Дудочка крысолова - Елена Михалкова

– Нет, мой добрый господин! – старик замотал головой. – Этот человек не использовал никаких заклятий. Он сам признался мне в том, что они не нужны! Он обычный мошенник, добрый господин!

Крысолов шагнул вперед, но в грудь ему уперлись острия мечей, обнаженных стражниками.

– Можешь ли ты доказать свои слова? – с самым суровым видом спросил бургомистр, метнув короткий взгляд на Крысолова. Его суровость могла бы ввести того в заблуждение, если бы не этот взгляд: он так отчетливо прочел в нем торжество, что у него не осталось никаких сомнений в намерениях бургомистра.

– Посмотрите на него! – каркнул старик, обличительно указав пальцем на Крысолова. – Разве не видно, что он не способен заклясть ни одну крысу?

Члены совета одобрительно зашумели. Да, этот довод показался им важным. Они разглядывали человека в пестрой одежде, как будто на нем были выведены письмена, подтверждающие слова нищего.

– Ты слышал! – возвестил бургомистр. – И все слышали! Ты обманул нас, и предстанешь перед судом. Однако… – он приостановился, чтобы Крысолов успел осознать, что его ждет. – Однако милостью моей я разрешу тебе покинуть Хамельн, если ты уйдешь немедля. Ибо ты, хоть и не сделал ничего, что не мог бы повторить любой из стоящих здесь, все же истребил крыс. Так что ты выбираешь: суд или свободу?

Последнее слово ясно показало Крысолову, что его ждет, вздумай он остаться. Да и нелепо было рассчитывать на справедливость местного суда. Его бросят в подземелье, где, к радости епископа и бургомистра, он станет добычей тех самых крыс, от которых освободил этот проклятый город.

Крысолов молча окинул взглядом зал, пытаясь совладать с клокочущей в душе бессильной яростью. Старик спрятался за спины стоящих рядом, но предатель интересовал его меньше прочих. Он вновь встретился глазами с женой бургомистра, и сила его презрения к ней, воплощавшей в этот миг всю лживость и изворотливость жителей Хамельна, оказалась столь велика, что женщина почувствовала это и изменилась в лице.

Наглые, самодовольные твари! Они перехитрили его и теперь ожидают, что он начнет просить за свою работу хоть одну десятую часть оговоренной суммы. Надеются, что он будет ползать перед ними, убеждая в том, что помог Хамельну, и прося учесть, что собор все-таки избавлен от крыс… А потом, так и быть, они проявят милость и бросят ему подачку: пару десятков медных монет, а может быть, и на дюжину больше…

Нет, он не доставит им такого удовольствия! Крысолов разомкнул плотно сжатые губы:

– Я покину город немедленно, ваша светлость.

Его видимое спокойствие озадачило их и разочаровало. Они рассчитывали, что он начнет кричать, обвинять их и тем самым даст законный повод бросить его в тюрьму за оскорбление власти… Подождав, не последует ли еще что-нибудь, и не дождавшись, Крысолов решительно развернулся и обогнул стражников, стоявших за его спиной.

Тяжелым угрюмым взглядом провожал бургомистр удаляющегося человека, но отдать приказ не решился. Крысолов беспрепятственно вышел из ратуши и быстро зашагал прочь, провожаемый любопытными и испуганными взглядами горожан».

* * *

В кабинете Перигорского вновь собралась вся группа. Хмурый Сергей Бабкин, взъерошенный Илюшин, уставшие оперативники, сам Перигорский с непроницаемым лицом, вытянутым, словно дыня… В углу пристроился Саша Крупенников, переводя взгляд с Илюшина на своего шефа и обратно.

Макар кратко подвел итоги. Где находится Алла Рокунова, установить не удалось, и точно так же не удалось сузить круг подозреваемых за счет исключения кого-то из гостей или девушек. Илюшин внимательно просмотрел записи Бабкина, выслушал его отчет, но говорить ничего не стал – лишь покивал и, кажется, сделал свои выводы.

– По-прежнему самой вероятной подозреваемой остается Рокунова, – сказал он. – Ее видели спускающейся в грот Микаэллы, и она сама не отрицает, что шла туда, а спустя двадцать минут подняла тревогу, обнаружив тело – или якобы обнаружив. У нее был мотив – личная неприязнь, была и возможность убить. Девушку, вместе с которой она покинула ночной клуб, где скрывалась после побега из «Артемиды», нашли мертвой.

– Стоит добавить, – подал голос Степаныч, – что ту девчонку, которая работала здесь до Рокуновой, тоже убили. Таким же способом.

– Совершенно верно. У кого-нибудь будут версии?

Версии были у Николая. Еще раз обобщив то, что сказал Илюшин, он аккуратно подвел к тому, что возможности группы в этом расследовании себя исчерпали. Наблюдая за тем, как одобрительно кивают во время его речи другие оперативники, Бабкин решил, что они полностью поддерживают парня, которого выдвинули озвучить общую точку зрения как самого младшего и напористого.

– А что вы сами думаете, Макар Андреевич? – неожиданно спросил Перигорский, прерывая Николая на полуслове и поворачиваясь к Илюшину.

Тот помолчал немного, выбил пальцами по столу барабанную дробь.

– Я? Я думаю, Игорь Васильевич, что мне нужен специалист по садоводству. Лучший, какого только можно найти в Москве.

К чести Перигорского следует сказать, что он растерялся гораздо меньше, чем остальные.

– По садоводству? – Шеф «Артемиды» снял очки, поморгал, словно вытащенная из дупла сова. – Хм. Вам требуется специалист широкого профиля?

– Напротив, довольно узкого. Мне нужен человек, разбирающийся в том, какие сорта яблонь выращивают в Подмосковье. А самое главное – где именно их выращивают.

Даже Сергей Бабкин, привыкший к тому, что мысль его напарника идет порой самыми неожиданными путями, был огорошен. Николай откровенно хмыкнул, Степаныч покачал головой.

– Ну что ж… Хорошо, – после недолгого раздумья сказал Перигорский. – Саша, свяжись с Комовым, – распорядился он, – поставь перед ним задачу. Макар Андреевич, я думаю, через полчаса уже будут какие-то варианты.

Крупенников живо поднялся и вышел, доставая на ходу телефон.

– Отлично, – кивнул Макар. – И еще одно: все-таки, Игорь Васильевич, нужны биографии наших фигурантов.

– В каком смысле? Досье есть на каждого, Сергей их уже изучил.

– Значит, досье недостаточно.

– Но что вы ищете? – не выдержал Николай. – «Пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что». Так, что ли?

Бабкин хотел вмешаться, но Макар остановил его еле заметным жестом.

– Я предполагаю, что кто-то из этих шестерых имел дело с убитой раньше, – сказал он. – Сергей задал каждому этот вопрос, и все ответили на него отрицательно. Однако я думаю, что кто-то из них врет.

– Откуда такая уверенность? – хмыкнул Николай.

– Не уверенность, а лишь предположение. – Илюшин по-прежнему был сдержан и вежлив с Николаем, и Бабкин видел, что это выводит парня из себя.

– На чем оно основано? – поинтересовался Степаныч.

– На ощущении, что Алла Рокунова не убивала Костину. Да, знаю, что пока все говорит об обратном. И тем не менее. Но если это сделала не она, значит, Микаэллу убил кто-то другой. Логично, правда? И у этого другого должны иметься на то веские основания.

– Ты сам себе противоречишь, – нехотя заметил Бабкин. – Если убийство завязано на давнем скрываемом знакомстве, то зачем понадобилось убивать Костину сейчас? Она работает со всеми четырьмя клиентами довольно давно, знает каждого долгое время…

– Вообще-то не совсем так, – внезапно сказал Перигорский, и все обернулись к нему.

– Кто-то из клиентов – новичок? – недоверчиво уточнил Сергей. – Почему вы раньше об этом не сказали, Игорь Васильевич?

Первый раз Бабкин увидел, как на лице Перигорского отразилось что-то вроде смущения.

– Не придал этому значения, признаться. И вы не спрашивали, хотя, конечно, это слабое оправдание.

– Так кто же новичок из клиентов?

– Собственно, их двое – Сушков и Даташвили. Один пришел в наш клуб три месяца назад, второй – чуть больше месяца.

– Вот и ищите пересечение с Костиной первым делом у этих двоих, – приказал Илюшин, и снова добавил странное: – А я займусь яблонями.

Два часа спустя в сопровождении невысокого, чисто выбритого человека, от которого пахло хорошими сигаретами, он входил в здание Тимирязевской академии.

– Факультет садоводства и овощеводства, – быстро говорил человек, стараясь поспевать в ногу с Макаром. – Здесь занимаются в том числе географией плодовых культур. Вам, можно сказать, очень повезло: завкафедрой, Казанцев, специализируется именно на почвенных исследованиях. Светлая голова, редкий умница, уже пяток монографий издал, не меньше. Из них одна как раз по интересующему вас вопросу.

– Что, по яблоням? – остановившись, спросил Илюшин.

– М-м-м… По яблоням, но не совсем. Вы у него все узнаете, идемте, идемте!

Человечек увлек Макара за собой, в лабиринт прохладных высоких коридоров академии.

Перед кабинетом топталось несколько студентов, но человечек оттеснил их в сторону и протащил Илюшина за собой, словно на буксире. Возле двери он остановился и громко постучал. Ему ответил изнутри внушительный бас, и, заглянув за дверь, человечек почти сразу вынырнул и обернул взволнованное лицо к Макару: