Элита элит - Роман Злотников

Окинув взглядом свое совершенно изнуренное воинство, я усмехнулся про себя, а внешне только неодобрительно покачал головой:

— Да уж, хороши… И как только воевать думаете?

Ответом была тишина. У моих орлов не было сил даже на злобный взгляд, хотя я не сомневался, что мысленно удостоился самых нелестных эпитетов. Но давать им спуску я не собирался. Тем более что требовалось немедленно запустить следующий этап.

— Головатюк — быстро дрова и костер. Сокольницкая…

Девушка выглядела чуть лучше, поскольку основная нагрузка обошла ее стороной. Она еще не прошла этап игры в бирюльки, поэтому от большей части занятий я ее освободил. И ей досталось только на кроссе.

— …с тебя — похлебка. Максимально густая. Как можно больше мяса и овощей. Как можно больше лука. Вкусовые качества особого значения не имеют. Все понятно?

— Передохнуть бы трохи… — простонал Головатюк.

— Отставить передох! — чуть возвысил голос я. — Вперед, исполнять приказание!

Мне надо было, чтобы они как можно быстрее получили подпитку, иначе процесс истощения мог зайти слишком далеко, и я бы вместо ожидаемого рывка получил, наоборот, серьезный гормонально-метаболический сбой.

Пока мои подчиненные, более всего напоминающие сейчас крабов-инвалидов, потому что все их передвижения осуществлялись, этак ковыляя боком, занимались костром и приготовлением пищи, я расщепил пень, стоявший с краю поляны (во многом из-за него я и решил сделать остановку именно здесь), подготовив полторы сотни заготовок для игл. Хорошенько острогав, я воспользовался углями костра, чтобы их тщательно обжечь. Так что когда мои подчиненные закончили хлебать наваристый бульон (мясо и гущу я трогать категорически запретил: в таком состоянии их скорее всего просто бы вырвало), у меня уже все было готово.

— Так, теперь всем обнажиться по пояс, снять сапоги и сесть вокруг меня полукругом на колени, — приказал я.

Все, охая, постанывая и матерясь сквозь зубы, выполнили команду и уселись вокруг идиота, который довел людей до такого состояния и все никак не может успокоиться.

— Сейчас я сделаю кое-что с каждым из вас. После этого вы должны постараться полностью очистить свою голову от каких бы то ни было мыслей и попытаться расслышать музыку. — Я сделал паузу, ожидая вопрос.

И он последовал:

— Какую музыку?

— Какую услышите. Она непременно будет. Только, чтобы ее услышать, нужно постараться, понятно?

Сил на ответ ни у кого не было. Поэтому все просто промолчали. Я взял подготовленные иглы и присел на корточки перед Иванюшиным.

— Закрой глаза, — попросил я его.

Он послушно смежил веки. Я взял двадцатисантиметровую иглу и быстрым, но плавным движением загнал ему в левую ноздрю. Все вокруг в ужасе ахнули. Иванюшин испуганно открыл глаза.

— Иглу чувствуешь? — спросил я его.

Он скосил глаза на маленький кончик, торчащий из ноздри, и попытался кивнуть, но двадцатисантиметровый деревянный штырь ему помешал. Поэтому он, судорожно сглотнул и прошептал:

— Да-а…

— Больно?

Иванюшин несколько мгновений прислушивался к своим ощущениям, а затем удивленно ответил:

— Не-ет…

— И дальше больно не будет, — успокоил я его. — Подними правую руку и максимально растопырь пальцы.

Иванюшин послушно выполнил сказанное. Я быстрыми движениями загнал ему две иглы между указательным и средним пальцем и между мизинцем и безымянным. В последний момент Иванюшин попытался дернуться, но я был начеку и не позволил ему этого.

— И как, больно? — снова спросил я.

Иванюшин снова прислушался к ощущениям и опять удивленно ответил:

— Нет.

— Я же сказал, что не будет. А теперь — лучше закрой глаза. Так и тебе будет спокойнее, и мне легче.

Воткнув еще тринадцать иголок, я приготовил последнюю и спросил:

— Помнишь, что надо делать?

— Что? — переспросил Иванюшин.

Я терпеливо повторил еще раз:

— Полностью очистить свою голову от каких бы то ни было мыслей и попытаться услышать музыку. Понял?

— Да… а зачем это, товарищ командир?

— Завтра объясню, — отрезал я и вогнал ему последнюю иглу. Иванюшин обмяк.

Я протянул руку и проконтролировал пульс. Он был хороший — глубокий, мерный, ударов сорок в минуту. То, что надо…

Когда я закончил с последним бойцом и поднялся на ноги, девушка испуганно, но и где-то разочарованно уставилась на меня.

— А… я? Мне вы не будете это делать?

Я качнул головой.

— Нет. Тебе пока рано.

— А что это?

— Акупунктура.

Она замерла, запоминая неизвестный термин, а потом шепотом повторила его. Очень полезный навык, надо сказать.

— Ладно, у нас еще много дел. Нам надо сварить вторую порцию похлебки.

— А мясо от первой куда девать? — спросила она, с готовностью поднимаясь на ноги. А ведь девочка также получила сегодня очень нехилую для нее нагрузку. Просто молодец!

— Разложи по котелкам. Им после того, как закончат, жрать будет хотеться просто зверски.

— А можно будет? — уточнила она, памятуя о моем запрете на твердую пищу.

— Потом — да, — отозвался я.

Иглы из моих орлов я извлек через двадцать пять минут. На первый раз этого времени должно быть достаточно. Иванюшин, которого я освободил от игл первым, очнулся, когда я вытаскивал иглы из Головатюка. С минуту он смотрел на процесс таким спокойно-отрешенным взглядом, который всегда бывает у человека сразу после медитации, а затем перевел взгляд на Гарбуза и Кабана, все еще напичканных иглами, и вздрогнул.

— Это я тоже таким же… утыканным был? — тихо прошептал он.

— Да, — отозвался я, продолжая работать. — Есть хочешь?

Этот вопрос включил ощущения, и Иванюшин едва не застонал от того, как у него засосало в животе.

— Да!..

— В котелке мясо. Ешь, сейчас можно, а потом еще зачерпнешь в котле похлебки.

Иванюшин шустро вскочил на ноги и порскнул к своему котелку. Быстро умяв все, что там было, он навалил себе еще и, уже усаживаясь на прежнее место, внезапно замер, прислушавшись к себе, и удивленно вскрикнул:

— Ух ты! Будто новенький! Как выспался.

И все остальные, которые уже тоже очнулись и находились в разной стадии того же процесса, что и Иванюшин, замерли, прислушиваясь к своим ощущениям. А потом развернулись и удивленно уставились на меня.

— Пока еще не совсем, — добродушно усмехнувшись, качнул я головой. — Вот выспитесь, тогда действительно будете даже не как, а действительно во многом новенькие. Тогда и поговорим. А пока — всем быстро есть и спать!

— А охранение? — встревоженно поинтересовался Головатюк.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});