Выбирая врага - Тупак Юпанки

Наконец Гарри совладал с собой и решился спросить:

— Но как же тогда…

— …я попал в Слизерин? — перебил Снейп. — А ты что думал, в Слизерине учатся только чистокровные? Нет, и полукровки тоже бывают.

Только Гарри собрался спросить о чём-то ещё, как Снейп опять его опередил:

— И предупреждая твои дурацкие вопросы. Да, Тёмный Лорд об этом знает. И, да, ему всё равно, потому что во-первых, я ненавидел своего отца, а во-вторых, он и сам полукровка. Не надо так на меня таращиться, Поттер. Отец Тёмного Лорда тоже был магглом.

Гарри поспешно отвёл глаза, не желая, чтобы Снейп и дальше копался у него в голове, но профессор уже знал обо всём, что он хотел спросить.

— Да, мой отец — это тот человек, которого ты видел в моих воспоминаниях на наших прошлогодних занятиях, а та женщина, на которую он кричал — это моя мать.

Приведя мысли в порядок, Гарри снова заставил себя взглянуть на зельевара.

— Если она была волшебницей, почему слово «магия» было запрещено? — спросил он тихо, потому что чувствовал себя не вправе что-либо расспрашивать о семье Снейпа.

— Запрещено было не только слово, но и сама магия, — сухо ответил профессор. — Отец ненавидел волшебство и всё, что было с ним связано. Он запрещал матери пользоваться волшебной палочкой, единственное, что его не злило — это варка зелий. То, чем занимались все Принцы. Дело, переходящее из поколения в поколение. Всё остальное он пресекал. За неповиновение бил.

Гарри резко вскинул голову.

— Как же вы тогда попали в Хогвартс?

— Мать настояла.

Гарри хотел ещё что-то спросить, но Снейп поднял руку, останавливая его.

— И, Гарри, я не желаю больше об этом говорить. На сегодня достаточно откровений с моей стороны, ясно?

Гарри поспешно кивнул и, словно в качестве благодарности за обращение к себе по имени, произнёс:

— Да, сэр. И… э-э-э… спасибо, что вы рассказали мне это. Что доверили…

Снейп вяло махнул рукой.

— Это не секрет. Просто это вряд ли кому-то интересно.

— Мне интересно, — тихо произнёс Гарри.

— Поэтому я и рассказал тебе, — усмехнулся Снейп. — Ты ведь считаешь это важным, верно?

— Что? — не понял Гарри.

— Чтобы я рассказал тебе что-то о себе, поделился чем-то личным, чем обычно не делятся со студентами. Фамильярность, если хочешь.

— А. Ну… В общем, да.

Гарри, разумеется, не так представлял себе хорошие отношения. Для него в них не было места принципу «ты — мне, я — тебе». И рассказав о своей семье, он и думать не мог, что Снейп должен был делиться тем же самым. А теперь получается, будто Гарри вынудил профессора на откровенный и неприятный разговор о его семье. Конечно, Гарри не хотел ворошить подобные воспоминания, по себе зная, как нелегко говорить о личном. С другой стороны, если Снейп подобным образом понимает термин «хорошие отношения», то так тому и быть. В конце концов, никто его за язык не тянул. И всё же это нарочито небрежное поведение профессора, фамильярное, как сказал он сам, не могло не настораживать. Гарри прекрасно понимал, что люди, которые налаживают отношения, ведут себя по-другому. Хотя, возможно, Снейп просто мало с кем общается, поэтому он думает, что именно так всё должно происходить? В любом случае, Снейп пошёл на разговор, и Гарри был рад. После этого они точно стали чуть ближе. Зато теперь Гарри ясно понял причину, по которой Снейп поднимал такие провокационные темы весь вечер: о его прозвищах, о волосах, о Мародёрах… Он просто хотел показать Гарри, что не боится говорить с ним о подобных вещах. Хотя раньше набрасывался на Гарри за одно лишь упоминание о тех же Мародёрах. А сегодня Снейп даже чуть ли не предложил рассказать об их школьной вражде. А что сделал Гарри? Отказался. Теперь Гарри понял, насколько был прав, не желая обсуждать эту тему. Раньше он с радостью послушал бы — да хоть истории Люпина — и посмеялся бы над будущим зельеваром, но только не теперь, когда его мнение о Снейпе так изменилось. Кроме того, очевидно было, что такой разговор не доставил бы зельевару ни малейшего удовольствия, хоть он и показал твёрдо и ясно, что может говорить об этом. Видимо, в этом был и элемент своего рода проверки Гарри: как он отреагирует на предложение обсуждать подобные унизительные подробности. Согласие сказало бы о многом. Снейп только убедился бы лишний раз, что перед ним никто иной, как сын Джеймса Поттера, не больше и не меньше. И тогда пошли бы прахом все старания по поводу налаживания отношений. Поэтому сейчас Гарри не испытывал никаких угрызений совести, только небольшую неловкость. Да и та возникла лишь потому, что Гарри сидел сейчас в личных комнатах профессора Снейпа и пил чай со сладостями, которыми угостил его профессор Снейп, а напротив сидел всё тот же самый профессор Снейп без «костюма летучей мыши», то бишь мантии, и рассказывал о своём трудном детстве! Сказать кому — ведь никто ж не поверит. Отгоняя от себя все эти мысли, Гарри покачал головой.

— Что такое? — не понял Снейп подобный жест.

— Э-э-э… Ничего, — ответил Гарри, решив побыстрее сменить тему. — Просто я тут подумал… вы же… — он усмехнулся. — Вы, оказывается, тоже любите квиддич. — Снейп брезгливо поморщился. — Ну, в смысле, вы болеете за свою команду. Я видел сегодня, как вы переживали за игру.

— Я же их декан. Я обязан поддерживать команду своего факультета.

— И только поэтому?

— Если ты намекаешь на то, что я могу втайне любить квиддич, то, НЕТ, я его не люблю. Я вообще не люблю всё, что связано со спортом и состязаниями в физической силе. Ей я предпочитаю ум, — последняя фраза была сказана явно не без намёка.

— Хорошо, я понял, — примирительно улыбнулся Гарри. — Просто я сегодня увидел, как вы переживаете за свою команду. Мне это показалось… ну… непохожим на вас. И то, что вы после матча сразу пошли к своим, вместо того, чтобы идти отдыхать. Это, по-моему, говорит о том, что вы… хороший человек.

— Я хороший декан, — поправил его Снейп. — Вернее, стараюсь таковым быть.

— У вас прекрасно получается, — вставил Гарри.

— Благодарю, — профессор натянуто улыбнулся. — Полагаю, профессор МакГонагалл тоже хороший декан, верно? Всё спускает вам с рук, добавляет баллов больше, чем снимает, да?

Гарри засмеялся и кивнул.

— Да, но она умеет быть строгой, когда нужно.

— Я тоже, — улыбнулся Снейп.

— Уж об этом я знаю, — заверил его Гарри. — Просто до этого… Я не думал о том, что вы для слизеринцев такой же хороший декан, как для нас профессор МакГонагалл. То есть я хочу сказать… Иногда нам кажется, что вы поступаете несправедливо по отношению к Гриффиндору и постоянно спускаете всё с рук своим, баллы с них не снимаете. Но ведь если вдуматься, наш декан делает то же самое. Она никогда не снимает баллов с Гриффиндора на уроках, если в коридоре завязалась драка — накажет слизеринца, и она тоже делает всё, чтобы наша команда выигрывала в квиддиче.