След Бешенного - Виктор Доценко

- При таком раскладе, коли был уговор сообщать другим, если засекли кого, мне кажется, что их гибель вряд ли связана с этими гнусными тварями, подытожил Ростовский. - Нужно пробить по другим бригадам: может быть, там кто-то что-то знает или слышал что... Да и ментов можно покрутить... Короче, кто свободен от важных дел или может отложить дела на потом, должен подключиться к поискам виновников их смерти! За кровь пацанов они ответят кровью! - Ростовский поднялся со стула. - Давайте поклянемся не оставлять этого дела до тех пор, пока хоть одна гнида, выпустившая пулю в наших пацанов, продолжает топтать эту землю!

Все сидящие за столом тоже поднялись и, молча выслушав Ростовского, хором сказали:

- Клянемся!

Друг за другом каждый, ритуально прикоснувшись к своему верхнему зубу ногтем большого пальца, стискивал пальцы в кулак, подходил к Ростовскому и касался кулаком его кулака. Затем снова все хором возгласили:

- Клянемся!

Несмотря на кажущуюся театральность сцены, во всем этом было что-то настоящее, истинное. Тем более что ни-кто перед этим, естественно, не репетировал: все получилось спонтанно, само собой. Это-то и придавало особую значимость происходящему.

Именно в такие моменты, перед ликом смерти или большой беды, говорят, забываются все мелочные обиды и всех воедино сплачивает одна общая беда.

Так же молча все переглянулись и остановили взгляды на Митриче, словно поручая ему самое важное слово, как Старшему. Глаза у старика, как ни странно, стали влажными.

- Извините, сынки, расчувствовался я что-то, - с комом в горле произнес он.

Более шестидесяти лет никто не видел у Митрича слез. Да и сам он видел их у себя в последний раз пятьдесят шесть лет назад, когда, едва не отчаявшись в плену у фашистов, поклялся, что сбежит от них.

- Да, я "медвежатник" и никогда не отходил от своей профессии. Но и у меня есть кровь на руках. И этой крови я не стыжусь! - произнес он и вздохнул с облегчением, словно освободился от тяжкой ноши.

Все почувствовали, что Митрич впервые говорит об этом, чтобы снять тяжесть с души, очиститься, а потому никто не проронил ни слова, слушая старика с полным вниманием.

- Тридцать лет назад, - продолжил Митрич, - был у меня напарник, и жили мы вдвоем, и работали душа в душу! Жена это была моя. А один фраер позавидовал нашему счастью, нашему фарту, стал уговаривать ее уйти работать с ним, и когда Даша отказалась, хладнокровно зарезал ее... Но ведь эта подлая душонка, он корешился со мной, и, скорее всего, я бы никогда так и не узнал имя убийцы, если бы мент, расследовавший это дело, не спросил, знакомо ли мне прозвище, и не назвал погоняло, которое мы дали этому проклятому корешу между собой... Митрич тяжело вздохнул. - Прикидываете, умирая, Даша написала это прозвище кровью под собой, чтобы эта мразь не заметила!

- Неужели вы признались менту, что знаете подонка? - машинально спросил Валька-Стилет.

- Ты чего, Стилет, в натуре? - оборвал его Ростовский, а Митрич даже не счел нужным отвечать, лишь только недовольно покосился на парня.

- На ее могиле я поклялся, что убийца не переживет дня ее похорон... А этот сучара стоял рядом, поддакивал, приговаривая, что он готов половину своей крови отдать, чтобы отомстить!

- И вы тогда промолчали? - спросил Павка-Резаный.

- Почему промолчал? Я сказал, что знаю убийцу, и предложил этому гаду пойти со мной...

- Ну ты даешь, Митрич! - восхищенно воскликнул Ростовский. - И куда же ты его завел, в лес, что ли?

- Зачем в лес? В дом родителей Даши, где он ее и убил!

- И что?

- Как и обещал этот подонок, он отдал половину своей крови, прежде чем сдох! - Митрич снова вздохнул и брезгливо поморщился. - Но дальше не интересно... А ментам заботы прибавилось: искать двойного убийцу... Катерина! крикнул он, и она тут же внесла вторую бутылку водки.

Молча разлила сама по рюмкам, плеснула и себе.

- Тост у меня на этот раз на вид простой, хотя и сложный, - проговорил Митрич. - Месть хорошо подавать к столу холодной, а вкушать горячей! И никогда не оставлять не съеденной!

- Правильные слова сказал, Митрич! - одобрил Ростовский. - Убийцы должны быть в земле! И они будут в земле!

- За сказанное! - закончил Митрич.

Все сдвинули рюмки и выпили водку как бы единым глотком.

- И все-таки я бы не стал окончательно отбрасывать мысль о том, что наши пацаны столкнулись с этими сволочами, что отобрали квартиру у стариков, неожиданно для всех подал голос Степан Булдеев.

Все, как по команде, взглянули в его сторону. Степан был молчалив и говорил настолько редко, что многие, даже часто общавшиеся с ним, не помнили, как звучит его голос...

Степан Булдеев прибился к бригаде Ростовского несколько необычным образом.

Примерно год назад сибирский авторитет Вован Иркутский, "крышевавший" нефтяные сделки, прилетел на несколько дней в Москву на какие-то важные "терки". Искать, где остановиться, ему не было нужды: у его подкрышной фирмы был в столице отличный офис с гостевыми апартаментами, являвшийся филиалом сибирского.

Охрана столичного офиса, задержавшись в пробке, боялась опоздать к прилету самолета и на очень приличной скорости мчалась в аэропорт на мощном джипе. На скользком шоссе водитель не справился с управлением, и джип столкнулся, вылетев на встречную полосу, на полном ходу с груженной мебелью фурой. Лобовой удар не оставил ехавшим встречать босса никаких шансов: двое на переднем сиденье погибли на месте, двое на заднем - получили тяжелейшие ранения, как говорят в таких случаях врачи, не совместимые с жизнью. Так и случилось: этих двоих даже не успели довезти до Склифа, они скончались в дороге.

Оставшийся без охраны Вован Иркутский позвонил Ростовскому, с которым они были шапочно знакомы, но питали взаимную симпатию, и попросил дать ему дня на три несколько своих крепких парней. Ростовский, конечно же, пошел тому навстречу. Вован Иркутский остался доволен работой ребят и щедро им заплатил перед возвращением к себе, в Сибирь.

А через пару месяцев от него к Ростовскому прибыл гонец со словами благодарности и конвертом с долларами, к которым прилагалась записка от самого Вована. Он горячо благодарил за помощь, передавал приветы общим знакомым московским авторитетам и просил принять от него небольшое количество гринов, конечно же, ни как оплату за услугу, а как дань уважения человеку, вовремя протянувшему руку помощи.

Сумма была солидная, слова приятные, и Ростовский, встречавшийся с гонцом в приличном ресторане, как вежливый человек, предложил ему чего-нибудь выпить. От алкоголя парень отказался наотрез и взамен попросил чашку крепкого чая. Завязалась ни к чему не обязывающая беседа.

Ростовский спросил:

- Как тебя кличут-то?

- Булдеев Степан!

- А погоняло?

- Нет, просто Степан.

- Степан так Степан. Как там Вован живет-процветает?

- Владимир Константинович уехал за границу, а мне поручил расплатиться со всеми его долгами, - охотно пояснил Степан и добавил: - Я у него навроде помощника был по финансовым вопросам.

- А чего же он тебя с собой не взял?

Степан пожал плечами, имея в виду, что хозяину виднее, на то он и хозяин. Ростом он был под метр семьдесят, худощав, лицо вполне европейское, но разрез глаз свидетельствовал о том, что в жилах его предков наверняка текла кровь представителей коренных народов Сибири. Вещь вполне обычная для этой части нашей необъятной Родины.

- Ты сам-то откуда? - спросил Ростовский.

- Из-под Иркутска.

- Значит, так выходит, что ты теперь без работы остался? - продолжал выяснять Ростовский.

- Выходит, так, - меланхолично согласился Булдеев.

- Что умеешь?

- Готовить умею, компьютер знаю, немного восточные единоборства...

Ростовскому сразу стало интересно.

- Вот как? - Он чуть подумал и предложил: - Переночуешь у ребят, а завтра я тебя в деле посмотрю. Если, конечно, у тебя нет других планов.

- Почту за честь поработать с тобой, если будет во мне нужда, - несколько высокопарно ответил Степан.

В восточных единоборствах парень, как оказалось, был не просто хорош, а очень хорош. Ростовский предложил Степану остаться в Москве и войти в его бригаду. Тот без долгих раздумий согласился.

Стоит заметить, что Ростовский умел подбирать ребят в свою команду: все были высокие, крепкие, спортивно-подтянутые, как правило, бывшие спортсмены, в общении вполне обаятельные. Степан своей щуплой фигурой довольно резко выделялся на фоне остальных членов бригады, тем не менее Ростовский его взял, так как был неравнодушен к восточным единоборствам.

Первое время ребята Ростовского, как и положено, приглядывали за новичком. Булдеев поселился вместе со Щербатым, но Степан никуда, кроме как на задания, не ходил, никогда и никому по телефону не звонил, не курил, алкоголем не увлекался, а все свободное время посвящал чтению книг по восточной философии.

Булдеев был скромен, непритязателен, молчалив, исполнителен и пунктуален, однако никогда никакой инициативы не проявлял - просто хорошо делал только ту работу, что ему поручалась.