Любовь и страхи Марии - Анна Демидова

– Какие проблемы, босс? Надо кого-то припугнуть? – Михаил в любой момент был готов исполнять поручения хозяина, особенно если они были связаны с насилием. Есть такой тип людей, которые по своей инициативе не отважились бы совершить отвратительный поступок, но по чьей-то указке они легко могут избивать и угрожать. Приказ снимает с них моральную ответственность за поступок. Словно бы и не они вовсе избивают и калечат.

Таким и был Михаил, человек огромного роста и недюжинной силы. Решений он принимать не умел. Он никогда бы не стал настоящим боссом – для этого нужны другие качества. Но он еще много лет назад безошибочно научился находить тех, кто давал ему точные указания. Он всегда с гордостью докладывал о своей работе хозяину, и такая жизнь его вполне устраивала. Вознаграждения он не ждал, но никогда не отказывался от него. Требовал не так много, и его услугами рады были воспользоваться и те, кто занимался большим бизнесом, и те, кто рвался в политику. Однако Михаил привык к Валерию и на все предложения со стороны отвечал отказом.

Валерий даже не подозревал, насколько жестоким был его помощник. С эти парнем он был знаком много лет, но никогда не интересовался, как Михаил справляется с его поручениями.

Верзила уже собирался идти и громить кого угодно. Лишь бы приказали.

* * *

Днем на автостоянке торгово-развлекательного комплекса никем не замеченный появился мужчина в длинном черном плаще. Он прошел мимо охранников, пряча лицо в высокий воротник. Это был Соколов. Охранники были заняты беседой. Они наверняка узнали бы маньяка, который хотел задушить женщину пару дней назад. Но утром один из них приехал на новой машине, и все были увлечены обсуждением достоинств автомобиля.

Соколов вел себя, как сыщик. Он ходил по подземной стоянке, по тому самому месту, где случилось нападение на Марию. Порой он нагибался, садился на корточки… Что-то искал…

За одной из колонн стоял человек, укутанный в темный шарф. В его руках была фотокамера. Он уверенно и быстро снимал каждое движение Соколова.

Наконец Соколов подошел к другой колонне и, присев около нее на корточки, отодвинул в сторону совочек с метлой и начал рыться в куче сметенного мусора…

Незнакомец заснял каждое его действие, но успел скрыться до того, как Соколов поднял голову.

Соколов завернул что-то в бумажку и, видимо, был доволен своей находкой. Со стоянки вышел улыбаясь. Мимо охранников прошел спокойно, почти не пытался спрятаться. Они не заметили его.

* * *

После разговора с Валерием Мария попробовала снова начать читать роман, но ничего из этого не вышло. Бросила книгу в кресло. Ей было досадно: ничто не могло отвлечь Марию от тревожных мыслей.

Она заварила чай, выпила его прямо в постели и уснула. Так и проспала бы весь день безмятежно, без снов, но ей позвонили на домашний телефон. Не туда попали. И тут Мария заметила запись на автоответчике. Услышав угрозы, которые произносил голос Витька, она схватилась за голову: «Ну сколько можно? Что им всем от меня нужно? Когда все это закончится?»

Дождя за окном не было, и Мария решила прогуляться. Она вышла из дома, но в машину не села, пошла пешком. Бродила долго, никакой определенной цели у нее не было. Ей очень не хотелось оставаться одной, даже в своей собственной квартире. Она заходила в людные магазины, делала вид, что рассматривает одежду, книги. В действительности же ей ничего не хотелось покупать. «В центре города трудно убить человека», – размышляла Мария и ужасалась своим мыслям, но ни о чем другом она думать больше не могла.

В пять часов вечера Мария решила вернуться домой. Даша уже точно должна была прийти из школы. Дольше в городе Марии не хотелось задерживаться. Поздние возвращения домой не входили в ее планы. «Теперь я должна приходить не позже семи вечера», – решила Мария.

* * *

Даша переоделась и уже разогревала ужин на кухне. Мария улыбнулась: дочь давно уже была самостоятельной. Ей часто приходилось оставаться дома одной, когда Мария брала на себя больше вызовов на работе. С ней уже можно разговаривать, как со взрослой, – последние две недели беседы с Дашей даже успокаивали ее немного. Вот и сейчас за ужином они говорили о «взрослых» вещах. Речь зашла и о Соколове. Мария разливала чай по кружкам.

– С одной стороны, он вселяет в меня страх и ужас… С другой – заботится и беспокоится обо мне, – сказала она Даше.

– Он говорил со мной…

Мария застыла на месте, она была ошарашена этим известием:

– Вот так новости! Опять? Когда?

– Мы с ним встречались, – насупившись, произнесла Даша. Она предчувствовала реакцию матери – ничего хорошего ждать не следовало.

– Почему ты не сказала мне об этом сразу?

– Потому что ты в прошлый раз так на меня накинулась за то, что я открыла ему дверь, вот я и подумала – лучше не говорить. Ты опять будешь кричать и плакать. Мама, ты вообще в последнее время ведешь себя очень необычно. Нет, ну я понимаю, с тобой происходят страшные вещи, но мне кажется, что ты не видишь ничего, кроме своего страха. Не хочешь видеть. Ничего не замечаешь и ведешь себя, как маленькая.

– Я не зря накинулась! О чем вы говорили? – Марию всерьез обеспокоило сообщение Даши. Она отодвинула кружку и внимательно, требовательно посмотрела на дочь.

– Соколов мне сказал, что сначала, когда познакомился с тобой в лесу, он относился к тебе легко, хотел с тобой поразвлечься и забыть… А когда он понял, что тебя надо защитить от какой-то опасности, он обнаружил, что испытывает к тебе совсем другие чувства. – Даша говорила серьезно, медленно подбирая слова. Ей еще не все было понятно во взаимоотношениях взрослых людей, а Соколов воспринимал ее как равную, и ей это, конечно, льстило…

– Да что ты говоришь?! Интересно, какие же чувства этот маньяк стал ко мне испытывать? – скептически посмотрев на Дашу, спросила Мария.

– Ну, он захотел заботиться о тебе.

– Вот лжец! Вот гаденыш! – выкрикнула Мария, как будто Соколов находился тут же на кухне и принимал участие в их с Дашей беседе.

– Нет, мам, никакой он не лжец и не гаденыш. – Она опустила глаза и, выдержав паузу, почти торжественно произнесла. – Он принц, мама…

– Принц?! Никогда не думала, что принцы могут сквернословить и оставлять синяки на руках!

Мария закатала рукава халата и показала Даше синяки. Она хотела высказаться и по поводу черных пятен на шее, но дочь смотрела на нее так укоризненно, что Мария остановилась. Может быть, она на самом деле что-то не понимает? Или страх мешает понять ей? Дашка, двенадцатилетняя девочка, видит и знает больше. Нет, это невозможно. Абсолютно невозможно.

– Могут, мама…