Возвращение - Сьюзен Виггз

Затем с появлением на свет ребенка происходило настоящее чудо, чудо рождения, чудо пришествия новой жизни. Так и должно было быть, и это было неудивительно. Удивление вызывало другое. Ребенок восхитительным образом изменял окружающую обстановку, начиная прежде всего с отношения общества к его матери. Ее больше не считали распущенной девчонкой или толстухой неудачницей. Если раньше на нее взирали с презрением, то теперь — с почтением, ведь она стала Матерью. Да-да, именно с большой буквы «М», как Мадонна. Она заслуживала похвалы за то, что даровала миру свое дитя. Теперь ее обслуживали без очереди в бакалейном магазине и уступали место в транспорте. Внезапно мир научился уважать ее.

Магия малыша на этом не прекращалась. Она превратила дурно воспитанного ребенка, каким был младший брат Дэзи, в дядюМакса. Теперь же, наблюдая за собственной матерью, девушка отметила, что волшебное преображение и ее накрыло с головой, подобно легкой сияющей вуали.

— Мне нужно его покормить, — сообщила она, — и тогда мы будем готовы идти.

— Пойду посижу за компьютером, — тут же ответил Макс, направляясь в комнату, в которой Дэзи разместила оборудование.

Мальчик участвовал в некоей виртуальной хоккейной игре в режиме реального времени, имеющей запутанные истории с продолжением, гораздо более изощренные, чем в мыльных операх.

Дэзи опустилась на диван и одной рукой достала грудь. Чарли тут же приник к ней, как профессионал своего дела. Девушка почти сразу же преодолела чувство смущения, связанное с грудным вскармливанием в присутствии посторонних. Нескольких минут непрекращающегося крика младенца оттого, что он голоден, — и стыдливость уступает место рациональности. До рождения ребенка Дэзи даже в страшном сне не могла представить, что она может обнажить грудь в общественном месте, но, имея маленького Чарли на руках, она делала это совершенно спокойно, ощущая при этом женскую солидарность.

— Извини, что я в таком виде, — сказала Дэзи. — Не хотела переодеваться, пока сына не покормлю. Он отрыгивает точно гейзер. Я консультировалась по этому поводу с доктором, и он заверил меня, что это нормально, если малыш стабильно прибавляет в весе.

— Ты тоже в младенчестве отрыгивала.

Для девушки подобное заявление явилось полнейшей неожиданностью.

— Ты кормила меня грудью?

— Разумеется. Что тебя так удивляет?

Дэзи действительно была удивлена. Было трудно — нет, просто невозможно — представить ее маму кормящей грудью ребенка. Испытывала ли она те же ужас и радость, что и Дэзи, держа малыша на руках? Просыпалась ли она посреди ночи, чтобы подойти к колыбельке и проверить, дышит ли малыш? Ее мама?!

— Мне казалось, это не твой метод.

— Что ты имеешь в виду?

— Ничего. Не обращай внимания.

— Нет, мне в самом деле интересно услышать…

— Что ж, хорошо. Я просто хотела сказать, что не могу вообразить тебя кормящей ребенка грудью.

— Без обид, — ответила София, — но еще несколько месяцев назад я не сумела бы вообразить тебяза этим занятием.

— Да уж, мне лучше не спорить с адвокатом.

— Я не спорю, и я больше не адвокат.

— А мне кажется, споришь.

— А теперь мы спорим о споре. Прекратим это, Дэзи.

— Хорошо.

На некоторое время воцарилась тишина, лишь из кабинета доносилось попискивание и другие звуковые эффекты компьютерной игры Макса да размеренное глотание Чарли. Через несколько минут Дэзи переложила его с одной руки на другую.

— Как я вижу, мы либо спорим, либо вообще не разговариваем, — заметила девушка.

— Не глупи. Мы общаемся постоянно. Ради этого я даже научилась посылать мгновенные и текстовые сообщения. Поговори со мной, милая. Я хочу узнать, как ты живешь, какие у тебя планы на жизнь.

Дэзи тут же насторожилась. Подобный разговор был опасен для них обеих. Ее мама становилась очень упертой, когда речь заходила о планах, особенно касательно получения хорошего образования. Они спорили об этом в тот самый выходной, когда Дэзи забеременела. Теперь девушке стало интересно, помнит ли об этом София.

Тогда процедура развода родителей завершилась, и мама прочла ей целую лекцию о том, что это не должно повлиять на планы Дэзи добиться высот в образовании.

«Добиться высот» являлось синонимом для «поступить в Гарвард».

Дэзи тогда сообщила матери, что вовсе не собирается получать высшее образование. Она знала, что подобное заявление ранит Софию даже больше, чем признание типа «У меня нетрадиционная сексуальная ориентация» или «Я состою в секте». Самое смешное заключалось в том, что Дэзи и сама не знала, чего хочет. Но стычка с матерью дала ей повод для того, чтобы взорваться и убежать, громко хлопнув дверью, на все выходные пустившись в разнузданное веселье, подразумевающее секс с Логаном. Бесчисленное множество раз и без защиты.

Так что она в некотором роде должна быть благодарной своей маме. Если бы они не поссорились тогда, Чарли, возможно, никогда бы не появился на свет.

— Что смешного? — удивилась София.

Дэзи отрицательно покачала головой:

— Мне просто стало интересно, будем ли мы с сыном ссориться в будущем.

— Действительно, интересно.

Повисшее было в воздухе напряжение несколько рассеялось.

— Я поступила на курсы фотографии в филиале Университета штата Нью-Йорк, в Нью-Палтце, — сообщила девушка. — Занятия начинаются в понедельник.

— Но это потрясающе, Дэзи! Очень рада за тебя.

Неужели? Девушка не могла бы сказать наверняка.

Не столь долгое время назад мама ожидала, что ее дочь поступит в престижный вуз, и местный колледж никак не соответствовал ее высоким стандартам.

— Ты считаешь, что я поторопилась? Иногда мне кажется, что я бросаю собственного ребенка из эгоистичных побуждений точно так же, как… — Она замолчала, но было уже слишком поздно.

— Как я бросала вас с Максом? — закончила за нее София.

Дэзи опустила глаза и принялась рассматривать завитки волос у Чарли на макушке. Она, бывало, часами наблюдала за биением пульса в его родничке, словно это были необычайно важные мгновения его жизни. Теперь же она едва различала родничок и чувствовала себя так, будто потеряла что-то очень важное.

— Мам, мне очень жаль. У меня непроизвольно вырвалось.

— Не извиняйся. Теперь же я здесь, так?

— Да, так. Просто… иногда мне становится страшно, что я что-то не так сделаю, а ведь я так люблю своего сына.

— Именно поэтому ты и испытываешь страх.

— Временами мне кажется, что нужно наплевать на учебу и всецело посвятить себя малышу.