Выбирая врага - Тупак Юпанки

— Ничего удивительного, — ответил Снейп. — Каждый декан, разумеется, симпатизирует своему факультету. Другой вопрос в том, что Слизерин в школе любят меньше всего. У нас такая «хорошая» репутация, что для многих «слизеринец» звучит как диагноз. Ты, наверное, не задумывался, каково студенту учиться на моём факультете, как к нему относятся другие. Хотя бы во время матча. С кем бы ни играл Слизерин, остальные факультеты всегда на стороне команды-соперницы. И так во всём и всегда. Может, тебе покажется это странным, но слизеринцы очень дружны и держатся друг за друга, хоть на первый взгляд и не скажешь. Они не одиночки, как многие думают, они просто не раскрывают свои истинные эмоции, не показывают свои слабые места. И это правильно. На факультете с такой репутацией должны учиться только сильные люди. Именно поэтому они так и гордятся тем, что принадлежат Дому Салазара, хоть остальные студенты и не понимают их гордости. А что касается меня… Я просто обязан любить свой факультет за всех других учителей и студентов. Потому что в школе я единственный, на кого они могут положиться. Надеюсь, ты понимаешь, что я это всё знаю не понаслышке. И прекрасно помню все промахи нашего декана, помню, как нам не хватало его заботы и внимания. Поэтому я, в общем-то, рад, что смог стать для своих студентов человеком, которому они могут полностью доверять.

Гарри заворожено ловил каждое слово. Теперь ему стало очевидно, что Снейп абсолютно прав. Никто кроме декана никогда не заступался за Слизерин. Хотя некоторые вещи слизеринцам Гарри всё равно не смог бы спустить с рук.

— Зато профессор МакГонагалл места в команде за новые мётлы не продаёт, — почти шёпотом добавил Гарри, но Снейп, к его удивлению, не рассердился.

— Драко никто не покупал места в команде, — произнёс он с усмешкой. — Я бы взял его ловцом и так, потому что тогда прежний ловец получил травму на тренировке в начале года и отказался играть вообще. Просто подарок Люциуса… Это было что-то вроде спонсорства. Потому что если кто-то и скрывает свою любовь к квиддичу, так это Люциус. Он очень не хотел, чтобы Слизерин потерял Кубок по квиддичу.

— Потерял? — не понял Гарри.

— Ну да, — Снейп окинул его мрачным взглядом. — Тебе разве не известно, что Слизерин завоевывал Кубок Школы и Кубок по квиддичу в течение семи лет? Пока в Хогвартс не приехал учиться Гарри Поттер.

— Сильно же он вам жизнь подпортил, — пробубнил в чашку Гарри.

— О, да! И если Кубок по квиддичу мы ещё умудрялись держать два года, то нахождение философских камней и убийство старых змей приносило Гриффиндору каждый раз именно столько баллов, сколько требовалось, чтобы нас обогнать.

— Ну, ещё год с небольшим вам осталось потерпеть, и оба Кубка снова будут вашими, — пожал плечами Гарри.

Снейп покачал головой и вздохнул.

— Поттер… Мне уже почему-то кажется, что я не избавлюсь от тебя никогда.

После этого Гарри уже не мог сдержать смех. Разговор плавно перешёл на другие, менее опасные темы: учёба, экзамены, преподаватели, школьные традиции, праздники. Разговаривать со Снейпом оказалось довольно приятным занятием, потому что он был прекрасным собеседником и мог поддержать разговор почти на любую тему. Но самое главное, по мнению Гарри, заключалось в том, что профессор умел ещё и слушать. Без труда вникая в суть проблемы, он не давал советы, а как бы делился своим мнением. И воспринимал Гарри как равного себе собеседника, чего тому так часто не хватало. Все называли его «мальчиком», порой скрывали от него важные вещи — «чтобы не травмировать», но с точки зрения Гарри, это было больше похоже на недоверие. А Снейп вёл себя совсем не так. С самого начала он не считал Гарри ребёнком, поэтому и мог в своей обычной довольно резкой манере высказываться обо всем, не щадя его чувств. Но теперь Гарри понимал, что это-то и было правильно, это ему и было нужно. Всего лишь чтобы его воспринимали всерьёз. Он до того устал от плохого обращения у Дурслей, едва ли считавших его за человека, что крайне нуждался хотя бы в единственном взрослом, который бы относился к нему вполне адекватно.

Ещё Гарри подумал, что, в отличие от Снейпа, Сириус тоже воспринимал Гарри как неразумного ребёнка. Конечно, во многом это было связано с тем, что крёстный и сам застрял где-то в районе 15-16 лет, свою роль также сыграл и Азкабан. Но Сириус всегда считал Гарри несмышленым подростком, в любой момент готовым совершить рискованную авантюру. Конечно, Гарри многое делал не подумав, и одно из его приключений стоило его крёстному жизни, но всё равно Гарри хотелось, чтобы другие относились к нему как к полноправному члену их общества и их жизни, чтобы они хоть иногда прислушивались к его мнению. Но пока что этого не происходило. Ни с кем, кроме Снейпа.

За разговорами Гарри и не заметил, как подошло время ужина. Но профессор вовремя спохватился и отправил его в Большой зал, несмотря на все уверения в том, что он не голоден. На самом деле Гарри не очень-то и хотелось уходить. Ему нравилось просто сидеть и разговаривать со Снейпом. Это было приятно и легко, и время летело незаметно. Конечно, Гарри не смел и надеяться на предложение отужинать в подземельях. Но Снейп, видимо, уловил мысли Гарри и, провожая его до двери, на прощанье заявил, что был бы не против, если бы Гарри снова зашёл к нему как-нибудь. И счастливый Гарри с лёгкой душой покинул подземелья.

Он не врал Снейпу, когда говорил, что не голоден: после стольких чашек чая со сладостями действительно невозможно было даже думать об ужине, поэтому он просто поплёлся в свою башню. Настроение было чудесным, хотя ничего особенного и не произошло. Он всего лишь целый день сидел в гостиной Снейпа, пил чай с конфетами и разговаривал обо всём на свете! Действительно, сказать кому — не поверит.

После ужина к Гарри в гостиной подошёл Рон и начал жаловаться, что они с Гермионой целый день не могли его найти.

— Где ты был? — наконец задал он прямой вопрос.

Гарри уже было собрался начать свою старую песню про «засиделся в библиотеке», но тут неожиданно понял, что хочет рассказать другу всю правду. Осознав, что нечего стыдиться и бояться, он просто ответил:

— Я был у Снейпа.

— Что?! — глаза Рона теперь напоминали блюдца. — За что?

— Не «за что», а «зачем», Рон, — с усмешкой поправил Гарри.

— Зачем? — тут же брякнул Рон.

— Чтобы попить чай с конфетами и поговорить о жизни, — с умным видом продекламировал Гарри.

— Чего?! — на лице Рона появилось такое выражение, будто Гарри на его глазах признался в любви соплохвосту.