Как делать погоду - Улья Нова

– Здесь мы ненадолго прервемся. Пойди-ка, купи мне лимонадику, сказочник. Горло немного смочу. И продолжим, – командует Дыдылдин.

На всякий случай главного волшебника Москвы записывают на карманную видеокамеру два японца. Изредка подходят хмурые парни в кожаных куртках с поднятыми воротниками и, понизив голос, интересуются, кто это такой. Девушки хохочут и фотографируют колдуна цифровыми мыльницами. А он, позируя, выкрикивает: «За фото со мной – сто рублей. Сегодня – акция: 20 % скидка кареглазым!» Собачка чихуахуа, вырвавшись из рук блондинки с голой поясницей, боязливо подбегает на тоненьких лапках, тявкает на колдуна и пулей уносится к хозяйке. Туча сползла, над площадью дрожит мутное небо, устланное легким тюлем облачков. Колдун погоды машет приплясывающему невдалеке двойнику Брежнева, залпом осушает бутылочку лимонада, утирает рот пятерней. Потом хлопает в ладоши, отпугивая назойливую собачку, командует: «Внимание, мотор!» и продолжает:

– Итак, люди дорогие, многие годы я воюю с капризами природы в виде ливней, ураганов, заморозков и гололедицы. Кому, как не мне, знать, что в атмосфере, окружающей нас, постоянно происходит что-то не то. Каждый день атмосфера стремится разбушеваться и преподнести неприятный сюрприз. И я все эти сюрпризы по возможности сдерживаю силой мечты. Но к сожалению, со многими из вас, уважаемые мои, ежедневно происходит как раз обратное: погода управляет вами, влияет на настроение, отражается на работе. Атмосфера умеет проникнуть в ум человека, будь он гражданин Украины, житель Белоруссии или подданный Чили. Погода хитра, норовит закрасться внутрь, склонить к унынию, бездействию и безразличию любого прохожего и водителя независимо от доходов, семейного положения и возраста. Кстати говоря, но это немного другой разговор, на погоду всегда списывают промахи и ошибки. Особенно давление за все отдувается. В головной боли его обвиняют, в ссоре с начальницей и в плохих отметках. Поэтому в преддверии Нового года я призываю вас, люди: учитесь управлять хотя бы самими собой. Сопротивляйтесь окружающей атмосфере. Помните: человек может не зависеть от климата, в котором живет. Это нелегко, но достижимо. А нужно-то всего лишь включиться, присутствовать и не впускать внутрь град, ураганы, ливневые дожди, переменную облачность и мокрый снег. Для этого я советую иногда задавать себе такой простой и волшебный вопрос: «Алло, ты здесь?» – с его помощью вы мгновенно очнетесь от оторопи и дремоты, включитесь и снова возникните в окружающей среде.

Ведь когда человек присутствует и проявляется, погода ему нипочем, она сдается и отступает. Когда же человек грустит, вспоминает обиды, унывает, злится, короче говоря, пребывает неизвестно где – погода побеждает и просачивается внутрь. В этот момент атмосфера начинает управлять нами. Дождь усиливает уныние, снег заставляет вспомнить паспортные данные, ветер сбивает с толку и гонит налево, туман нагнетает беспокойство, сбивает с пути. Подпав под влияние пасмурности и затяжного дождя, некоторые подают заявление об уходе, грубят друг другу и даже расходятся. Можно сказать, между нами и погодой постоянно идет схватка – кто кого. И единственная возможность победить в этой борьбе – присутствовать неотлучно, геройски справляться с плохим настроением.

Извините, люди, что я читаю перед праздником мораль. Красивых пустых слов вам наговорят и без меня. Новый год ведь тем и хорош, что с него можно что-нибудь начать. Берите пример с колдуна Дыдылдина, контролируйте процец, устанавливайте хорошую погоду в голове и в сердце! Разгоняйте мрачные мысли, обиды, подозрения, мелкие неприятные облака. И пусть ваша погода будет сильнее дождя, снега и тумана, которые творятся над городом. Оберегайте свой климат. Становитесь теплее. С наступающим вас, люди! А об атмосфере вокруг я позабочусь. Среднегодовую температуру по возможности повышу. Дожди передвину на вечерне-ночное время. Если бы мог, повысил бы стипендии и пенсии, но тут я бессилен. А прямо сейчас, закатав рукава, сотру-ка противную тучу над куполом той церквушки.

– Это не церквушка, Василь Василич! Это Центробанк, – тихонько уточняю я, выключая диктофон.

Стоит ли говорить, что тридцать первого декабря мне так и не удается как следует выспаться: рано утром в трубке настырного телефона слышится тягостный вздох отбывающей электрички, торопливый стук колес, грохот проносящегося поезда, свист серого ветра, отлетающего от ржавых вагонов товарняка. А потом откуда-то издалека, пронизанный голубоватым морозцем платформы, хриплый голос Дыдылдина радостно выкрикивает:

– Подъем, пресса! На проводе главная метеорологическая служба страны. Отчитываюсь: по просьбе сменщиц устроил игривый волшебный снежок. Полюбуйся, как он вьется над городом. Смотри: белые мушки мелькают повсюду! В полночь подарю любимой столице поземку, вышедшее из моды погодное явление моей молодости. Небо заблаговременно расчистил, к вечеру оно будет звездное, полная луна украсит новогоднюю ночь. Благодаря такой энергичной подсветке сугробы засверкают множеством драгоценных камней, все станет сказочным и нарядным. Сегодня моя смена, праздную на посту, зато в душевной компании. Сменщицы, Катерина Тимофеевна и Антонина Юрьевна, заглянули поздравить. Потом еще новый уборщик платформы обещался прийти. Контролер один будет и Сергеич, этот хмырь толкает в электричках старческий журнал «Индюк», который удается выпросить у дорогой редакции. Уже стол накрываем. В этот раз отметим на моей второй платформе. Здесь пустует одно помещение – бывший зал ожиданий. Последние три года там метлы хранились. И конечно же мусорницу устроили всякие бестолковые люди. Но мы эту чехарду прибрали, подмели. Елку уже нарядили. Так что вот тебе последнее в этом году журналистское задание. Надевай, сказочник, толстый свитер. И обязательно две пары носков. Куртку непродуваемую накинь. Шарф, в котором ты был на Красной площади, подвяжи. Захвати на всякий случай блокнот, карандашик и пару старческих журнальчиков за декабрь, если у тебя есть. Большой термос с чаем сооруди. Купи сушек. И приезжай к нам сюда. Если ты мне друг, если уважаешь начальника, значит, приедешь. А я в награду со столькими удивительными людьми тебя познакомлю. В общем, жду тебя ровно через пятьдесят минут. Не опаздывай, а то провороним Новый год.

Я терпеливо выслушал задание, промолчав, что по-прежнему простужен, что меня бьет озноб. Я не счел нужным признаться, что за год упорной работы пресс-секретарем очень вымотался и устал. Ни намеком не дал понять, что перспектива провести новогоднюю ночь в полумраке обдуваемой всеми ветрами платформы, в компании уборщиц перронов, контролеров загородных электричек и проводниц меня слегка озадачивает. Вместо этого я жизнерадостно промычал «угу», бодро добавил, что пойду собираться и даже на всякий случай улыбнулся. Теперь вот звоню маме и сбивчиво объясняю, что, кажется, на этот раз не смогу прийти, потому что, ну, в общем, буду справлять Новый год в каком-то другом месте. Втайне я очень надеюсь, что мама затянет обычную свою песню, мол, «ты, Митя – сын своего отца, бессмысленный и бездушный человек, которому на всех наплевать». Я впервые в жизни с нетерпением жду любого сдавленного всхлипа, каких-нибудь признаков уныния и грусти в ее голосе. Или хотя бы отдаленный намек на обиду, ведь тогда у меня появится повод срочно перезвонить волшебнику и вежливо отказаться от его приглашения. «Тебя позвали куда-то?» – радостно восклицает мама. При всем желании ни сожаления, ни обиды в ее голосе не чувствуется. Я, кажется, даже улавливаю легкий вздох облегчения. «„Конечно, иди. Повеселись! Только много не пей. С наступающим, дорогой. Будь умницей, тьфу, точнее, будь счастлив!“ – смеется она, впервые в жизни не думая причитать. Совершенно не собираясь всхлипывать. И именно тогда, когда я этого с таким нетерпением жду. Она рада, оживлена и с легкостью отпускает единственного сына на произвол судьбы, выставляет на мороз второй платформы окраинной станции железной дороги встречать Новый год неизвестно с кем, на ветру, под перестук колес, под лязг цистерн с нефтью и грохот груженных углем вагонеток. Полдня я жду, что мама одумается и перезвонит. Полдня я попутно надеюсь получить приглашение от кого-нибудь из многочисленных друзей и приятелей, вновь готовых терпеть мое присутствие. От Фекла, устроителя свадеб, фотографа и тамады. От соседки снизу, диковатой брюнетки, хозяйки шпица, которая то оттаивает, то снова отталкивает меня. Или хотя бы от Лени, бывшего курьера, ныне заведующего лор-отделением поликлиники. Но мне в ответ в глубине квартиры дребезжит просторный хромированный холодильник и повсюду растекается ленивая безнадежная тишина. Я сижу на низком диване, обхватив голову руками, упрямо пытаюсь уловить хоть какой-нибудь спасительный сигнал. Флегматично постукивая по паркету, Фрося цокает мимо, спокойно взбирается по лесенке на подоконник и, навострив уши, наблюдает происходящее во дворе. Ближе к вечеру на мобильный приходит поздравление от дилера чудо-пылесосов Игорька, щедро желающего своим знакомым, клиентам, коллегам и мне финансового благополучия, продвижения по службе и расширения жилплощади в наступающем году синей игуаны. Я воспринимаю это как сигнал. Точнее, как вызов. Выдыхаю весь воздух из легких, теряю последнюю надежду, зачесываю волосы назад и начинаю укладывать в рюкзак: