Охотник - Юрий Корчевский

Самое главное — они добрались до леса. В открытом поле Алексей чувствовал себя на виду, неуютно. А вдруг враг?

Только они двинулись снова, пытаясь по светлому времени пройти побольше, как послышались странные звуки.

Алексей поднял руку, и группа остановилась. Сам он сбросил с плеча «сидор» и пополз вперёд.

Тьфу ты! На лесной дороге стояла лошадь с подводой, и старик грузил на телегу ветки.

— День добрый, дедушка! — поднялся Алексей.

Дед от неожиданности подпрыгнул.

— Фу, напугал старого! Выскочил, как чёрт из табакерки!

— Извини, отец, не хотел. Немцы поблизости есть?

— Давеча проезжали на мотоциклетках. Промчались по селу, кур постреляли, у кого остались, флаг с сельсовета сорвали, бумагу прилепили и уехали.

— А что за бумага?

— За укрывательство военнослужащих, за помощь партизанам, за хранение оружия — повешенье.

— О как! Сурово!

— Каждая власть так начинает.

— А какая деревня или село поблизости?

— Ноглики. Не слыхал?

— Нет. До фронта далеко ли?

Дед лишь развёл руками.

— Ну, бывай, отец. Побьём мы фашиста и вернёмся, попомни мои слова.

— Дай-то Бог! — старик перекрестился.

Алексей окликнул своих, и они двинулись дальше. Когда наткнулись на ручей, напились вволю, пополнили фляжки свежей водой. Уже в сумерках остановились на привал, поели. Место было глухое, и Алексей часовых не ставил. Если бы кто-то и вздумал к ним подобраться, сучья захрустели бы и треском сразу бы насторожили.

Алексей проснулся первым, прислушался. На востоке погромыхивало. Стало быть, фронт — в одном дневном переходе.

Он объявил подъём, и после завтрака группа двинулась дальше.

Не успели они прошагать и часу, как вышли к дороге. Слева показалась колонна автомашин, и пришлось залечь. Кустарники по большей части листву сбросили и укрывали плохо.

Когда машины прошли, подняв клубы пыли, Алексей скомандовал:

— Бегом через дорогу — марш!

Он опасался, что если колонны пойдут одна за другой, то им придётся лежать у дороги до вечера. Однако силы и возможности у немцев были уже не те, что в сорок первом.

Дальше группа двигалась уже осторожнее. Алексей всё время прислушивался и принюхивался, как собака, нос — он тоже нужен. Некурящий человек табачный дым издалека чует.

Потом лес кончился. Далеко впереди был виден ещё один, но до него верных пять километров открытого пространства.

Сзади и левее послышался приближающийся рёв моторов. Оказывается, метрах в двухстах от них шла грунтовая дорога. На неё выползла небольшая колонна танков T-III. Остановилась. Открылись люки, и из боевых машин начали выбираться экипажи. Некоторые пошли в кусты облегчиться, другие разминались, а механики-водители принялись осматривать гусеницы и катки. Во время движения по пересечённой местности ходовая часть — самое уязвимое место. Истираются пальцы, отверстия на траках, гусеницы вытягиваются, норовя слететь при поворотах.

Ещё и сам не зная, зачем, Алексей скомандовал:

— Идем к танкам.

— Да ты что, Лёха! Если нас заметят, раскатают в блин! — запротестовал Фёдор.

— Ты думаешь, что я не понимаю? Мысль одна есть.

Когда они приблизились к колонне, и стали слышны разговоры и хохот танкистов, Алексей приказал бойцам залечь и ждать его. Сам же пополз вперёд. Сквозь кустарник ему стала видна колонна — штук восемь однотипных машин.

На замыкающем колонну танке экипаж стучал инструментами, подтягивая гусеницу. К ним подошёл немец из середины колонны — в черной танкистской форме и со шлёмом на голове. По тому, как торопливо вытянулся перед ним экипаж, Алексей понял, что это был командир. Они о чём-то поговорили, и немец ушёл. Потом взревели моторы, и колонна продолжила путь, а последний танк остался завершать ремонт.

У Алексей мелькнула сумасбродная мысль — а не захватить ли танк? Только загвоздка в том, что ни он, ни его парни управлять им не умеют. Если и оставить в живых кого-то из экипажа — лучше механика-водителя. Только как понять, кто из них механик? Все одеты в одинаковую форму, и кувалдой машут по очереди, вбивая палец в трак.

Алексей пополз влево — оттуда была видна грунтовка и корма танка, у которой работал экипаж. Похоже, они уже завершили работу, потому что покидали инструменты в металлический ящик на борту и теперь вытирали ветошью руки. Сейчас или никогда! Надо решаться.

Алексей вскинул винтовку и прицелился в танкиста: до них было всего метров двадцать, на таком коротком расстоянии оптика не нужна. Бах-бах! Выстрелы почти слились в автоматную очередь. Винтовка толкнулась в плечо. Так быстро Алексей ещё не стрелял.

Такого вероломства, пришедшего из казалось бы совершенно спокойного русского леса танкисты не ожидали. Никто из них и дёрнуться не успел, не то что оружие выхватить или даже просто вовремя упасть.

Алексей передёрнул затвор и выскочил из-за кустов. Направив винтовку на единственного оставленного им в живых танкиста, он скомандовал:

— Хенде хох!

Ошеломлённый стрельбой и гибелью экипажа, немец и не думал сопротивляться — он послушно поднял руки. Но на его лице явно читалось недоумение — откуда здесь, в их тылу, русские?

Позади уже трещали ветки — это на звуки выстрелов мчались Виктор и Фёдор.

— Ты стрелял? — и осеклись.

— Фёдор, забери у немца оружие, у остальных — тоже. Потом трупы в лес оттащите, чтобы их с дороги видно не было. Стой! По карманам пошарь, забери солдатские книжки — вдруг нашим пригодятся!

Бойцы подскочили к немцу и вытащили у него из кобуры пистолет. Это сейчас он дезорганизован из-за внезапного нападения. А когда через несколько минут шок пройдёт, мигом схватится за пистолет.

— Гони сюда немца и дай мне его пистолет.

Немец, подталкиваемый Фёдором, подошёл, и Алексей указал ему на землю. Немец послушно сел. Фёдор отдал Алексею пистолет, и он забросил винтовку себе за спину: на такой короткой дистанции пистолет куда как сподручнее.

Танкист был бледен, зрачки от испуга расширены. Только что он бил кувалдой по пальцу, смеялся над шутками товарищей; но мгновенье — и они уже мертвы. Что сделают с ним эти страшные русские?

Фёдор с Виктором пока таскали трупы в лес. С немцами не церемонились, брали их за ноги и волочили по земле. Танкист это всё видел, и от ужаса его совсем парализовало. Он облизывал пересохшие губы, руки мелко тряслись. «Жидок оказался на расправу! — разглядывая его, думал Алексей. — Как сам танк в бой вёл, давил и стрелял наших, небось, в ступор не впадал!» Он брезгливо ткнул его носком сапога.

— Ауфф! Форвертс! — и показал на танк.

— Бойцы! В танк!

Красноармейцы неловко взобрались на танк, спустились в люки. Алексей взобрался на корпус танка и стволом пистолета указал немцу на люк механика-водителя.

Немец ловко, видно — не одну сотню раз проделывал это, привычным движением взобрался на сиденье механика-водителя. Алексей уселся рядом, на место пулемётчика-радиста.

— Давай! — по-русски сказал Алексей. Как сказать по-немецки «поехали», он не знал. Весь словарный запас немецкого языка у него — десятка два слов, которые нужны были в разведке.

Однако немец понял. Взвыл стартёр, заработал двигатель. Танкист включил передачу, и машина тронулась с места.

В танке было шумно: ревел двигатель, громыхали гусеницы, через щели в люках пробивалась вездесущая пыль. Тесновато в этой железной коробочке, при проезде по неровностям танк трясло, и Алексей, так же как и оба бойца, уже набили на голове не одну шишку. Алексей пожалел, что не сняли с танкистов шлемы — они уберегли бы от ушибов. Но чего не сделано, того не вернёшь.

Через полчаса они догнали колонну танков, ушедшую ранее, и пристроились сзади.

Колонна двигалась неспешно, километров двадцать — двадцать пять в час. Алексей раздумывал, как поступить дальше. Ещё немного — и колонна повернёт или остановится, прибыв на место, ведь передовая уже где-то совсем недалеко.

Один за другим танки начали сворачивать направо, на грунтовую дорогу. Когда подошла их очередь совершить поворот, Алексей ткнул механика-водителя стволом пистолета в бок и показал — езжай прямо. Танкист кивнул — понял, мол, и танк пошёл прямо.

Алексей посмотрел в небольшое отверстие шаровой установки для пулемёта. Грунтовка впереди была изрыта гусеницами танков, усеяна воронками от бомб и снарядов. Танк швыряло, как утлую лодку на волнах.

Впереди показалась линия траншей. Танк перемахнул её, почти не заметив, лишь наклонился немного. Однако впереди их поджидал ряд колючей проволоки и ещё одна траншея. Выскочившие оттуда немецкие солдаты отчаянно махали руками, дескать — куда прёшь, русские впереди!

Но танк, как слепой, упрямо шёл вперёд. Вот он перебрался ещё через один ряд траншей, промчался сотню метров и замер как вкопанный.