Элита элит - Роман Злотников

— Пока еще не совсем, — добродушно усмехнувшись, качнул я головой. — Вот выспитесь, тогда действительно будете даже не как, а действительно во многом новенькие. Тогда и поговорим. А пока — всем быстро есть и спать!

— А охранение? — встревоженно поинтересовался Головатюк.

— Сегодня я в охранении, — успокоил его я…

На следующий вечер, когда я начал работать с иглами, девушка тихонько подобралась поближе и впилась глазами в мои пальцы. Я специально чуть замедлил и немного более тщательно отфиксировал движения, а когда вонзил первую иглу в Кабана, как и вчера ставшего последним, остановился и, повернувшись к ней, спросил:

— Внимательно смотрела?

— Да, — серьезно кивнула она.

— Хочешь попробовать?

Кабан дернулся.

— Товарищ командир!..

Я успокаивающе улыбнулся.

— Спокойно, Шабарин, я — рядом, и у нее явно легкая рука. Можешь мне поверить. К тому же я ей пока доверю менее важные точки, — а затем слегка подольстил: — Когда наш отряд увеличится, мне совершенно точно понадобится, помощник. Ну на ком ей еще пробовать, как не на тебе? Остальные же мгновенно в штаны наложат.

Он слегка расслабился. Я опять повернулся к девушке.

— Так как, готова попробовать?

— Да, — серьезно ответила она.

И с первого же раза все сделала просто отлично. А вытаскивать иглы я доверил ей уже из последних шести. Чтобы остальные также слегка привыкли к зрелищу того, что с иглами работаю не только я один.

На следующий день ставить иглы я начал именно с Кабана, самостоятельно обработав только ноздри и позвоночный столб. Все остальное сделала девочка. Рука у нее действительно оказалась очень легкая.

В принципе, в умении пользоваться иглами нет ничего сложного. Ставить иглы можно научиться максимум за несколько попыток. Или за одну, если у тебя хорошая координация и врожденное умение концентрироваться. Практически это не сложнее умения вдевать нитку в игольное ушко. Основное искусство в практике акупунктуры заключается в том, чтобы не просто знать точки, в которые можно устанавливать иглы, а правильно рассчитать всю схему резонансного возбуждения метаболизма, запускаемую рисунком игл…

* * *

Лагерь для военнопленных был не слишком большим — несколько соток земли, обнесенных забором из колючей проволоки в полтора человеческих роста, за которым стояло, сидело и лежало где-то около четырехсот человек. Учитывая, что этот лагерь был одним из нескольких и использовался как транзитный, утверждение фон Зееншанце о том, что поток пленных у них был довольно большим, подтверждалось. На территории лагеря не было никаких строений. Только вкопанный в землю длинный стол недалеко от входа, скорее всего использующийся для раздачи пищи, да уже знакомая будка примитивного сортира в дальнем конце. Есть и спать обитатели лагеря должны были либо стоя, либо сидя и лежа прямо на земле.

Охрана лагеря насчитывала не более одного взвода, размещавшегося в палатках. Правда, одеты они были отчего-то не в болотно-зеленую, а в черную форму. И вооружены не только винтовками, но и автоматами. Имелось и несколько пулеметов, два из которых были установлены на вышках, выстроенных на двух противоположных углах прямоугольника, образованных забором из колючей проволоки.

Взять этот лагерь можно было даже с теми силами, которые у меня имелись. Причем без особого труда и с учетом, что я взял бы на себя функцию подстраховки, скорее всего и без потерь. Но вот что мне потом делать с четырьмя сотнями безоружных, испуганных, голодных и склонных к панике людей? Так что с налетом на сам лагерь я решил пока обождать. А пополнение себе набрать из маршевой колонны пленных. Раз это транзитный лагерь, таковые должны время от времени сюда прибывать или отсюда отправляться, не так ли?

Колонна появилась на следующий день. По прибытии к лагерю я резко сократил интенсивность занятий и, соответственно, сеансы иглоукалывания. А в медитацию мои ребята уже научились входить и так. Так что с этой стороны пока все шло просто замечательно…

Я приказал Головатюку выставить наблюдательные посты на всех трех дорогах, которые вели к лагерю. Хотя пленные, по идее, должны были прибывать сюда только по двум — восточной и северной. Я считал, что предпочтительнее будет пополнение именно из прибывающей колонны. Прибывающие, по идее, должны были провести в плену меньшее время, а вот повоевать, наоборот, больше. Так что их психологическое состояние мне казалось более предпочтительным. Но с другой стороны, а вдруг на фронте как раз сейчас некоторое затишье и пленных не будет? Тогда придется брать отправляющуюся. Однако на второй день, ближе к вечеру, с северного наблюдательного поста пришел условный сигнал о приближении объекта операции. Я поднял людей «в ружье» и быстро выдвинулся на перехват.

Колонна, охраняемая четырьмя конвоирами, была небольшой, человек в сорок, но разномастной. Судя по форме и цвету петлиц, в ней были собраны и пехотинцы, и танкисты, и артиллеристы, и даже один летчик. Вернее, скорее всего это был либо механик, либо боец из состава батальона аэродромного обслуживания, поскольку все летчики, как я уже знал, являлись офицерами. Но ни одного офицера я в колонне не обнаружил. И в лагере, между прочим, тоже. Похоже, их отбирают на первоначальном этапе и отправляют куда-то еще, что представлялось вполне разумным. При таком соотношении охранников и охраняемых наличие управляющего центра в лице офицера вполне могло доставить конвоирам много хлопот.

Мы успели занять позиции по обе стороны дороги, так что едва конвоиры поравнялись с моими орлами, я подал сигнал. Все четверо были вырублены практически мгновенно. Все-таки мои занятия явно принесли очень неплохие плоды. Все занятые в атаке двигались стремительно и очень точно. Любо-дорого посмотреть.

Колонна замерла, испуганно, настороженно, с надеждой… короче — по-разному уставившись на нас. Я вышел вперед.

— Я — капитан Куницын, — достаточно громко начал я. — Мы — группа бойцов и командиров Красной армии, продолжающая сражаться с противником. Там, — я указал в сторону лагеря, — в трехстах метрах отсюда, лагерь для военнопленных. Там вас ждет горячая еда и возможность отдохнуть после тяжелого перехода. И жизнь (я тогда даже не представлял, как эти уроды поступают с пленными). Но и плен. Я же могу обещать вам тяжелые марши, бои, возможно, голод, возможно, даже скорее всего, смерть. А еще я потребую от вас беспрекословного повиновения. Но зато дам вам возможность сражаться за свою страну и смыть с себя позор плена. — Я сделал короткую паузу. — Есть еще и третий путь. Пробираться к линии фронта самостоятельно. И я прошу вас сделать выбор. Сознательный. Сейчас мы вас оставим и отойдем в лес. Метров на пятьдесят. Если кто-то через пять минут присоединится к нам, это будет означать, что он согласен со всеми моими требованиями. Остальным — Бог судья, — после чего развернулся и двинулся в лес, кивком позвав за собой своих орлов.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});