Двух дорог пересеченье (СИ) - "Nastyad87"

— Спасибо! Владимир Иванович дома?

— Дома, дома. В библиотеке он. Поднялся сегодня рано и сразу принялся за работу. Велел завтрак прямо туда подать, — поясняла Варя, сопровождая Наташу по коридору и махая рукой в сторону комнат Корфа. — Работы много у него накопилось, пока он в постели лежал да хворал. Уже который день просиживает за столом, не поднимая головы. С крестьянами что-то уладить надо, подушные книги заполнить, управляющему дать новые поручения, с приказчиком свидеться — в общем, хлопот там невиданно.

За разговором они подошли к дверям библиотеки.

— Знаете, что мне сегодня по секрету рассказал управляющий, с которым Володя толковал после завтрака? — тихо осведомилась Варвара, отведя Наташу чуть в сторонку. — Наш барин интересовался: не переклеить ли ему обои в некоторых комнатах, и можно ли заказать на бумажной мануфактуре с точно таким же рисунком, каков имеется на стенах сейчас? Неужели свершилось! Он захотел вернуть своему дому былую красоту!

Репнина поражённо улыбнулась.

— Такие новости, Наталья Александровна! Вы идите к Владимиру и сами с ним побеседуйте. Коли захотите, поднимайтесь потом наверх — проведать мальчика. Он про вас спрашивал.

— Непременно!

Княжна поднесла руку и несколько раз громко стукнула по дереву с золочёным узором. Ответа не последовало, поэтому она, осторожно отворив дверь, заглянула внутрь. Натали увидела Владимира, сидевшего за письменным столом на высоком стуле, одетого в белую рубашку, серый жилет и такого же цвета брюки. Хозяин дома, видимо устав от работы, откинулся на спинку и, прикрыв глаза, не заметил сам, как задремал. Вокруг него были разложены всевозможные бумаги и письма.

Гостья бесшумно прошмыгнула в комнату и прикрыла за собой дверь. На цыпочках, едва касаясь пола, подошла ближе к столу и разглядела в куче бумаг раскрытую тетрадь с аккуратно расчерченными графами, которая соседствовала с чернильницей и положенным подле неё пером, успевшим так некстати поставить кляксу на ближайшем листе. Рядом с тетрадью расположился недопитый бокал с кофе и несколько несъеденных баранок. Натали отыскала глазами портрет Ивана Ивановича, стоявший, как и прежде, на своём месте в углу стола, и улыбнулась покойному барону. А после вновь посмотрела на дремавшего Владимира: черты его лица выражали умиротворение. Ей даже показалось, что Корф слегка улыбается чему-то во сне. Он был хорош, очень хорош в это раннее утро. И как же рада была Натали его видеть! Зачем понадобилось так долго тянуть со своим визитом? Что за глупое упрямство? Поддавшись порыву, затаив дыхание, она наклонилась, дабы тайком поцеловать его в щеку.

— Доброе утро, Наталья Александровна, — услышала Репнина, почти достигнув своей цели.

Владимир открыл глаза и с любопытством посмотрел на неё. Наташа разочарованно выпрямилась.

— Доброе, Владимир, — откликнулась она, делая несколько шагов назад.

— Вы наконец-то к нам приехали! А чего пятитесь от меня?

Корф встал и сладко потянулся. Потом дружелюбно протянул руку.

— Да так, просто не ожидала, что вы проснётесь.

Репнина вложила свою ладонь, сохраняя дистанцию. Владимир ответил тёплым пожатием.

— Вы, кажется, что-то хотели? Поцеловать меня? — произнёс он, хитро прищуриваясь.

— Хотела, — призналась Наташа, глядя на него исподлобья настороженно и, вместе с тем, едва сдерживаясь, чтобы не броситься на шею.

— Ну так целуйте. Я совершенно не возражаю. Зачем же делать это, словно вор, исподтишка?

В доме было тихо. Натали, несколько поколебавшись, вновь приблизилась к Владимиру. Она не желала показаться слабовольной особой. Решила целовать — значит, поцелует. Когда она подошла к нему вплотную, он немного подался вперед, чтобы ей было удобнее дотянуться. Его рука по-прежнему удерживала её пальцы. Репнина прикрыла глаза и поцеловала его колючую щеку, ощутив попутно, что ей тоже дарят поцелуй. Было крайне волнительно получить его. И отчего-то захотелось так и замереть — прижавшись к щеке Владимира.

— Ещё раз: с добрым утром! — нарушила тишину Натали, отстраняясь и отходя к окну, где слева на стене висел рисунок с лошадьми каурой масти.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Дабы справиться с волнением, она окинула внимательным взглядом окружающие вещи и заметила кое-что занимательное:

— Хм, я вижу, что кушетка теперь всего лишь кушетка? На ней больше нет ни подушек, ни одеяла. Позвольте спросить: вы окончательно перебрались в спальню?

— Да вот, — Владимир, сцепив пальцы, подошёл к ней и встал рядом, — решил, что кровать таки удобнее. Или у вас другое мнение на этот счёт?

— Как вы спите? С кошмарами или нет?

По её тону можно было прочитать искреннее участие, неподдельную тревогу о нём.

— Сносно, Наталья Александровна. Мне, на самом деле, не так много нужно часов, чтобы выспаться, — ответил Корф, устремляя вслед за ней взгляд в окно.

— А ваша рана? Зажила? Когда Илья Петрович был у вас в последний раз?

— Целиком и полностью затянулась. Остался только небольшой шрам. Желаете посмотреть?

Владимир сделал вид, что собирается расстегнуть жилет.

— Нет-нет! Я верю вам на слово.

— Неужели? Раньше вы были более подозрительны, если дело касалось моего здоровья, — заключил он, вновь хитро улыбаясь.

Наташа, не совсем понимая, куда он клонит, решила переменить тему разговора.

— Вы, погляжу, весь в делах. Я наверное помешаю, если останусь. Пойду лучше к Ванечке.

— Нисколько вы мне не помешаете, — Корф воротился к столу, закрыл тетрадь и вернул брошенное перо в подставку. — Дела могут пару часов подождать, тем более, что я убил на них всё утро. Поэтому, если хотите, мы могли бы прогуляться в открытом экипаже по окрестностям.

— И возьмём с собой Ваню? Я уверена: он будет в восторге! — радостно воскликнула Натали.

— Если вы этого хотите, и ребёнок вам не в тягость.

Корф вовсе не ожидал, что она предложит взять с собой сына, хотя в глубине души мечтал об этом. Да, ему очень хотелось, чтобы они втроём провели время вместе.

— Как вы можете такое говорить? — укорила Репнина. — Разве может быть в тягость ребёнок?

Настала очередь Владимира смущённо умолкнуть.

— Кстати, Миша просил сообщить вам о приглашении на званый обед, который состоится через несколько дней в поместье, — вспомнила она. — Вы его получили? Они с Лизой планируют устроить бал — уже и музыкантов пригласили из города! Обещается быть весь цвет местного общества. И сам губернатор должен пожаловать с супругой. Брат сказал, что глава губернии лично хотел бы засвидетельствовать своё восхищение нашей доблестью и смелостью в поимке разбойников!

— Благодарю за приглашение, но не думаю, что приеду, — помрачнел Владимир, обходя стул и направляясь к дверям.

— Не приедете? Но почему? — растерялась она, будучи уверенной, что он примет приглашение.

— Не хочу портить вечер всем присутствующим. Там наверняка соберётся немало людей, которым крайне несимпатична моя персона. А мне бы не хотелось, чтобы званый обед кончился скандалом. Идёмте к сыну.

Они вышли в коридор. Владимир шёл впереди, Наташа, стараясь поспеть за ним, считала, что разговор ещё не кончен:

— Но, может, вы всё-таки приедете? Почему вы всё время думаете о себе, как о помехе в жизнях других людей? Это вовсе не так. Вот честное слово!

— Я благодарен вам за доброе отношение ко мне. Однако не все люди столь великодушны.

Он остановился и обернулся. Наташа едва не налетела на него, успев притормозить в последний момент.

— Они хотели отобрать у меня сына. Распространяли по округе нелепые слухи. Неоднократно являлись ко мне в дом, самым бесцеремонным образом требуя, чтобы я отдал ребёнка на попечение родственников, а сам занялся своим здоровьем. Они говорили, что я сумасшедший! Неужели вы думаете, что они будут сидеть со мной за одним столом в доме вашего брата и Лизы и при этом мило улыбаться?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Не знаю. Но, возможно, мы смогли бы вместе исправить ситуацию, если они увидят, что на самом деле вы не такой, каким они вас представляют. Я готова помочь вам!