Качели. Конфликт элит или развал России? - Сергей Кургинян

Кроме того, эта самая политическая полиция, вышедшая за рамки и ставшая предметом упования со стороны тех, кто должен не уповать, а осуществлять власть… Тут тоже все не так просто…

В 1991 году один патриотический писатель мне рассказывал: «Ты не думай, Грачев — наш, он порвет этих демократов, он их ненавидит!» Ему так хотелось верить! Но не зря говорят, что многие знания умножают скорбь. Я не знал тогда и сотой доли того, что знаю сейчас. Однако кое-что я все-таки знал. Я успел поездить по «горячим точкам», набрал какой-никакой аналитический и информационный актив. И я верил не писательской патетике, а данным этого актива. А актив просто, сухо, устало и иронично повествовал о том, когда, кому конкретно, на какой, образно говоря, лавочке, кто именно из вполне уже «обананенных» (и оболваненных) силовых боссов рапортует и присягает.

Но не это главное. Даже проиграв Игру, можно асимметрично ответить с позиций Истории. Кризисная ситуация делает условными все игровые завоевания. Ну, взял кто-то что-то. Ну, присягнул уже кому-то… А тут взрыв народной энергии, подчиненные начинают колебаться. Сам присягнувший колеблется. И летит эта Игра под откос. Но чтобы она того… туда полетела, нужна История. Нужен настоящий «цык», а не очень условный «чик».

1991 год — это сверхъяркий пример на тему «цыка» и «чика».

Сколько лет прошло, а страсти по этому поводу не утихают. Кто-то обвиняет гэкачепистов в том, что не было приказа применить силу против ельцинистов. Кто-то говорит о том, что в основе краха ГКЧП — отказ силовых подразделений исполнять функции по подавлению демократических сил. Кто-то восклицает, что главная ошибка в том, что вообще родилась идея ГКЧП.

Я-то знаю, что ситуация была еще сложнее. И вряд ли стоит здесь вдаваться в подобные сложности. Намного важнее рассмотреть происходящее под этим самым «цыковско-чиковским» углом зрения.

19 августа 1991 года власть была у ГКЧП.

23 августа 1991 года она перешла к Ельцину.

Кто помешал КПСС начать действовать 20 или 21 августа 1991 года? Действовать самой, не опираясь ни на какой «чик»? КПСС могла бы «цыкнуть», то есть вывести на улицу миллионную армию своих политических сторонников. В принципе, они были. И, честно говоря, с 1988 года было ясно, что рано или поздно надо будет их выводить. Очевидно, что (в детали вникать не хочу) кто-то и готовил их к выходу. Но никто в августе 1991 года не вывел этих людей. Почему?

Хочу ответить на вопрос не с узкопрагматической точки зрения, а собственно политически. Политически их не вывели потому, что партийная элита уже не была «цыком». Она готова была отдаться в руки политической полиции (символом которой для нее была фигура Председателя КГБ СССР В.Крючкова как участника ГКЧП). Но она не готова была брать власть.

Прежде всего, она не знала, как отреагируют ее любимые «органы».

«Цык», не ощущая себя таковым, находился в политической и психологической зависимости от поведения «чика». Мало того, что он хотел подменить «цык» «чиком», а партию органами. Он еще и не доверял органам. Выведешь людей на улицы — а вдруг тут-то органы и выйдут из прострации? Начнут этих людей «мочить», да и тебя заодно?

Но такой оглядкой на органы все не исчерпывалось. Партийная номенклатура уже не могла говорить на митингах. Она не умела и не хотела энергетизировать массы и замыкать на себя энергию толпы. Она понимала, что толпа может начать выдвигать своих лидеров. Может быть, она даже все это не формулировала для себя так, как я сейчас формулирую. Но это и называется «работа бессознательного, приводящая к ступору». В каком-то смысле, «цыкнул», как ни странно, Ельцин. По крайней мере, он полез на танк. И что-то оттуда проревел.

А ГКЧП? Оставим даже в стороне трясущиеся руки Янаева. Стратегический подход важнее подобных частностей, хотя и они существенны. Объявив чрезвычайное положение 19 августа 1991 года, гэкачеписты пустили по телевизору «Лебединое озеро». То есть абсолютно демонстративным образом капитулировали в сфере слова, в сфере идеологии, сфере «цыка».

«Слово к народу»? Чье «слово»? И что за «слово»? Политический манифест? Горбачев был назван изменником Родины? Народ призвали защитить социалистическое Отечество? Политический манифест отличается от документа, который (со сколь угодно благими целями) поддерживает начальство, очень многими вещами. Прежде всего, авторством: «Я, команданте Янаев, беря на себя в трагический момент всю ответственность за судьбу страны, заявляю: изменник Горбачев арестован. Преступники, посягнувшие на социалистический строй и на Советский Союз, понесут заслуженное наказание. Арестованы также (список). С этого часа власть находится в руках (список). Будет осуществлено то-то. Сопротивление антисоциалистических сил бессмысленно». И так далее.

Но это только начало. Дальше — главное. Надо говорить с народом, убеждая его в справедливости принятого решения. ГОВОРИТЬ! А тут… «Лебединое озеро». БАЛЕТ!!! Хотите окончательно ощутить разницу между «цыком» и «чиком»? Спросите самих себя: можно ли представить себе Троцкого или Ленина, которые взяли телецентр и запустили «Лебединое озеро»?

Троцкий и Ленин говорили бы с народом много часов сами, они послали бы на фабрики и в губернии других блестящих ораторов и идеологов. Потому что они знали: главное — выиграть идеологическую и информационную войну. В этом суть революции. А главное оружие революции — пропаганда. Если хотите, психологическая война. В любом случае, война идей, слов, страстей, аргументов.

Отказ от всего этого означал, что нет ЦК как «цыка». А значит, заведомый проигрыш. Еще в 1989 году я предупреждал о неминуемости этого проигрыша.

Ненавидя идею развала Союза и не имея (ни тогда, ни сейчас) никаких предрассудков по поводу недопустимости силовой защиты от деструкции, я постоянно (публично и непублично) выступал против «чикизации» ЦК, неспособного осуществлять власть с помощью адекватного задействования идеального и всего того, что оно должно порождать. Именно этой «чикизацией» ЦК (нелепой и беспомощной, как любая апелляция к чужой силе) был ГКЧП 1991 года.

Даже если бы все эти мои нынешние суждения являлись только результатом тщательного осмысления горького опыта ГКЧП, я все равно имел бы полное право на то, чтобы их высказать. Но я о том же говорил в преддверии ГКЧП. Например, 17 августа 1991 года по центральному телевидению. Обсуждался вопрос о возможности и эффективности чрезвычайного положения в качестве средства спасения СССР. Отвечая на этот вопрос, я сказал, что в танках сидят не роботы, а солдаты, читающие журнал «Огонек» или, как минимум, смотрящие телевизор. Что силовую машину нельзя привести в действие в условиях проигранной информационной войны. Что сначала надо выиграть идеологическую и информационную войну, а также войну за элиту. Хотя бы за силовую.

В 1991 году это был глас вопиющего в пустыне. А вот в 1996-м, когда активно готовился очередной ГКЧП, удалось на что-то повлиять.

Но кто сказал, что это в прошлом? Почему в 1996 году могли повторить ошибки 1991 года? Потому что бал правит «чиковская» ментальность. Она безотказно срабатывает в среде силовиков. Но ей же подчиняются и политики, не сумевшие выиграть на уровне «цыка» и цепляющиеся за магию «чика».

У меня нет никакой уверенности, что нечто сходное не будет воспроизведено в условиях очередного системного кризиса. То есть что кто-то интеллектуально освоил и трагически пережил уроки 1991 года.

Между тем в 1991 году еще не было одного из главных вызовов, с которым теперь придется столкнуться. Я говорю о вызове, вытекающем из ситуации зрелого неоколониализма. В 1991 году этой ситуации не было. Теперь она налицо. Какова ситуация, таков и вызов.

Вызов № 12 — чужекратия. То есть власть элиты чужих.

Это не имеет ничего общего с засильем американских экспертов при Чубайсе и прочими банальностями такого рода. Чужекратия по крови и генезису чаще всего своя. Унизительные разборки по поводу того, в какой степени на ее чуждость влияют этнические корни, абсолютно бесплодны. Человек может быть этнически абсолютно «своим» («русским до восьмого колена»). Но если он уже живет за границей, имеет там собственность, любит там отдыхать, принял те ценности, работает в России вахтовым методом, учит своих детей за рубежом, создал за рубежом развернутую инфраструктуру личного успеха и выживания, то почему он будет при такой чужебытийности защищать суверенитет своей страны, теряя мучительно наработанные позиции? Он ведь не дурак, этот человек! И он, когда создавал эти позиции, тратил деньги и силы, понимал, зачем он это делает. А теперь это все надо потерять! А дети что будут делать? Они не только учатся в Оксфорде, они уже семьями соответствующими обзавелись. И бизнесом. Они тоже должны все терять?

Между тем, если начнется серьезное расхождение между интересами квазиметрополии и очумелой от пиара по поводу суверенитета квазиколонии, то все механизмы давления на ситуацию через чужекратию метрополия задействует обязательно. Она припомнит, что деньги у чужекратов воровские. Что нагрешили они как у себя на родине, так и в своем втором и главном отечестве, — немеряно. Мало ли что еще метрополия вспомнит или выдумает, если будут совсем серьезно задеты ее интересы?