Сочинения - Феодорит Кирский

Опять безумствует Египет против Бога и воюет с Моисеем и Ааро ном и слугами Его, и весьма большая часть Израиля соглашается с противниками; здравомыслящих же, которые добровольно подъемлют и труды за благочестие, чрезвычайно мало. Поругано достопочтенное благочестие. Те, которые низложены, совершают священнические служ бы, а те, которые низложили, сидят дома, стеная. Те, которые с низло женными отлучены от (церковного) общения, освободили низложен ных от низложения, как они думали.

Над таким собором смеются египтяне и палестинцы, понтийцы и асийцы и с ними Запад. Ибо весьма большая часть вселенной подверг лась болезни.

Какие смехотворцы во время нечестия так осмеяли благочестие в комедии?! Какой писатель комедии прочитает когда–либо такую бас ню?! Какой трагический поэт достойно опишет плач об этом?! Столь великие и такие бедствия обрушились на Церковь Божию, хотя я рас сказал самую малую частицу того, что сделано.

Ибо обо всем прочем невозможно говорить без опасности. Поэтому твоя святость пусть молчит и умоляет, чтобы Христос Бог восстал, уничтожил это морское волнение и устроил желанную тишину, дабы, получив этот милостивый дар, мы могли воскликнуть вместе со святым Давидом: По множеству болезней моих в сердце моем, утешения Твоя возвеселиша душу мою (Пс. 92, 19).

169. Послание Александру, епископу Иерапольскому, писанное из Халкидона

Мы не оставили ни одного рода человеколюбия, строгости, увещания, воззвания, каким мы не воспользовались бы пред благочестивейшим царем и славною консисторией, свидетельствуя пред всевидящим Богом и Господом нашим Иисусом Христом, имеющим судить вселенную в правде (2 Тим. 4, 1; Деян. 17, 31), и пред Святым Духом и избранными ангелами (1 Тим. 5, 21) о следующем: да не будет оставлена в небреже нии вера, которая растлевается теми, кто дерзнул принять еретические догматы и подписать их, также и то: пусть будет предписано, чтобы изложена была лишь одна вера так, как в Никее, и отвергнута введен ная ко вреду и погибели благочестия ересь. Однако даже до настояще го дня ничего мы не могли сделать, ибо слушатели колеблются то туда, то сюда.

Впрочем, и нас ничто не могло убедить к тому, чтобы отстать от своего намерения, но по милости Божией мы не оставили дела. Мы с клятвою убеждали благочестивейшего царя нашего, что нам невозмож но примириться с Кириллом и Мемноном, и что мы не можем войти в общение с теми, которые прежде не отвергнут еретических «глав».

Таково наше намерение, но те, которые своих си ищут, а не яже Иисуса Христа (Флп. 2, 21), стараются, чтобы им примириться с нами против нашей воли. А мы не заботимся об этом. Бог знает наше намере ние, испытывает нашу добродетель и не подвергает наказанию нас за то, что происходит против нашей воли.

Что касается друга (Нестория), то да будет известно твоей святости, что, если мы когда–нибудь только упомянем о нем пред благочестивей шим ли царем или пред славною консисторией, нас тотчас обличают в отпадении — так сильна вражда против него всех, здесь находящихся! И это крайне прискорбно. Благочестивейший царь преимущественно перед всеми другими возмущается его именем и прямо говорит: «Пусть никто не говорит мне о нем. Ведь однажды он сам дал уже образец». Тем не менее, однако же, до тех пор пока мы здесь будем оставаться, мы не перестанем всеми силами заботиться в его пользу, зная о причинен ной ему нечестивыми несправедливости.

Мы стараемся также и о том, чтобы нам освободиться отсюда и освободить ваше благочестие. Ибо здесь нам нельзя ожидать ничего доброго, поскольку сами судьи все надеются на золото и утверждают, что одно естество во Христе — Божеское вместе и человеческое.

Но народ весь по милости Божией хорошо расположен и усердно приходит к нам. Мы начали даже рассуждать с ними и составили весь ма великие собрания, и в четвертый раз рассказали им о молениях твоего благочестия о вере. Они слушали с таким удовольствием, что не уходили даже до седьмого часа, а оставались до солнечного зноя. В большом дворце с четырьмя портиками собралось великое множество, и мы проповедовали сверху, с возвышения возле самой кровли.

Но весь клир с «добрыми» монахами показал себя сильно неприяз ненным к нам, так что бросали друг в друга камнями, когда мы возвра щались из Руфиниан после прибытия благочестивейшего императора, и многие бывшие с нами изранены были мирянами и лжемонахами.

Благочестивейший царь узнал, что против нас собиралось множество народа, и, встречаясь с нами наедине, говорил: «Я знаю, что вы делаете нехорошие собрания». На это я ему отвечал: «Так как ты дал смелость говорить, то выслушай милостиво: справедливо ли, что еретикам, лишен ным общения, позволено священнодействовать в церквах, а нам, ратую щим за веру и потому лишенным другими общения, нельзя даже вхо дить в церковь?» В ответ он спросил: «Что же я должен делать»? Я ответил ему: «То же, что сделал в Ефесе твой комит государственных финансов. Заметив, что некоторые делают собрания, а мы не собираем ся, он укротил их, сказав: если не усмиритесь, я не позволю делать собраний ни той, ни другой стороне». И твоему благочестию надлежало бы приказать здешнему епископу, чтобы он не позволял делать собра ний ни им, ни нам до тех пор, пока не соберемся все вместе, дабы всем стал известен ваш справедливый приговор. На это он сказал: «Я не могу приказывать епископу», а я ответил: «Следовательно, и нам не можешь приказывать, и мы возьмем церковь и будем собираться, и (тог да) ваше благочестие узнает, что на нашей стороне гораздо больше народа, нежели на их стороне». При этом мы сказали ему, что наши собрания не заключают ни чтения Священного Писания, ни (литурги ческого) приношения, но одни только молитвы за веру и за ваше величество и еще собеседования о вере. Он одобрил и после не запрещал делать это.

Таким образом, увеличивается собрание народа, приходящего к нам и с удовольствием слушающего наши поучения. Почему пусть молится ваше благочестие, чтобы дело наше окончилось так, как угодно Богу. А мы при нерадении властей ежедневно подвергаемся козням монахов и клириков.

172. Послание Несторию

Господину моему достопочтеннейшему, и благочестивейшему, и свя тейшему (любезнейшему и досточтимому, святому) отцу епископу Не сторию Феодорит о Господе радоватися.

Что я не увеселяюсь городскою жизнью и не связан ни морскою заботой, ни славой, ни иными престолами, об этом, я думаю, знает твоя святость. Ибо хотя и ничего другого, то уже самого одиночества горо да, управлять которым мне выпал жребий, достаточно, чтобы научить меня этому любомудрию. А в нем не одиночество только, но весьма много тревожных обстоятельств, которые могут сделать ленивыми даже тех, кто весьма радуются им.

Итак, пусть никто не убедит твою святость в том, что я из желания епископского седалища с закрытыми глазами принял египетские письма как православные (как правые догматы). Ибо, говоря по самой спра ведливости, я довольно часто их перечитывал, тщательно разбирал и нашел, что они свободны от еретической негодности, и убоялся наложить на них какое–нибудь пятно, ненавидя, конечно, подобно кому–нибудь дру гому, отца этих писем (Кирилла Александрийского) как виновника воз мущений во Вселенной. И я надеюсь не потерпеть никаких наказаний по благодати Его в день суда, потому что праведный Судия испытывает намерение (каждого).

С тем же, что несправедливо и противозаконно совершено было против твоей святости, я не позволю себе согласиться и тогда, если бы кто–нибудь отсек мне обе руки при помощи мне Божественной благода ти, поддерживающей немощь души.

Это я письменно сделал известным и тем, которые требовали; отпра вил также твоей святости ответ на написанное к нам, чтобы ты знал, что никакое время по милости Божией не изменило нас и не научило быть многоногими или превращающимися в разные виды, из которых пер вые подражают по своему цвету камням, а последние — листьям.

Я и находящиеся со мною весьма много приветствуем в Господе все братство, находящееся с твоим благочестием.

180. Послание Домну, епископу Антиохийскому

Наконец, хотя и поздно, умер злой человек. Ибо добрые и благоде тельные люди переселяются туда прежде времени, а злые живут весьма долговременно.

Я думаю, что промыслительный Раздаятель всех благ раньше време ни избавляет первых от человеческих скорбей и, как победителей, осво бождает от борений и переводит в лучшую жизнь; жизнь эта, бессмерт ная, без печали и беспокойства, обещана в награду тем, которые борют ся за добродетель. Любителям же и совершителям зла Он попускает дольше пользоваться настоящею жизнью или для того, чтобы они насы тились злобою и после научились добродетели, или для того, чтобы терпели наказание и в этом мире, за свои вредные нравы обуреваясь в течение долгого времени горестными и бедственными волнами настоя щей жизни.