Любовь и страхи Марии - Анна Демидова

– Витюша, дорогой, я теперь не беру ночные вызовы, я же предупредила главного врача, и он оставил распоряжение диспетчерам. – Мария пришла в себя.

– Ну какой же он ночной, сейчас же только вечер!

– Нет, как стемнело, я сижу теперь дома и носа никуда не высовываю.

– На тебя не похоже. Что-то случилось?

– Ничего не случилось. Просто ищите кого-то другого, – резко ответила она и положила трубку.

Гринфельд посмотрел на нее сочувственно, но не знал, чем можно было утешить Марию. Он хотел поехать вместе с ней до дома, но она отказалась от эскорта.

– Спасибо тебе, я сама. Как-нибудь сама…

Она ехала и думала о том, что ей повезло с друзьями: Валерий и Аркадий сразу же пришли на помощь. Правда, Валерий почему-то подозревал Гринфельда, а Аркадий – очень милый и интеллигентный человек, известный психиатр с частной практикой. Да и знает Мария его уже столько лет… Витек ей не внушал доверия. Во-первых, он был наркоманом, во-вторых, он же маньяк, полностью соответствовавший теории ее друга-психиатра. Сам признался в своих отклонениях.

Она вспоминала мужчин, которые были в нее влюблены, которых любила сама… Чаще всего Мария быстро разочаровывалась в своих избранниках. Может быть, она вовсе и не умела любить. Ее материнский инстинкт был хорошо развит – он делал ее привлекательной, женственной. Мария об этом догадывалась. Собственно, этот инстинкт и определил ее судьбу, помог ей сделать карьеру. Без него нельзя стать хорошим педиатром. Малышей нужно любить, любить так беззаветно, как любила Мария. Она действительно готова была в любой момент, даже поздно ночью, выехать на вызов. И не только ради денег. Ее тревожило состояние здоровья пациентов. Марии нравилось работать в «неотложке», она оказывала помощь детям, которые в ней срочно нуждались.

Вероятно, к мужчинам Мария относилась так же, как к детям. Ей всегда нравились какие-то инфантильные парни, которые самоутверждались за ее счет. Сестра Нина много раз упрекала ее в этом. Гринфельд был другим человеком, и Мария, понимая, что он хороший друг и увлекательный собеседник, все равно избегала серьезных отношений с ним. Просто она боялась потерять его… Любовные отношения – корабль, который может заплыть неизвестно куда, и все члены экипажа рассорятся между собой. На место дружбы может прийти вражда. Ей не хотелось этого…

Когда из ее жизни ушел муж, ей пришлось учиться жить без него… Она боялась и предложений Гринфельда, и нового замужества. Если все закончится так же, как и в предыдущий раз… Нет, Мария больше не смогла бы пройти этот путь.

* * *

Машину Мария оставила на стоянке. Вновь ей предстояло пройти через темную рощицу. Она уже пожалела о том, что отказалась от помощи Гринфельда, так страшно было идти одной. Ругала себя за гордость и самоуверенность. Пройти всего ничего: метров двадцать, ну, может, чуть больше. Но здесь не горят фонари, здесь она встретила мужчину с собакой, здесь стреляла в Соколова… В этом месте ее охватил необъяснимый чувство ужас. Она как будто почувствовала чье-то дыхание сзади… Да, кто-то крался вслед за Марией! Снова бешено заколотилось сердце, Мария схватилась за грудь. Ей хотелось быстрее бежать из рощицы, но она остановила себя: «Если я сейчас побегу, спровоцирую погоню. Он тут же бросится за мной. У этого мужчины сил больше, чем у меня…» Она пошла медленнее, прислушиваясь к шороху и дыханию за спиной… Как жаль, что сейчас здесь нет того мужчины, который выгуливал пса! Некому ей помочь. Она снова осталась один на один с убийцей. «Но если я не побегу, – продолжала рассуждать Мария, – он может прямо здесь сделать со мной все, что захочет»…

Теперь ей определенно послышались чьи-то шаги, они приближались, и Марии было уже не до рассуждений. Она не успела ничего подумать, как от охватившего ее ужаса непроизвольно сорвалась на бег. Но в ту же секунду Мария почувствовала, как кто-то железной хваткой сдавил ей локоть.

«Черт!» – прошептала она: кричать Мария уже не могла. Ей казалось, что горло ее охвачено сужающимся железным обручем. Но никто не душил ее.

Рывком преследователь развернул Марию к себе. Это был Соколов. Она задрожала, увидев его лицо, искаженное яростью.

Он посмотрел ей в глаза и произнес вкрадчиво:

– Попалась, сучка?.. Как видишь, меня выпустили. Хотела засадить меня за решетку?

– Нет, что вы, я совсем этого не хотела, – жалобно произнесла Мария.

– Врешь, хотела!.. Я же знаю, это ты на меня настучала! Пойдем-ка со мной…

Он больно схватил Марию за руку и потащил к своей машине. Мария сопротивлялась, но он все сильнее сжимал ее руку.

– Что вы делаете? Куда вы меня тащите? Отпустите! Отпустите, я говорю! Мне больно! Как вы смеете?

– Ничего, сучка, я с тобой поквитаюсь! – сквозь зубы прошипел Соколов.

Лицо его было страшным. Таким она его еще не видела. В лесу она успела уехать прежде, чем Соколов поднялся из канавы и бросал вслед ее уезжающей машине угрозы.

– Помогите! Помогите! – громко закричала Мария.

– Можешь орать сколько хочешь… Никто тебе здесь не поможет! – Он говорил тихо, но жестко. Мария задрожала еще больше.

«Боже мой! Что мне сейчас делать! Он убьет меня прямо рядом с домом. Здесь совсем близко, но я не смогу добежать». – Мария была в отчаянии, и сил бороться с убийцей у нее не было…

* * *

Выйдя на стоянку, Соколов нажал на брелок своего ключа, и его машина приветственно мигнула. Соколов открыл багажник и подтолкнул к нему Марию.

– Смотри!

Мария испуганно заглянула в багажник.

– Вот сюда я тебя сейчас затолкаю, сучка.

– Вы? Меня?..

– Ну а кого же? Кроме тебя, мне никого сегодня заталкивать сюда не хочется… Затолкаю и куда-то повезу.

– Предупреждаю – я буду кричать. Нет, я орать буду! Громко.

– Ну вот ты сейчас кричала – кто-нибудь услышал? – усмехнулся Соколов, а про себя подумал: «Ну и дура эта Мария. Идиотка! Сразу же было видно. В лесу деньги совала. Полная дура. Таких еще поискать надо. А строит из себя героиню!»

Мария растерянно молчала. Никого вокруг не было. Время позднее. До дома все же довольно далеко. Там никто не может услышать криков из рощи. Судорожно сжав сумку, она почувствовала пистолет, но достать его было невозможно: Соколов крепко держал ее и отпускать не собирался.

– Ну что ты будешь делать? Думай! – потребовал Соколов.

Он смотрел на нее, усмехаясь, а ей ничего не могло прийти в голову.

– Извините, я не могу думать в таком состоянии, – оправдывалась Мария, понимая, как это глупо выглядело.

– Очень плохо… Смотри… Вот это – задние огни. Здесь поворотники, габаритные огни, тормоза, задний ход, отражатели. Вся эта херня легко выбивается наружу, ибо это пластмасса… Когда ты выбила ее, в этом месте остается дырка… В эту дырку высовываешь руку и машешь ею тем водителям, которые едут сзади, поняла? Но так, чтобы твою руку не увидели в зеркало заднего вида.