Пустой гроб - Пьер Сувестр

Где мог он видеть эту женщину?

Внезапно имя, названное старой Фелисите, повлекло за собой цепь воспоминаний. Дельфина! Кто такая эта Дельфина? Вспомнил!

Жюв сделал невероятное мыслительное усилие, подверг страшной пытке свой мозг и свою память, потом вскрикнул:

— Дельфина Фаржо!

Как только он произнес это имя, молодая женщина вздрогнула, обернулась и рассеянно улыбнулась Жюву; потом она захлопала в ладоши и запела, смеясь, как дитя:

В лесу нам больше не гулять,Деревья все срубили…

Глава двадцать первая

КТО ПОХИТИЛ РЕБЕНКА?

В лесу нам больше не гулять,Деревья все срубили…

Эту песенку напевала несчастная безумица; взгляд ее нежных, затуманенных глаз блуждал, ни на чем подолгу не останавливаясь — вот он упал на Жюва, с минуту она смотрела на него, без тени удивления.

На какое-то время Жюв словно онемел; не обращая внимания на встревоженные взгляды, которые бросала на него старая Фелисите, сыщик машинально твердил:

— Дельфина Фаржо!

О, теперь он во всех подробностях вспомнил все, что связано было с этой женщиной и трагическими приключениями, героиней и жертвой которых она стала.

Дельфина Фаржо! В душе Жюва это имя всколыхнуло драматические эпизоды прошлого, кровавые убийства и преступления, организатором которых был Гений преступного мира, злодей Фантомас!..

Мысленно Жюв перенесся нз несколько лет назад, в те времена, когда, разыскивая таинственно исчезнувшего Фандора, он впервые услышал о Дельфине Фаржо — скромной провинциалке, которая безумно влюбилась в испанского инфанта и последовала за ним, презрев семейный очаг.

Бегство Дельфины Фаржо закончилось плачевно. У нее на глазах от руки Фантомаса погибли брат и муж, а сама она, несчастная и растерянная, обосновалась в Париже.

Странный образ жизни вела она в Париже, завязывая знакомства с людьми, для который каждый день — праздник; служила она в похоронном бюро, где занималась убранством гробов.

Ускользнув от Фантомаса, Дельфина Фаржо вновь попала в расставленные им сети: однажды тот, кто никогда не отступал перед злодеяниями, похитил Дельфину — она мешала ему, и он решил от нее избавиться. Чтобы отомстить Дельфине, Фантомас задумал заживо похоронить ее на Монмартрском кладбище.

Гений преступников осуществил-таки свой ужасный план, но, благодаря Жюву, Дельфине удалось спастись от неминуемой гибели.

Когда бедняжка была в плену у Фантомаса, она узнала, какие нечеловеческие муки ей уготованы; потрясение оказалось настолько сильным, что, лишившись чувств, когда ее заживо опустили в могилу, очнулась она уже безумной.

Тело ее спасли, но разум угас навеки; Жюв, буквально вырвавший Дельфину Фаржо из лап смерти, вернул к жизни безумицу, утратившую рассудок.

Таковы были трагические эпизоды из жизни Дельфины Фаржо, которые, точно кадры фильма, пронеслись в памяти Жюва.

Спасенная от смерти, Дельфина Фаржо никаких средств к существованию не имела, и потому ее поместили в дом для умалишенных.

Что сталось с ней с той поры? Как оказалась она в этой квартире, куда тайком захаживал профессор Дро? Это была еще одна тайна, и разгадки ее Жюв пока не знал.

Жюв погрузился в раздумье, а Дельфина Фаржо, не обращая на него внимания, опять уселась перед зеркалом и, улыбаясь своему отражению, стала причесываться.

Жюв с любопытством посматривал на нее — до чего же была она грациозной, молодой и хорошенькой!

С ней словно произошло волшебное превращение: миловидная простушка расцвела, окрепла и стала настоящей красавицей.

Закончив причесываться, Дельфина медленно встала и направилась к дивану, стоящему в углу. Сыщик не сводил с нее глаз, а Дельфина по-прежнему напевала один и тот же припев:

В лесу нам больше не гулять,Деревья все срубили…

Прервав пение, она взяла с дивана какой-то предмет, порывисто прижала его к груди.

С удивлением Жюв увидел в руках Дельфины красивую куклу; молодая женщина принялась ее укачивать, не сводя с куклы нежного материнского взора.

Ни с того, ни с сего Дельфина подошла к Жюву, расхохоталась ему в лицо, потом залопотала, как маленький ребенок:

— Смотрите, сударь, хорошенькая у меня куколка?.. Я надела ей голубое платьице… Сегодня солнышко, скоро мы пойдем гулять, и я переодену ее в розовое.

Она обернулась к Фелисите.

— Ведь правда, Фелисите, мы пойдем гулять и возьмем с собой мою доченьку?

С восторгом смотрела она на куклу:

— Красавица моя!

Хоть Жюв и был скептиком, эта сцена глубоко его тронула. Немало повидал он в жизни людских страданий, но ни одно из них не было таким мучительным.

Так вот он каков, человек! Потрясение — моральное или физическое — шок, с которым не совладать, и вот уже мозг, ум ничего не значат, природа обращает вас в робкое, бесцветное существо, жалкое и смешное.

Несколько мгновений — и умница Дельфина Фаржо впадает в детство, делается помешанной, которая в свои почти тридцать лет думает лишь о том, какого цвета платье наденет она на куклу.

Жюв долго с грустью смотрел на бедную Дельфину, потом подошел к Фелисите.

Та поняла его безмолвный вопрос.

— Она совсем не злая, бедняжка, сколько в ней ласки, нежности, но понимать — ничего не понимает.

— Я слышал, профессор уделяет ей много внимания? — спросил Жюв.

— Вы не должны так говорить, сударь, — встревожилась Фелисите.

Старая медсестра забеспокоилась и испуганно поинтересовалась:

— Объясните лучше, вы-то как здесь оказались? Господин профессор наказал, чтобы Дельфина ни с кем не виделась и ни с кем не разговаривала — это необходимо для ее выздоровления. Я не должна была впускать вас.

Жюв покривил душой.

— Меня послал сюда сам профессор, — сказал он, — он и показал мне ведущую сюда потайную лестницу. Уж не думаете ли вы, будто я сам смог обо всем догадаться?

— Не думаю, — ответила старая медсестра. — Месье профессор очень следит за тем, чтобы никто не знал об этой лестнице. По-моему, даже его жена ни о чем не догадывается.

Тут Фелисите вспомнила, с какими словами Жюв ворвался в комнату.

— Теперь мне понятно, — сказала она, — почему вы спросили, где ребенок… Вы имели в виду нашу бедную девочку… Профессор и сам нередко так ее называет. Он не устает повторять: «Дельфина, дитя мое, будь умницей, слушайся и не капризничай»; ведь хоть она и взрослая женщина, обращаться-то с ней надо, как с младенцем.

Жюв продолжил ловкие свои расспросы.

— Профессор много ею занимается?

— Все свободное время.

— А почему он так хочет ее вылечить?

— Надо думать, сударь, профессор не теряет надежды, а, может, она доводится ему дальней родственницей; когда я поступила сюда работать, Дельфина уже жила здесь… Заметив, что я женщина серьезная да и не из болтливых, господин профессор поручил мне опекать ее, я почти все время при ней… Знаете, для меня лучше быть здесь, с Дельфиной, чем выхаживать послеоперационных больных — это, порой, так утомительно.

Наконец Жюв решился задать вопрос, который давно вертелся у него на языке:

— А почему профессор окружает лечение Дельфины такой таинственностью?

Ответа он не дождался; Дельфина Фаржо, спокойно игравшая с большой фаянсовой куклой, вздумала переодеть ее и случайно уронила: кукла ударилась об угол дивана, голова ее разлетелась вдребезги.

Безудержное отчаяние охватило Дельфину.

Она безутешно зарыдала, приговаривая сквозь слезы:

— Куколка… куколка… бедная моя куколка…

Позабыв о Жюве, старая Фелисите кинулась к Дельфине и принялась утешать ее, уговаривая не думать о том, что случилось.

— Не надо плакать, Дельфина, сейчас мы пойдем и купим другую, еще красивее: она будет закрывать глаза, когда ты станешь ее укладывать, будет говорить: «папа, мама».

— Правда? — тотчас перестав плакать, спросила Дельфина. — Она правда будет говорить: папа, мама?

— Обещаю тебе, — сказала Фелисите, — только перестань плакать.

Дельфина перестала плакать, забила в ладоши, и опять зазвенел колокольчиком ее детский голос — голос, обманувший Жюва:

В лесу нам больше не гулять,Деревья все срубили…

Слушая Дельфину, Жюв вздрогнул. Чья-то рука коснулась его плеча и, обернувшись, он очутился лицом к лицу с профессором Дро.

Поль Дро, только что неслышно вошедший в комнату, был сильно бледен.

— Сударь, — глухо вымолвил он, — что все это значит?

Сыщик не растерялся:

— Господин профессор, я готов все объяснить вам, но разговаривать мы должны с глазу на глаз.

Поль Дро молча указал на дверь и провел Жюва в соседнюю комнату — небольшую гостиницу, в которой стены были затянуты тканью, портьеры задрапированы.