Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– А ты попробуй, – он говорил очень серьезно, я же ждала, что он рассмеется.
– Ты полагаешь, что, дожив до таких лет, я ни разу не пробовала? Ты только представь, я соглашусь и что… не станешь же ты гробить всю жизнь на то, чтобы излечить меня от моего хронического недуга. В лучшем случае из всего этого выйдет скоротечный роман, в котором чувства ни на грош, – пробурчала я, убежденная в своих доводах.
– Я уверен в себе и знаю, чего хочу, я это сказал сейчас, скажу и потом. Это не простой каприз, Map, я же сказал: я люблю тебя. Без тебя у меня все было впустую. Но с тобой – все по-другому. Неужели ты не понимаешь, как нам хорошо вместе? Ну, единственное, чего мы не сделали, так это не переспали, я имею в виду, не трахнулись. Потому что в постели мы оказывались уже тысячу раз, – спокойно настаивал он.
– И ты не задался вопросом, почему мы не совершили этот акт?
– Задавался. Я не собирался форсировать события, хотел дать время…
– Время на что? – Шарлин убила бы меня за подобную жестокость.
– На то, чтобы прояснить… я же серьезно. Словом, у тебя получился потрясающий мусс. Осталось еще?
Я налила ему второй стакан, держась на расстоянии от него, не ближе чем на вытянутую руку. Он поставил стакан на пол, точнее на ковер, подделку под шкуру белого медведя. Встал и подошел ко мне.
Я не отклонилась, когда его губы коснулись моих; чуть заметное прикосновение, легкая дрожь, но этого уже было достаточно, чтобы я унеслась совсем в другое измерение. Однажды нам уже выпало на долю поцеловаться, это было у Анисий, когда мы играли в бутылочку, но тот поцелуй ни к чему не обязывал, и кто знал, что он будет прообразом другого поцелуя, того, что сейчас парализовал разум, ввергая его в какое-то безумное состояние.
– Видишь, я люблю тебя. А ты? – сказал он.
Конечно же и я любила его.
– Да, я тоже тебя люблю, но я знаю, если мы начнем близкие отношения, то потеряем то, что у нас уже есть. Совместная жизнь убивает иллюзию. Ты прав, когда говоришь, что нам осталось только прыгнуть в койку, но не для того, чтобы спать; согласись, у нас у каждого оставалось право спать отдельно, когда он того пожелает, и делать то, что ему хочется, без оглядки на другого. Более того, я считаю, что мы полюбили друг друга, потому что каждый уважал другого и не лез туда, куда не нужно.
– Если тебя не устраивает супружеская канитель, то не беспокойся; при определенных усилиях мы сможем продолжать жить так, как это было до сегодняшнего дня, а там посмотрим. Ты не думаешь о детях?
– Я сама не своя, когда смотрю на пухленьких детишек, играющих в парках в песочек. Но в тот же момент я вижу все, что ожидает любого из них – войны, катастрофы, смерть, одиночество, тоска… и я отступаюсь.
– Ты могла дополнить этот список любовью, красотой, дружбой, справедливостью и еще целой кучей хороших вещей – все это они также получат. Когда-то и мы были детьми…
– Черт возьми, Самуэль! Разве ты не понимаешь? Что тебе дали родители? Ну-ка, скажи! Смерть, боль! Твоя мать убила отца по ложной улике, из ревности; она даже не удосужилась проверить, водил ли он ее за нос с другой девицей! – взорвалась я, не осознавая, сколько боли причиняю ему, упрекая таким образом. – Пожалуйста, давай не будем дальше…
– Никто не совершенен. Не знаю, искренна ли ты со мной. Если это все из-за того, что я тебе не нравлюсь, то так и скажи – это же куда проще и не так обидно – «Парень, ты не в моем вкусе, я не полезу к тебе в койку».
Слава богу, он не обратил внимания на мои слова о его матери.
– Да я ни к кому в койку не лезу, черт подери, и какого хрена я должна тебе это объяснять? У меня были сексуальные контакты, я даже аборт делала. Но никогда не была на седьмом небе от счастья. И это моя вина, а не других; никто не сможет помочь мне, потому что дело во мне. Оставь меня, прошу, – я подошла к двери и щелкнула замком.
– Спасибо, Мадам Префект Полиции, – пробормотал он из коридора между гостиной и комнатой.
Он пошел на кухню, я услышала, как в раковине потекла вода, зазвякала посуда. Потом он ушел, дверь щелкнула двумя замками. Скрип двери его квартиры говорил о том, что я теперь свободна, что я теперь одна, без Самуэля. У меня не так много времени, чтобы стать матерью, подумала я, прикинув, сколько мне осталось до сорока двух – крайний срок для того, чтобы родить ребенка.
На следующее утро я проснулась с твердым намерением раскрыть тайну, поведать ему ужасные обстоятельства, связывавшие меня с ним, причины, по вине которых я не могла допустить, чтобы он стал моим любовником. Нет, никаких лишних страстей, которыми грешат радиопостановки, мне нечего стыдиться, пусть Самуэль сын Хорхе, но я не принимала обет безбрачия и не собиралась быть вечно преданной тому, с кем я даже и словом не обмолвилась. Я нисколько не сомневалось в том, что будь у меня все нормально, я бы поступила как раз наоборот: если бы я переспала с отцом, то не чувствовала бы никаких угрызений совести перед тем, как завязать любовный роман с сыном. Но меня угнетала смерть, виной чему моя непростительная оплошность, мое вторжение в жизнь этого человека. Меня сдерживало то, что я разрушила целую семью. Если я чувствовала себя виноватой раньше, то как я могла избежать чувства вины сейчас, когда я познакомилась с его собственным сыном, который тоже был жертвой – так уж выходило – моего недостойного поведения?
На следующее утро я постучалась, как обычно это делала, в его окно, подождала немного: он не появился. Через полчаса он вошел ко мне в гостиную с завернутым в целлофан подсолнухом и коробкой круассанов с кремом. Поцеловал меня в лоб – знак, истолковала я, того, что дружба наша продолжается с того самого момента, на котором она чуть было не прервалась. Я уже говорила, что ненавижу букеты и больше люблю, когда мне дарят один цветок, лучше всего подсолнух или орхидею. Подсолнух – это символ Ошун.[223] Орхидея – Пруста и святого Лазаря. Я выбросила засохшие цветы, которые торчали в узкой и длинной вазе, и поставила в нее изысканный подарок Самуэля. Пока я принимала душ, он налил апельсиновый сок в обе чашечки, намазал тосты маслом и земляничным мармеладом, подогрел молоко, добавил в него шоколад, постелил скатерть и стал спокойно дожидаться, пока я выйду к завтраку.
– У тебя сегодня есть занятия? – спросил он. В то время я ходила на курсы макияжа.
– Нет, слава богу. Мне уже поперек горла встали все эти маски и типы кожи, – промычала я с набитым ртом.
– Приглашаю тебя в кино.
– Тоскливо мне среди бела дня ходить в кино, – сказала я, изображая на лице неудовольствие. – Лучше прогуляемся по саду Тюильри или по Люксембургскому саду. – Он нежно промычал в знак согласия.
– Одевайся теплее, погода обманчива, – и он ушел за кожаным пиджаком.
Я оделась, а Самуэля все еще не было. Так как его дверь была приоткрыта, я вошла к нему в квартиру. Он говорил по телефону с Андро о том, что, возможно, уже в следующем месяце приедет в Майами, это решено. Здесь, приятель, дела складываются чертовски скверно, знаю, что и там несладко, однако есть возможность зацепиться. Так получилось, нужен я им тут. Марсела? У нее все в порядке. Ты же прекрасно знаешь, что она никому не пишет и не звонит, говорит, что это для нее капля в море. Ты узнал о Сильвии? Еще слава богу, что она работала когда-то адвокатом, вот ей повезло! Да, она мне говорила, что должна была переэкзаменоваться, разумеется, ни в одном университете мира не сдают такую кучу бесполезных предметов, как у нас – марксизм-ленинизм, научный коммунизм. В общем, Сильвия сильно увильнула. Получил аллитерацию? Что я говорю Марселе? Ты восхищаешься ею? Мы все твердим ей это, а она ноль внимания. Долго объяснять, я тебе потом расскажу, сейчас должен идти, именно с ней, мы собрались прогуляться, куда-то здесь недалеко. Слышь, я не могу больше тут оставаться, здесь чем дальше – тем хуже! Кроме того, я по уши втрескался в Марселу; мне нужно перемахнуть через океан, иначе я сойду с ума. По ночам почем зря извожу ее, старик, клянусь ей, что умираю по ней, а она ко мне суше, чем Сахара. Если случайно свяжешься с Миной, шли от меня ей тысячу поцелуев, Монги приветы тоже. В этом месяце я не могу больше звонить, наговорил слишком много с бабушкой. Черт, передавай привет Игорю и Саулю. Звонили ли они тебе из свободной Гаваны? Представляешь, они садятся на чужую линию, в этом они спецы. Должен закругляться, братишка, «я люблю тебя, я тобою восхищаюсь, и попугая я тебе не покупаю»,[224] а лучше я свожу тебя в кино в следующем месяце, когда мы увидимся, пока-пока.
Он удивился, заметив меня, сидящую в плетеном кресле, которое он подобрал на какой-то мусорке и сам же отремонтировал. А, ты здесь, я только что говорил с Андро, он просил поцеловать и напомнить, что любит тебя. Я признался, что тоже тебя люблю. Он улыбнулся, не желая ничего больше объяснять мне. Постель его была настоящий свинарник – мятая и грязная, – я принялась заправлять ее. Оставь, он схватил меня за запястье, сам заправлю. Я спросила, стараясь не замечать его грубости, где он купил такой красивый комплект постельного белья, с кошечками и рыбками. В магазине «Пьер-Импорт». У меня есть такой и для тебя. Разве я тебе его еще не подарил? Он подошел к шкафу, порылся в ящике и извлек запечатанный пакет. Та же расцветка, только синих тонов. Я поблагодарила его поцелуем в щечку, он тут же ответил мне поцелуем в губы, и я не стала сопротивляться, целоваться он умел и делал это просто превосходно. Потом он принялся за постель. Тебе понравилось? – спросил он, сбрасывая простыню и встряхивая матрас. Я заметила множество завитых волосков и белое полотенце с желтоватым пятном на полу возле ночного столика – верный признак того, что он мастурбировал. Ты же знаешь, что да, мне понравилось, хотелось мне сказать. И почему бы тебе тогда не пойти дальше? Ну вот, ты опять за свое. А как же пламя страсти? У меня ведь не душа пожарника. А у тебя? И мы рассмеялись от этой двусмысленности, потому что на Том Острове пожарниками называли мужиков в юбке, то есть мужеподобных женщин.
- Законы границы (СИ) - Серкас Хавьер - Современная проза
- Праздник похорон - Михаил Чулаки - Современная проза
- Недожитая жизнь - Зое Дженни - Современная проза
- Артистическое кафе - Камило Хосе Села - Современная проза
- Вес в этом мире - Хосе-Мария Гельбенсу - Современная проза
- Большая грудь, широкий зад - Мо Янь - Современная проза
- 100 дней счастья - Фаусто Брицци - Современная проза
- По ту сторону (сборник) - Виктория Данилова - Современная проза
- Костер на горе - Эдвард Эбби - Современная проза
- Фвонк - Эрленд Лу - Современная проза