Метка смерти - Робин Кук

Поставив пластиковый тестер на край раковины, она взглянула на его футляр, лежавший на корзине для белья. И вновь ей захотелось «обвинить гонца», словно причиной ее беременности был тестер.

Лори могла бы проделать все это накануне вечером, но в инструкции говорилось, что наиболее достоверные результаты получаются по утрам. Вот она и дождалась. Совершенно очевидно, что она лишь пыталась отложить неизбежное и тянула время. Мысль о возможной беременности неожиданно пришла ей в голову у Роджера в офисе, и с тех пор она уже почти не сомневалась. Именно этим и объяснялись ее утренние приступы тошноты, которые она по глупости относила на счет устриц.

В смятении Лори покачала головой. Сам факт «неожиданности» ее беременности явился очередным свидетельством ее способности не думать о том, о чем не хочется. Она очень хорошо помнила, как три недели назад отметила отсутствие месячных, но решила об этом не беспокоиться. В конце концов, у нее случалось такое и раньше, особенно при стрессах, а сейчас в ее жизни стрессов хватало.

Опустив голову, Лори взглянула на свой живот, пытаясь осознать, что где-то там внутри теплилась новая жизнь. Как врач, она всегда относилась к беременности как ко вполне естественному процессу, но теперь, когда все произошло с ней, ей казалось это просто невероятным чудом. Она сразу вспомнила, когда могла забеременеть. Это случилось в тот самый раз, когда они с Джеком вдруг одновременно проснулись среди ночи. Поначалу они старались не беспокоить друг друга, но потом, обнаружив, что не спят оба, стали разговаривать. Затем нежность и объятия. И все было прекрасно, пока Лори, так и не уснув после любовной вспышки, вдруг не осознала, чего ей не хватало в жизни: семьи и детей. И именно в ту ночь их страсть подарила жизнь желанному ребенку, хотя семьи у нее по-прежнему не было.

Лори встала и повернулась к зеркалу боком. Она попыталась определить, не стал ли ее живот чуть круглее, но тут же расхохоталась над собой. Она понимала, что в пять недель эмбрион мог быть размером не больше восьми миллиметров и вряд ли мог вызвать какие-то внешние изменения.

Лори вдруг перестала смеяться и внимательно посмотрела на себя в зеркало. Беременность при нынешних обстоятельствах едва ли могла оказаться поводом для беззаботного веселья. Это было ошибкой с серьезными последствиями как для нее, так и для других. Она попыталась понять, как такое могло произойти. Она всегда проявляла осторожность в те дни, когда считала, что могла забеременеть. Так где же она допустила просчет? Она снова вспомнила ту ночь, и тут же все прояснилось. В два часа ночи уже фактически наступил другой день. Предыдущий был десятым, и теоретически все еще могло бы обойтись, но не на одиннадцатый день.

«Господи!» — в отчаянии произнесла она, постепенно вникая в ситуацию. Стремление поговорить с Джеком превратилось из желания в необходимость. А в голове замаячило страшное слово «аборт». Лори всегда видела в этом слове политическую окраску: для нее оно скорее было связано с правами женщин, чем с процедурой, к которой она могла бы иметь непосредственное отношение. Неожиданно все изменилось.

«Я должна взять себя в руки!» — произнесла она, решительно глядя на себя в зеркало. Она достала фен и начала сушить волосы. Ее единственным спасением оставалась работа. Несмотря на все свои проблемы, она должна была собираться на службу.

Как Лори и предполагала, тошнота полностью исчезла после завтрака. Самыми аппетитными ей показались хлопья без молока. Пока она ела, Лори вновь ощутила справа в нижней части живота дискомфорт. Она задумалась, насколько такое могло быть естественным на ранней стадии беременности. Возможно, дискомфорт и являлся свидетельством правильного развития плода.

Когда Лори пришла в ОГСМЭ, было всего четверть восьмого, однако она уже не надеялась застать Джека в офисе опознания. Последнее время он приходил все раньше и раньше. Ее предположения подтвердились, когда она обнаружила, что любимое место Винни пустует и на столе лежит открытая на спортивной странице газета. Все это свидетельствовало о том, что он уже помогает Джеку. Чет был весь в работе. Он сидел за основным столом и разбирал поступившие за ночь карточки. Это был последний день его дежурства в этом качестве. В наступающие выходные на телефоне предстояло дежурить Лори, и на будущей неделе обязанность разбирать и распределять дела ложилась на нее.

— Джек уже внизу? — поинтересовалась Лори, сделав глоток кофе. Она думала, что кофеин поможет ей немного разогнать меланхолию.

Чет быстро поднял голову.

— Ты же знаешь Джека. Когда я пришел, он уже тут вовсю рвался в бой.

— Чем он сейчас занимается? — От горячего кофе ее почему-то бросило в дрожь.

— Лучше и не спрашивай — у него такой же случай, как те два, что у тебя были вчера.

Опустив чашку, Лори от удивления раскрыла рот.

— Ты имеешь в виду, что он занимается делом из Центральной манхэттенской?

— Ага! Относительно молодой мужик, банальная грыжа, а потом вдруг раз — и до свидания.

— Почему вдруг Джек взялся за него? Он же знает, что меня интересуют подобные случаи.

— В качестве одолжения.

— Ну хватит же, Чет. Какое одолжение?

— По всей видимости, Келвин сказал Дженис, что, если появится аналогичный случай, она должна сообщить сначала ему. Очевидно, она так и сделала, потому что он появился примерно одновременно с Джеком и сам все проверил. Когда пришел я, он подчеркнул, что не хочет, чтобы этим занималась ты. По его словам, у тебя сегодня официально «канцелярский» день. Так или иначе, Джек тогда сам вызвался заняться этим делом, поскольку предположил, что ты захочешь побыстрее узнать о результатах.

— Почему Келвин сказал, что не хочет, чтобы делом занималась я? — спросила Лори. Это походило на удар ниже пояса.

— Он не говорил. Ты же знаешь Келвина — это прозвучало не в виде просьбы. Он недвусмысленно дал понять, чтобы ты этим не занималась. Келвин также просил передать, что срочно хочет видеть тебя в своем офисе. Так что сообщение доставлено. Желаю удачи!

— Странно. Он был зол?

— Не злее обычного. — Чет пожал плечами. — Извини. Все, что мог, рассказал.

Лори кивнула, словно поняла, однако это было совершенно не так. Оставив свое пальто на одном из кресел, она направилась через комнату опознания в главный вестибюль. Она нервничала. При том, что все в жизни Лори, как ей казалось, летело в тартарары, неудивительно, что карьера тоже оказалась под угрозой, хотя она совершенно не понимала, чем, кроме своего импровизированного выступления на вчерашней конференции, Лори могла разозлить Келвина. Однако после вчерашнего разговора с ним она решила, что все встало на свои места.

Нажав кнопку, Марлин пропустила Лори в административное крыло, напоминавшее своей тишиной гробницу. Никто из секретарей еще не появился. Однако Келвин был у себя. Просматривая бумаги из корзины входящей корреспонденции, он поспешно подписывал какие-то из них. Когда вошла Лори, он жестом пригласил ее сесть, собирая бумаги в стопку. Потом, откинувшись на спинку кресла, он посмотрел на Лори поверх очков; его подбородок почти касался груди.

— Если вам еще не известно имя нового потенциального «серийного» пациента, то это Кларк Малхозен. Полагаю, вам хочется знать, почему я настоял, чтобы им занимались не вы.

— Было бы неплохо, — согласилась Лори. Она почувствовала некоторое облегчение. Тон Келвина не был жестким, свидетельствуя о том, что он не собирался устраивать ей разнос или, того хуже, временно отстранять от выполнения служебных обязанностей.

— Собственно, дело в том, что вы еще не закрыли дела более чем месячной давности из вашей так называемой серии. Не может быть, чтобы на данном этапе вы еще ждали каких-то лабораторных или других результатов, так что вам следует их закрыть. Честно говоря, не знаю, по какой причине, но шефу в связи с этим было высказано недовольство в мэрии. Как бы там ни было, он дал мне понять, что хочет, чтобы их побыстрее закрыли, и я соответственно довожу это до вашего сведения. Возможно, это как-то связано со страховками, или с семьями, или еще с чем-то. Одним словом, заканчивайте! Я предоставляю вам, так сказать, «канцелярский» день на их завершение. Договорились?

— Я не закрыла их, потому что, положа руку на сердце, не могу со всей ответственностью утверждать, что смерть в этих случаях носила случайный или естественный характер. Я знаю, что вам не хочется называть их убийствами, поскольку это подразумевало бы серийного убийцу, а я не могу это доказать — по крайней мере пока.

— Лори, не осложняйте мне жизнь, — ответил Келвин. Он угрожающе подался вперед, буквально пронзая ее взглядом темных глаз. — Я стараюсь проявлять благодушие и к тому же не мешаю вашим попыткам проследить определенную взаимосвязь. Однако сейчас вам предстоит сделать выбор заключения. Лично я бы — как и Дик Катценбург — предпочел «естественный», потому как других доказательств у вас нет. Свидетельства о смерти могут в любой момент быть исправлены при наличии новых данных. Мы не можем держать эти дела в подвешенном состоянии целую вечность, а вам не стоит устраивать массовой истерии, бездоказательно называя это убийствами. Будьте благоразумны!