Сихирти (СИ) - Сергей Гончаров

В тоннеле Никита почувствовал запах. Пока что легко и ненавязчиво воняло животным. Никита остановился и вслушался. Абсолютная тишина. Можно услышать, как кровь проносится по сосудам ушной раковины. Бизнесмен медленно направился дальше. Понимал, что запах не хороший и следует вернуться на станцию и попробовать пройти другим тоннелем.

Но всё равно шёл вперёд.

Вскоре попалась большая кость. Такая могла принадлежать крупному животному, например корове, овце, лошади. Или человеку. Никита прошёл дальше. Запах животного с каждым шагом усиливался.

Между двух шпал блеснуло. Хозяин «Схватишек» остановился. Поднял факел повыше. Рельсы, кабели на стенах… и запах. Но Никита начал чувствовать и кое-что ещё. За ним наблюдали. Поддавшись панике, обернулся. Ожидал увидеть кого угодно, начиная от белого медведя и заканчивая сумасшедшей дамочкой.

Никого. Значит, кто-то наблюдал спереди. Но не нападал. И это больше всего волновало. Почему не нападал? Потому, что боялся человека? Или ждал удобного момента?

А может, попросту разыгралось воображение?

Никита наклонился над шпалами. То, что увидел, окончательно убедило: надо возвращаться на станцию и шагать через другой тоннель.

Между шпал застряла человеческая нижняя челюсть с двумя золотыми зубами. Бизнесмен несколько секунд смотрел на неё, а потом резко поднялся. Развернулся, намереваясь припустить обратно на «Красносельскую». Сделал несколько шагов, когда сзади раздался звук, который Никита классифицировал как покашливание. Обернувшись, увидел на границе света и тьмы огромную собаку. Она была чем-то средним между королевским догом и волкодавом. Размером превосходила обе породы, даже вместе взятые.

Гигантская псина опустила голову, исподлобья глядя на человека. Никита избегал смотреть в её глаза. Где-то слышал, что животное воспринимает такое действие как вызов. Хотелось побежать, но он помнил наставления матери из далёкого детства о том, что нельзя бегать от собак, они воспринимают это как игру. Никита выставил перед собой факел и медленно, постоянно оглядываясь, отступал. Один раз споткнулся пяткой о шпалу и чуть не грохнулся. Заметил, что собака напряглась, приготовившись броситься, если человек потеряет опору. Единственное, что её останавливало — факел.

Так они и двигались, медленно пятившийся, чтобы не упасть человек и неторопливо шагавшая следом исполинская собака. Никита понимал, что когда-то это должно закончиться. И хотелось, чтобы в его пользу.

Вышли из тоннеля на станцию «Красносельская». Никита наступил на последнюю из шпал, после чего нога не нашла опору. Взмахнул руками, свет метнулся по стенам. Бизнесмен умудрился не грохнуться в межрельсовое пространство. Когда восстановил равновесие, собака оказалась намного ближе. Чёрные глаза блестели в свете факела.

— Сучка баскервильская, — Никита и сам услышал нервную дрожь в голосе.

Уловило интонации и животное. Собака сделала шаг и глухо зарычала. Бизнесмен почувствовал, что ещё один такой рык и по ногам потечёт струйка. Направил факел в морду псине, так чтобы за всполохами пламени не видеть её глаз, и продолжил пятиться.

Время растянулось. Станция показалась огромной. Длиной километров в шесть-семь, а то и больше. Никита начал думать, что она никогда не закончится. Под ноги попал камень. И тут вспомнил, что тоннель на станцию почти полностью завален. А через узкую щель эта громадная собака не протиснется.

По крайней мере, надеялся, что не протиснется.

Хозяин сети супермаркетов быстро обернулся. До спасительного прохода осталось совсем чуть-чуть. Он чуть замедлился, чтобы не споткнуться о валявшиеся камни. Собака почуяла, что добыча собирается смыться. Глухо и на одной ноте зарычала. Сделала рывок, попытавшись обойти огонь, но Никита быстро отреагировал и чуть не ткнул факелом ей в морду. Псина отскочила, чуть присела на задние лапы. Оскалилась и громко зарычала. Бизнесмен понял, если сейчас не удрать, то вполне вероятно и его нижняя челюсть будет валяться между шпал.

Он кинулся к щели в завале. Почувствовал, как что-то царапнуло руку. Выбравшись на другую сторону, споткнулся и шмякнулся. Больно ударился рёбрами, но сразу вскочил. Собака просунула в щель длинную морду и одну лапу, скребла ей, пытаясь протиснуться. Чёрные глаза неотрывно смотрели на человека. Никита подумал, что теперь самое время бежать без оглядки. Несколько минут в запасе у него есть точно. А там как повезёт. Неизвестно насколько завал сможет задержать эту помесь слона с волком.

Повернувшись, он припустил по тоннелю в сторону станции «Сокольники». Собака протяжно взвыла и ещё усерднее заскребла лапой. У бизнесмена задрожали поджилки, горло пересохло. В этом вое он услышал упёртую решимость нагнать добычу. Поначалу бежал по шпалам, затем вскочил на рельс и понёсся уже по нему. Если бы задумался, о том, что мчится по рельсу, то наверняка бы потерял равновесие. Но он не мог ни о чём думать. Перед глазами стояли огромные клыки собаки, как она настигает и впивается в его тело.

Страх застлал глаза. Никита не заметил большую тень, склонившуюся над трупом женщины. Пронёсся через станцию не медленнее поезда, который должен ходить по этой ветке, но так никогда и не ходил.

В какой-то момент услышал приближающееся клацание. Так могли стучать когти собаки. А в следующий миг он увидел завал, оборванные его мощной силой рельсы и дыру во Внешний Мир. Никита не прицеливаясь, с разгона, прыгнул в узкую щель. Пончо задралось, ударился головой, неровности стен оцарапали тело. Но самое главное, что перед тем как провалиться вниз, хозяин «Схватишек» увидел гигантскую собачью лапу, а также услышал характерный лязг зубов. После больно ударился бедром о камни. Сумка-рюкзак зацепилась за рельс и порвалась. Неиспользованные факелы посыпались на голову.

Перед ним стоял Сиси с факелом в одной руке и деревянной дубиной в другой. Позади него ухмылялись несколько сихирти-воинов.

Собака вновь завыла. Теперь отчаянно. Этот завал ей не разгрести. Никита не успел прийти в себя после погони, падения, неожиданной встречи, когда на его голову опустилась дубина.

— Убежать хотел, тупой Шершень, — хмыкнул племянник императора.

* * *

Когда голова начала раскалываться от боли, Никита осознал, что вышел из забытья. Все остальные органы чувств, словно отключились. Вокруг кромешная тьма и тишина. Бизнесмен перевернулся на спину и скривился от невыносимой боли в височной области, словно там взорвалась крошечная атомная бомба.

Последнее воспоминание — бег через тоннель метро от собаки. А потом память услужливо отказывала. Превозмогая боль, хозяин «Схватишек» поднялся на ноги. Обнаружил, что его раздели. Гадать, куда подевалось пончо, и сцапала ли его собака, было лень. Голова болела так сильно, что каждая мысль причиняла страдания. Никита покрутился вокруг оси, попытался нащупать хоть что-нибудь. Левая рука уткнулась в мягкое.

— Ы-ы-ы-ы! — донёсся знакомый голос.

Никита понимал, что должен испугаться, но голова болела сильно, и организм не собирался заниматься этой ерундой. Сразу стало понятно, где находится. И кто охраняет.

— Пошёл прочь, — вяло пробормотал бизнесмен.

— Ы-ы-ы-ы! Ы-ы-ы-ы! — откликнулось существо.

Хозяин сети супермаркетов медленно улёгся на пол. Сил стоять не осталось. Хотелось провалиться в сон и про всё забыть. Как уснул — не заметил, а проснулся оттого, что в пещере стало светло. Пришли несколько воинов с копьями наизготовку и Сиси с плетью.

— Очнулся, Шершень? — племянник императора пнул человека под рёбра. — Быстро встал, тварь неблагодарная! — и для пущей убедительности несильно ударил плетью.

Никита не успел прикрыться. Обжигающая боль пронзила кожу. Он застонал и закрыл лицо руками, за что получил удар под рёбра.

— Я сказал встать, Шершень!

Бизнесмен медленно начал подниматься. Боль в голове немного успокоилась. Осталась лишь постоянная ноющая в макушке, куда ему приложил дубиной Сиси. Хозяин сети супермаркетов убрал руки от лица и посмотрел на обидчика.

— Пошли, Шершень, — немного миролюбивее от вонзившегося в него взгляда сказал Сиси. — Гоги ждёт.

Через Тоннель Шершня прошли в Центральную Пещеру. Впереди шёл племянник императора, в центре человек, а позади два воина с копьями наизготовку. В Центральной Пещере, как всегда, много подземного народа. На человека, проведённого под конвоем, никто особенного внимания не обратил.

Гоги сидел на троне, закинув ногу на ногу. Вяло ковырял подлокотник и ждал, когда приведут беглеца. Никита приблизился к подножию. Опустился на колени. Виновато потупил взор. Если попался, зачем усложнять себе жизнь?

Повисло молчание. И чем дольше длилось, тем тягостнее становилось. По крайней мере для Никиты. Почему-то он чувствовал вину. Понимал, что это нелогично и глупо, но ничего поделать не мог.