Северные морские пути России - Коллектив авторов

некоторой степени снимаются, если дополнить вышеприведенный анализ данных корпуса индивидуальными кейсами «пристального чтения», проиллюстрировать приведенные выше общие наблюдения примерами конкретных поэтических биографий и книг.

СЕВЕРНЫЙ МОРСКОЙ ПУТЬ В ЧЕТЫРЕХ ПОЭТИЧЕСКИХ БИОГРАФИЯХ (1935–1982)

Как минимум четверо из представленных выше 163 поэтов создали книгу или цикл стихов, специально посвященных опыту путешествия по Северному морскому пути. Каждое из этих произведений представляло собой выдержанный в свойственном для советских поэтов духе гражданского жизнетворчества целенаправленный акт репрезентации магистрали, мыслившейся как инфраструктурное достижение. В каждом случае характеризуется биографический профессиональный контекст создания книги, позиция автора по отношению к репрезентационному проекту магистрали в данный период, особенности ее изображения. Помимо прямого сообщения об увиденном, содержащего эмоциональную оценку значения Севморпути для самого поэта и советского общества, эти тексты содержат комплекс косвенных данных, остающихся на периферии читательского внимания, но очевидных, например, при нанесении на карту всех топонимов, указанных в книге. Как мне представляется, эти укорененные в социально-политическом контексте своего времени карты индивидуального поэтического опыта – наглядный способ показать эволюцию, которую претерпевали конвенциональные репрезентации Северного морского пути в течение советского периода.

«Ночное солнце» Я. М. Озолина (1935)

Омич Я. М. Озолин (1911–1938) совершил ряд путешествий по Северному морскому пути в качестве матроса и кочегара накануне начала краткой поэтической карьеры и первых газетных публикаций. Десяток стихов, составленных в 1930–1932 гг. в разных частях Карского моря, отражает корпоративную географию связанных сибирских организаций – омской Убекосибири и новосибирского Комитета Северного морского пути (см. главу Филина). К моменту создания цикла эти организации на протяжении десятилетия успешно работали над воплощением в жизнь старой сибирской идеи о морском экспорте сырья из внутренних районов Сибири (см. главу Агапова). Изображенный Озолиным Северный морской путь – это магистраль Карских экспедиций, направляющихся за границу арктических караванов с лесом («Карское море», 1930), перегрузочных операций в Игарке («Полярный порт», 1932), Оби и Енисея, а также западносибирского хинтерланда этой инфраструктуры («На Иртыше», «Столица на Иртыше», 1935). Именно такой Северный морской путь можно видеть на схеме (рис. 27), изображающей топонимы из книги Озолина. По своему содержанию и общим местам книга Озолина, о замысле и работе над которой практически ничего не известно, представляет собой часть корпуса «рекламных» саморепрезентаций Комсеверпути, появившихся в период форсированной трансформации этого сибирского треста в управляемую из центра суперорганизацию, прообраз ГУСМП. Известный нам корпус литературных репрезентаций Северного морского пути свидетельствует, что эта трансформация сопровождалась репрезентационной кампанией, судя по всему, организованной сибирскими литературными силами в сотрудничестве с Комсеверпутем (Забелин, 1929; Запольский, 1929; В. И., 1929; Шаврук, 1930; Алексеев, 1931). Помимо Озолина, нам известны еще пять западносибирских авторов, практически одновременно, в период 1929–1930 гг., обратившихся к теме Карских экспедиций, до этого ни разу не привлекавшей внимания поэтов ни в Сибири, ни в других частях СССР. Помимо обязательного упоминания Карской экспедиции, эти стихи, составленные поэтами, проживавшими в Омске, Томске и Новосибирске, обнаруживают явственные сходства на уровне содержания. Лейтмотивом практически каждого из них, например, являлся образ каравана судов:

Спокойно и грузно, с повадкой тюленьей,

Чудовищ колонна ползет

(Запольский, 1929).

И ледоколы,

Форсируя льды,

Ведут караваны

Судов иностранцев

(Озолин, 1935, стихотворение датируется 1930 г.).

И рвется вперед

Кораблей караван,

Набитых

Сибирским лесом

(Шаврук, 1930).

Рис. 27. Топонимы Севморпути, упомянутые в книгах Я. М. Озолина (1935), А. С. Ольхона (1949), Е. И. Сигарева (1969) и Н. В. Денисова (1978, 1982)

Ключевой фигурой в истории этого «рекламировавшего» Комсеверпуть корпуса, вероятно, был В. А. Итин, поэт и литературный функционер из Новосибирска (1894–1938), в двадцатых годах редактировавший поэтический отдел главного регионального литературного журнала «Сибирские огни», а затем дважды, в 1928–1929 и 1933–1934 гг., возглавлявший всю редакцию журнала. Архивные коллекции «Комсеверпути», хранящиеся в Москве, Новосибирске и Красноярске, не проливают света на то, каким образом осуществлялось сотрудничество Итина с этой организацией. Удалось обнаружить лишь один документ, из которого следует, что в начале лета 1927 г. Итин был принят в научно-промысловую экспедицию Комсеверпути на должность этнографа с несением обязанностей фотографа экспедиции119. Между тем факт многолетнего сотрудничества Итина с Комсеверпутем очевиден из его собственных публикаций, которые включают в себя как монографии, написанные в соавторстве с руководителями Комсеверпути, так и публицистику, в частности путевые очерки. Возникновение темы Карских экспедиций в истории советского путевого очерка также относится к 1929 г.: в летнюю навигацию этого года Северным морским путем на судах, связанных с Комсеверпутем, прошли как минимум шесть журналистов – двое сибиряков, в том числе сам Итин, но также двое москвичей, один ленинградец и один берлинец, специально для этого приехавший в СССР. Все эти авторы были командированы в Карское море крупнейшими органами прессы, и почти все очерки, сначала опубликованные в периодике как репортажи, впоследствии были опубликованы в виде книг (Жеребцов, 1929; Берман, 1930; Зингер, 1930; Итин, 1930; Канторович, 1930; Heller, 1930; Лин, 1931).

Управленческие решения, которыми определялась эта очевидно санкционированная сверху литературная кампания, ждут своего историка, но повод к ней неоднократно указан в текстах самих путевых очерков: им стала оживленная реакция мировой прессы на события лета 1928 г., связанные со спасением экипажа потерпевшего крушение в Арктике дирижабля «Италия». Спасший выживших членов экипажа советский ледокол «Красин» в одночасье сделался постоянным героем новостей и фаворитом советской пропаганды. Судя по всему, именно этот нечаянный медийный успех советского проекта стал причиной последовавшего затем поворота советского агитпропа к Арктике. В этой ситуации сибирский Комсеверпуть, равно как и пропагандировавшие его деятельность сибирские литераторы, кажется, не имели особых возможностей сопротивляться тенденциям централизации дискурса и администрирования. В 1935 г., на момент выхода из печати, книга Озолина уже «устарела» и не соответствовала моделям репрезентации Северного морского пути эпохи ГУСМП. «Подавляющее большинство стихов, включенных в сборник «Ночное солнце», написано в 1930–1932 гг. и не охватывает тематики челюскинской эпопеи. Поэтому сборник недостаточно отвечает требованиям нового освещения советского Севера, которого мы вправе ожидать от Яна Озолина в последующих его произведениях», – писали редакторы книги в предисловии к «Ночному солнцу» (Озолин, 1935: 6).

«Восточный сектор Арктики» А. С. Ольхона (1949)

Поэт и журналист А. С. Ольхон (1903–1950), с середины 1930‐х гг. живший в Иркутске, был характерным представителем советской литературы, разрабатывавшей в этот период мифологию полярной героики. Происхождение этого медийного феномена 1930‐х гг. связывают прежде