Как делать погоду - Улья Нова

– Давай, маленькая! На выход, – шепчет Дыдылдин, наблюдая метание синицы под потолком, – сейчас мы тебя подтолкнем.

Он приглаживает бороду, строго наблюдает птичку из-под бровей. Синица, будто по невидимой ледяной горке, легко выскальзывает в распахнутое окно. И ныряет в бескрайнее, пропитанное сиренью и свежим ветром небо. Форточка через секунду уже захлопнута. Очнувшаяся служащая возвращается в шум и сутолоку торгового комплекса. А мы направляемся искать выход. Я – с уважением поглядывая на волшебника. Он – гордо расправив плечи, важно осматриваясь по сторонам усталыми глазами человека, выполнившего свой долг. Спускаясь на эскалаторе, я интересуюсь, не подарок ли Веронике ко дню рождения собирался здесь купить целитель московских птиц.

– Не, – уклончиво бурчит Дыдылдин, думая о своем, – я побывал внутри ветролома. Теперь знаю, как они устроены… Что могу сказать: я не потерялся, не испугался, ничуть не изменился. Ветролом мне не страшен. Теперь постараюсь уговорить, чтобы ветер продувал город с севера на юг, с запада на восток, как-нибудь в обход. Почувствуешь: скоро станет легче дышать. Снова захочется петь, прогуливаясь по улицам. А петь надо что? – резко спрашивает он.

– Даже не знаю…

– Бестолочь! А еще пресс-секретарем называешься.

«Осень, не люблю тебя, но все же, осень, – поет главный волшебник Москвы тоненьким женским голоском, – вместе будем до зимы», – запомни. И всегда в октябре, в золотую дыдылдинскую осень пой именно эту песню.

Глава 15

Пасмурно с прояснениями

За три недели до Нового года пресс-секретарь, сказочник и по совместительству гувернер карликовой свиньи, без энтузиазма начал гадать, где и с кем окажется при двенадцатом ударе курантов. Раньше я всегда выдумывал сказки про Новый год, которые никогда не воплощались, лишь подчеркивая огромную пропасть между желаемым и тем, что происходит в итоге. На этот раз для разнообразия я решил не фантазировать, честно признав, что правдоподобных вариантов новогодней ночи у меня катастрофически мало. Точнее, один. Я буду сидеть на низком диване в гостях у мамы и дяди Славы. Моя рука будет лежать на утратившем мягкость подлокотнике с проплешиной. Подбородок с трудом дотянется до праздничного стола. Рот окажется между тарелкой, наполненной оливье, сервелатом, кусочками семги и бокалом на тонкой высокой ножке, набор которых куплен маме в подарок после утомительного скитания по магазинчикам возле метро. Честное прозрение внушило спокойное безразличие по поводу приближения Нового года. Я предчувствовал до мелочей, как насупленные и суровые, опасаясь случайно слетевшего слова, старательно сохраняя зыбкий мир, мы будем накрывать на стол. Заранее слышал тихие реплики и вздохи. В точности представлял, как мы втроем будем жевать, уставившись в экран, в комнате слишком теплой и сухой, где царит безветрие, где нет и не предвидится ни одного веселого сквозняка.

В углу будет мерцать синими и оранжевыми лампочками знакомая с детства искусственная елка. Куранты пробьют последний удар. Я опрокину в рот содержимое бокала. Выпитое покажется кислым и теплым, но я все же проглочу его, воспроизведя на лице новогоднюю улыбку, одну из сотен фальшивых улыбок, находящихся в активном обороте на все времена. В грудь тупым ножом уткнется желание чуда. Я начну мечтать, торжественно и неторопливо, как это делают все в новогоднюю ночь. Самые приятные, неожиданные и невыполнимые ожидания распустятся в моей голове, будто цветы с ароматом синтетического освежителя воздуха под звуки разрывающихся во дворе петард, под вопли праздничного концерта, безнадежно попугайского шоу, во время которого так легко поперхнуться, напиться до беспамятства или крепко уснуть.

Новый год приближался как дорожный знак, обозначающий въезд в неизвестный населенный пункт. В начале финишной недели начальник метеобюро сатирического журнала «Индюк» решительно крикнул автоответчику, что приготовил новогоднее обращение к жителям любимых стран: Белоруссии, Украины, России, Великобритании, Норвегии и Чили.

– За год у меня накопилось множество согревающих слов и ценных советов, но я не намерен передавать их в телефон. Мне нужно видеть лица и глаза людей, – бубнил главный волшебник Москвы, – я не привык обращаться в пустоту. Вот тебе новое журналистское задание: найди красивое место в столице, чтобы там присутствовало много людей, я передам им и их согражданам свое новогоднее послание. Не по бумажке буду читать, а прямо из сердца в умы пошлю целительную, вселяющую оптимизм мысль. Действуй, подбирай аудиторию. У тебя два дня на подготовку, отнесись серьезно. – Последнее он прошептал так хитро и зловеще, что радиотелефон разрядился, компьютер завис, с хлопком перегорела лампочка в коридоре, давая понять, что это не шуточки и в случае чего мне влетит.

Два дня спустя я, Митя Ниточкин, простуженный и замотанный в полосатый шарф, стою на серой брусчатке. Со стороны Москвы-реки сыплет косой мелкий дождь, порывами налетает колючий, пронизывающий ветер. Он вырывает у прохожих из рук рекламки, целлофановые пакеты, обертки от сигарет, развязывает платки, нагоняет слезы, пропитывается духами, выхлопами, вздохами и уносится в сторону Александровского сада.

Главный волшебник Москвы, запахнутый в серый пуховый плащ, движется по Красной площади. Его седые вспушенные волосы треплются на ветру. Первое, на что он обращает внимание, подойдя ко мне, это небо. И небо его беспокоит.

– Сейчас я эту чехарду сверну, установлю приемлемый для выступления климат, и начнем. – Он указывает пальцем на густое тяжелое облако, что нависло над Центробанком и окутывает серо-сизой дымкой гостиницу «Балчуг». – Хочу обратить твое внимание. Это никуда не годится. Секундочку, сконцентрируюсь, все обдумаю. Освободим солнце, устраним дождь, успокоим ветер. А снега пока не будет, как я и обещал.

Он по-хозяйски закатывает рукава плаща, машет руками, будто подавая знаки крановщику: «Вижу, процец пошел, еще немножко. Не дури, а слухай меня. Во, молодец», – бормочет, обращаясь к упрямой туче, что устилает небо над площадью и набережными будто намокшее верблюжье одеяло.

– Так, – резко и недовольно заявляет Дыдылдин, осматриваясь вокруг. – Что за безобразие, сказочник? Я же предупредил: для произнесения речи необходимо присутствие людей! Отвечай, где присутствующие все?

– Да вон же они. – Я обвожу рукой площадь. – Тут наверняка есть граждане Белоруссии, подданные Великобритании, жители Чили, туристы из Норвегии, выходцы с Украины и наши многочисленные соотечественники. Как вы и просили.

– Здесь никого нет, – обиженно бормочет волшебник. – Видишь, я разочарован, и туча мгновенно затянулась из жалости ко мне-сироте. Сейчас опять подует. К вечеру, если не развеселюсь, выпадет снег. А все из-за того, что ты опять халатно отнесся к заданию. Я же просил: нужны присутствующие люди. А здесь не присутствует ни одного человека, кроме меня. Оглянись вокруг. У всех рассеянный, бестолковый вид. Вы же не здесь, не там, а не поймешь где. Эх, ладно. Давай диктофон.

При появлении из сумки диктофона Василь Василич втягивает живот, расправляет плечи. Делает рукой театральный жест в сторону Центробанка. И громко обращается к редким туристам с фотоаппаратами, к зазывалам, приглашающим на обзорную экскурсию по городу, к боярину с палицей, который приплясывает возле Исторического музея, к Ленину, что спит вечным сном в Мавзолее, к двум дворнягам, что косо бегут вдоль сверкающих витрин ГУМа. А также к многочисленным прохожим, которые бродят туда-сюда по площади, что-то с интересом рассматривая в своих мобильных. Заставив некоторых людей вздрогнуть, а воробьев и синиц – сорваться с молоденьких кленов, растущих в кадках вдоль витрин, Василь Василич оглашает Красную площадь хорошо поставленным голосом ведущего развлекательных программ:

– Люди! Слушайте, записывайте и отнеситесь к моим словам очень внимательно! – Маг и чародей выдерживает паузу, дожидаясь, когда прохожие найдут источник неожиданного шума и начнут сбредаться. Выловив нескольких зевак, обретя десяток любопытных слушателей, Дыдылдин бодро продолжает:

– В уходящем году, как и во все предыдущие десятилетия, я успешно контролировал погоду в Москве, а также в городах и населенных пунктах, о которых хоть раз слышал. Тут хотелось бы для справки напомнить, что я не только безошибочно предсказываю погоду, но и влияю на нее силой мысли. Последнее – достижение, благодаря которому я называюсь колдуном погоды Дыдылдиным. И имею подтверждающие квалификацию дипломы, почетные грамоты, многочисленные благодарности и значки. Иногда на свое усмотрение я контролирую атмосферные явления в Великобритании, Чили и других странах, где бушует атмосфера и требуется моя помощь. Узнав из новостей о стихийном бедствии в отдаленном уголке планеты, я раздумываю о тех районах перед сном и посылаю на помощь свое сочувствие. Все это я делаю потому, что меня расстраивает, когда ураган разрушает дома. Гнетет, когда наводнение затапливает фермы и губит кур. Я считаю своим долгом вмешаться, силой мечты устраняю учиненное природой безобразие, спасаю дома и живность от гибели. Я осознаю ответственность за окружающую среду и действую в соответствии с этим. За многочисленные заслуги я получил широкую известность и меня признал колдуном погоды сам народ!