Ветер с севера (СИ) - Стрельна Саша

— Повтори… — шепнул он в самые ее губы.

— Твоя… И никуда мне от этого не деться… Поцелуй меня, обними покрепче. Поднимается ветер… Я чувствую, он несет с собой перемены. Сколько нам отпущено?..

Тир еще бормотала что-то, словно разговаривая не с ним, а с кем-то гораздо сильнее и могущественнее его. Но именно губы Эристора целовали ее, и его руки дарили то тепло и надежность, которой ей так не хватало. Лошади, соскучившись, тыкались теплыми носами им в плечи и в головы, но они не чувствовали этого. Мир вокруг перестал существовать. Только шум волн, только ветер, только они двое… Тир не помнила, что привело ее в чувство. Наверно, дождь…

— Да ты вся мокрая! — воскликнул Эристор.

— И ты, — смеясь, ответила она, глядя, как струйки внезапного летнего ливня сбегают по любимому лицу.

— Ты простудишься.

— Нет. Только не сейчас, — она вырвалась из объятий, и Эристор подсадил ее в седло, после чего, не коснувшись стремени, взлетел на своего серого жеребца.

— И все же поторопимся, госпожа моя. А в замке первым делом в ванну.

— Ты опять хочешь прийти смотреть, как я купаюсь, — дразнила его Тир, в то время как лошади медленно пробирались между камнями.

— Нет, глупышка, я хочу принять ее с тобой.

Тир, чувствуя, что краснеет, пришпорила своего коня и нахлестывала его до тех пор, пока ветер не засвистел у нее в ушах, мешая дышать. Ливень застилал глаза, но она лишь хохотала, отбрасывая с лица мокрые волосы.

Ворота замка уже были гостеприимно распахнуты навстречу им. Копыта бешено мчавшихся лошадей прогрохотали по скользкому настилу подъемного моста, и два всадника влетели во двор.

— Сумасшедшие, — проговорил Тэргон, наблюдая за ними с крыльца.

«Влюбленные», — про себя поправил его Эрик и покачал своей лохматой головой.

***

Эристор, прикрыв глаза, нежился в горячей ванне, впитывая в себя ее тепло. Он уже помылся. Слуги вынесли грязную воду, натаскали новой, в которой теперь и лежал, расслабившись, их хозяин.

Открылась дверь, и Эристор приоткрыл один глаз, а после распахнул оба — в комнату вошла Тир. Она несла большой поднос, заставленный всякой снедью. Поставив его на столик у кровати, она обернулась:

— Я подумала, это может пригодиться нам.

— Нам?

— По-моему, ты хотел принять ванну вместе со мной. Я подумала, что это приглашение. Я ошиблась?

Расценив его изумленное молчание в свою пользу, Тир неспешно разделась перед ним, выпрямилась, отдавая свое стройное тело его жадному взору, а потом, чуть помедлив, словно дразня, шагнула в воду и устроилась напротив… А еще через мгновение Эристор почувствовал, как ее нога в поисках удобного положения коснулась его бедра, немного сдвинулась в сторону…

— О! — произнесла Тир.

— Не прикасайся ко мне! — выпалил Эристор и первый же рассмеялся.

Фраза, слетевшая с его уст, больше подходила юной невесте в ее первую ночь, чем воину, прошедшему огонь, воду и медные трубы. Но что делать, если Тир так действовала на него?

Нервный смех еще душил Эристора, когда он встал из воды и, расплескивая ее, поднял на руки Тир.

Его первое движение в нее было таким мощным, что Тир невольно вскрикнула, испытав боль — слишком долго ее лоно оставалось нетронутым, и слишком напорист был этот гость. Закусив губу, Тир заставила себя перетерпеть неистовство его страсти. Впрочем, все закончилось так быстро…

— Тебе было больно, — заключил Эристор, немного отдышавшись и взглянув в ее побледневшее лицо. — А я вел себя подобно молодому хряку на случке. Все получилось не так…

— Должно быть, это со мной что-то не в порядке, — дрожащим голосом произнесла Тир.

— Нет, нет. Не смей думать так. Это я все испортил… Слишком долго ждал и не смог совладать с собой…

«Какая она робкая и ранимая. Такая красивая, такая нежная. Моя женщина… А я болван!» — думал он и осторожно гладил ее по лицу, проводил пальцами вдоль линии губ, расправлял на подушке спутавшиеся волосы, мягко разжав стиснутую в кулак руку, перебирал дрожащие пальцы, целуя каждый.

— У нас впереди еще целая ночь, — шептал Эристор. — Ты ведь позволишь мне попробовать еще хотя бы раз? Я покажу тебе, как это должно быть на самом деле…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Тир растерянно взглянула в его исполненное нежности лицо:

— Но разве ты еще не…

Эристор тихонько рассмеялся:

— О нет, не так быстро. Не знаю, смогу ли я вообще когда-нибудь насытиться тобою.

Бурный румянец залил лицо, шею и грудь Тир:

— Ана говорила, что с любимым человеком это слаще меда, совсем иначе, чем… — неуверенно начала она.

— Ты назвала меня любимым? — Эристор взял в ладони ее лицо, с нетерпением ища в нем ответ.

Тир закусила губу, поняв, что выдала себя. Но что теперь было делать?

— Да. Я полюбила тебя, эль-до. Неужели ты думаешь, я пришла бы сюда, если бы это было не так?

Помолчав немного, словно ожидая чего-то, она качнула головой и продолжила.

— Я не требую от тебя того же. Я и так получила больше, чем могла ожидать…

А Эристор, потрясенный этим признанием, тем временем чувствовал себя рыбой, вынутой из воды, которая разевает рот, но не может произнести и звука… И тогда он начал действовать. Его рука ласкала небольшую крепкую грудь Тир, пальцы нежно касались соска, потом вместо них пришли губы. Сначала едва трогая в легчайшей ласке, а потом впиваясь страстным поцелуем, даже тихонько прикусывая, что заставляло Тир вскрикивать и прижимать к себе его черноволосую голову, вцепляясь во влажные волосы.

— Я дам тебе много больше. То, что ты должна была получить и в первый раз, если бы не моя нетерпеливость, — шептал Эристор, а пальцы его тем временем уже ласкали бархатистую кожу ее живота.

Потом снова были губы. Язык, погрузившись во впадину пупка, пощекотал его, а затем проложил влажную дорожку в обход светлого треугольника волос вниз по ноге. Руки коснулись нежнейшей кожи на внутренних сторонах ее бедер, и Эристор увидел, что Тир немного раздвинула их навстречу его ласке. Это невольное движение привело его в трепет. Но на этот раз Эристор не спешил. Приподнявшись и став на колени, он сначала любовался совершенством молодого женского тела, а потом его взгляд метнулся к лицу Тир, и та зажмурилась, не выдержав страстной напряженности в его глазах. Она затаила дыхание, ожидая нового прикосновения, не зная, где его ждать…

Скрипнула кровать под тяжестью тела Эристора, и Тир почувствовала его губы на своих ногах. Он поцеловал каждый пальчик сначала на одной, а потом на другой, напоследок тихонько куснув крохотный мизинчик, и порадовался тихому смешливому «Ой!» Тир. А потом, уже не отрывая взгляда от ее разгоряченного лица, двинулся вверх… Однако когда Тир почувствовала его губы в самом сокровенном своем месте, она вскрикнула и рывком отстранилась. А потом села, подтянув к груди колени и обхватив себя руками.

— Зачем ты так?

— Как?

— Это унизительно.

— Для кого?

— То есть как? — изумленно переспросила Тир.

Эристор вздохнул и мягко заставил ее вновь лечь рядом с собой, обнял, и одна рука его принялась медленно гладить ее узкую спину.

— Это самая утонченная ласка, которую я знаю. Мне она доставляет удовольствие, а тебе, я уверен, принесет наслаждение. Так как это может унизить?

— Я помню…

— Не надо, эль-тэ, — Эристор прижал ее к себе еще сильнее. — Твоя Ана была права. То, что может обернуться величайшим унижением, если берется силой, подарит огромную радость тем двоим, что отдают себя добровольно. Позволь мне владеть тобой, и, быть может, ты тоже когда-нибудь захочешь ответить мне тем же.

— Ты… Ты хочешь, чтобы я…

— Да. Но только тогда, когда этого захочешь ты сама… Я научу тебя искусству любви, и ты узнаешь, какое удовольствие тебе может дать собственное тело. А оно так прекрасно! Я теряю голову, глядя на тебя.

Эристор принялся целовать ее, заставляя забыть недавние сомнения. Когда же его губы вновь приникли к ее нежной плоти, она лишь вздохнула, все еще смущаясь, но позволяя делать с собой то, что хотелось ему. За это Тир неожиданно была вознаграждена таким взрывом наслаждения, которого даже и представить себе не могла.