Танцы и не только - Элайна Фокс

– Я не желаю с тобой разговаривать! – Судя по всему, ему самому было противно, как тяжело ворочается во рту непослушный язык.

– С какой стати? – Том уперся ладонями в бар, стараясь заглянуть Райану в лицо. – Послушай, пусть я всего лишь муж твоей младшей сестры, и я знаю, что ты относишься ко мне свысока, но тем не менее я знаю тебя едва ли не лучше всех – кроме разве что твоей родной сестры! Почему бы тебе не поговорить со мной? Вдруг это поможет?

– Никто мне не поможет! – выпалил Райан, и впервые за это время Тому действительно стало страшно – такая острая боль прозвучала в голосе Сент-Джеймса. – И говорить я с тобой не могу, – добавил он более сдержанно, стараясь не смотреть свояку в глаза. Том пододвинул к себе стул и уселся рядом.

– Ты стал сам не свой с тех пор, как вернулся из Виргинии, – сказал он. – Там что-то случилось? Нам известно про скандал с Фэрчайлдами. Это связано с ними?

– Не лезь не в свое дело, пока я и впрямь не вышвырнул тебя вон! – взревел Райан, оттолкнув стул и пытаясь удержаться на непослушных ногах. – Проваливай, иди домой! Со «Стандард шиппинг» ничего не случится, если я себе позволю небольшой отпуск! Скажи отцу и Лидии, что я скоро вернусь. Но сначала мне надо кое в чем разобраться.

– Разобраться с помощью вот этого? – Том брезгливо ткнул пальцем в бутылку виски. – Райан, ты повторяешь это уже не одну неделю. И мы больше не верим…

– Плевать я хотел на то, веришь ты или нет! – взорвался Райан. Каким-то неуловимым движением он схватил со стойки стакан и запустил им в стену. Стекло разлетелось вдребезги, а на деревянной обшивке стены расползлось отвратительное темное пятно в виде паука. – Катись домой, к своей женушке! – пробурчал Сент-Джеймс. Взяв бутылку и новый стакан, заботливо пододвинутый расторопным барменом, он поплелся в угол зала, за столик.

Том замер в нерешительности. Посетители бара, глазевшие на их ссору, вернулись к своим делам, так и не дождавшись драки. Том с жалостью посмотрел на Райана, подслеповато щурившегося на бутылку, и снова подумал, что тот убивает себя. Осунувшееся небритое лицо приобрело какую-то нездоровую бледность, особенно заметную на фоне темной щетины, и казалось напряженным и растерянным. Густые черные волосы отросли до плеч и утратили свой обычный блеск. Спереди они то и дело падали на глаза, и Райан машинально отбрасывал их назад.

Том грустно покачал головой. Ну что тут поделаешь? Этот человек сознательно занимался самоуничтожением вот уже несколько недель и выглядел сегодня еще более подавленным, чем прежде.

Том устало провел рукой по лицу. Как он вернется домой? Как он посмотрит в глаза Лидии? Как прикажете ей объяснить, что ее родной брат по непонятной причине скоро допьется до белой горячки и он не в состоянии этому помешать?

Райан внезапно откинулся на спинку стула и замер с закрытыми глазами, не выпуская из рук бутылку и стакан. У Тома тревожно екнуло сердце. Если Сент-Джеймса одолеет хмель и он заснет, можно будет подогнать экипаж и доставить его домой. Домой, где за него возьмется отец. Старик наверняка вытрясет из Райана правду и приведет в чувство. Но этой надежде так и не суждено было сбыться: Райан открыл глаза и стал наливать себе виски. Его руки дрожали, и часть спиртного пролилась на рукав, который Райан вытер о штаны. Том вздохнул и пошел прочь. По дороге нужно будет придумать, что рассказать Лидии. Выложить все как есть у него просто не повернется язык.

Райан не скрывал своего облегчения, когда увидел, что Том сдался. Едва дождавшись, пока за ним закроется дверь, Сент-Джеймс жадно принялся пить виски прямо из горлышка, не обращая внимания на полный стакан, позабытый на столе. Вскоре за его столиком возник один из завсегдатаев салуна, весь день торчавший за стойкой бара.

– Я и не хотел, да услыхал кое-чего краем уха, – сообщил он, всматриваясь в Райана выцветшими опухшими глазками. – Вообще-то мое имя Стэн. Но все кличут Уолтером.

Райан тупо уставился на неожиданного собеседника. Тот отвечал таким же рассеянным взором запойного пьяницы.

– Как странно, – наконец буркнул Райан, решив вступить в разговор. Попутно он промочил горло еще одной порцией виски прямо из бутылки.

– Точно, – подтвердил новый знакомый. – И я ума не приложу, почему меня так называют! – Он сообщил это с таким простодушным отчаянием, что Райан подумал и рассмеялся. Его хриплый хохот прозвучал довольно странно в этом мрачном прокуренном зале. Уолтер снова попытался сосредоточить на Райане свой рассеянный взор.

– Па-азвольте вас угостить! – И Райан щедро наполнил почти пустой стакан Уолтера из своей бутылки. Ему вдруг пришлась по душе идея обзавестись собутыльником. По крайней мере можно будет отвлечься от мыслей, не дававших ему покоя. – За тебя, Уолтер! – Он отсалютовал бутылкой и припал к горлышку. Уолтер с блаженной улыбкой опрокинул свой стакан.

– Слушай, я знаю, что ты попал в переплет. Слышал, как ты лаялся с этим мальчишкой. Я тоже попал в переплет. Иначе нас бы здесь не было, правда? Я верно сказал? – И он посмотрел на Райана со всей серьезностью, на которую был способен.

– Чертовски верно! – подтвердил Райан, и они отметили это еще одним тостом.

– А в переплет я угодил из-за бабы. Из-за чертовой проклятой бабы. От них вообще одни неприятности, от этих баб! – бубнил Уолтер, пока Райан наполнял его стакан.

– Чертовски верно, – повторил Райан.

– Вот и у тебя неприятности из-за бабы, – продолжал Уолтер. – Я за милю чую мужика, который попал в переплет из-за бабы. Ты и есть такой мужик.

– Чертовски верно, – еще раз пробормотал Райан, хотя и с меньшим энтузиазмом. – Проклятая баба вышла замуж. – Он уставился на свой стакан с таким видом, будто это плескавшееся там виски сообщило ему столь грустную весть, и выпил все одним духом.

– О-хо-хо! – горестно взвыл Уолтер. – Вот и у меня та же беда! Да, она взяла и выскочила за другого! А я остался с носом! Тупая девка! И нисколько я о ней не жалею!

Райану не очень-то верилось в то, что этот человек действительно не жалеет о том, что остался с носом, – но разве это было так важно?

Он задумался, глядя в стакан с виски, и в ту же минуту перед его мысленным взором возник образ Катры. Как она стояла на берегу реки и говорила с ним о своих чувствах, не опуская откровенного, дерзкого взора. Взора, убившего Райана своим холодным презрением на балу в Ричмонде…

– Я думал, что она такая честная, – с горечью промолвил он. – Такая красивая и отважная. Как ни одна женщина в мире. Но потом был этот проклятый бал, и она посмеялась надо мной. Над тем, что я влюбился в нее. Или в ту, которую представлял на ее месте.