Иммануил Великовский - Ион Деген

В 1887 году в Тель эль-Амарна, на берегу Нила, нашли глиняную таблицу с клинописью. Затем в этом месте были выкопаны 560 таблиц в хорошем состоянии с письмами фараону из Палестины и Кипра. Судя по обращению — «моему брату» — и подписи — «твой брат», письма были написаны царствующими особами. Однако, ханаанцы и сирийцы находились под владычеством Египта, и письма их царей адресовались «моему царю» или «моему господину».

Кроме того, найдены письма фараона — очевидно, копии, — хранившиеся в архиве.

Тель эль-Амарна расположена на месте бывшего города Ахет-Атон, построенного Аменхотепом IV, назвавшим себя Эхнатоном. Письма адресованы Аменхотепу III и Эхнатону.

Историки считали, что письма были посланы еще до прихода исраэлитов в Ханаан.

Во всех письмах Эхнатона просят о помощи против царя Хати, грозящего с востока, и против Хабиру. Историки считали, что речь идет о царе «забытой империи» хититов. Кто такие хабиру, ученые вообще не могли объяснить.

Великовский демонстрирует точки зрения различных историков, анализирует их и показывает их несоответствие логике вещей.

Историки не идентифицировали ни имен людей, ни большинства географических названий. Не мог быть спутан только Иерусалим. Но в преисраэлитскую пору он не назывался Иерусалимом. Еще один город — Шомрон — попросту не существовал до прихода евреев в Палестину. Скрупулезно изучая каждую деталь в письмах и сопоставляя их с Библией, проведя даже фонетический анализ аккадийской клинописи и ивритского алфавита, Великовский приходит к заключению, что в письмах фигурируют имена Иегошафата — царя Иудеи, Ахаба — царя Израиля, и Бен-Хадада — правителя Сирии.

Великовский распознал в письмах имена иудейских военачальников и египетских официальных лиц, которые упоминаются в книгах Библии. Они убедительно показывают, что в обоих источниках речь идет об одних и тех же событиях.

На стеле моавского царя Меша, восставшего против Израиля, подробно описывается начало, ход и результаты мятежа. В письмах, найденных в эль-Амарне, фараону жалуются на взбунтовавшегося Мешу. Историки считали, что это восстание произошло через 550 лет после времени, когда были отправлены письма.

Наступление моавитов и аммонитов на Иерусалим одинаково описано в Библии (Хроники) и в письмах иудейского царя фараону.

Сведения о второй осаде Самарии сирийцами содержатся в Библии и в письмах из эль-Амарны.

Сопоставляя эти источники, Великовский показывает, как описанная в Библии история излечения от проказы египетского наместника в Сирии пророком Элиша повлияла на политику Египта по отношению к Израилю и Сирии.

Он находит в Библии имя единственной женщины, автора писем к фараону, сведения о болезни и насильственной смерти сирийского царя и многие другие детали, о которых шла речь и в письмах. Руководствуясь сведениями из писем, Великовский выяснил, кто завоевал и разрушил Угарит в IX веке до н. э.

Правителем Ассирии, а затем и Вавилона в эту пору был Салманесар III, современник Иегошафата — царя Иудеи, и Ахаба — царя Израиля. В анналах ассирийского царя, в письмах из эль-Амарны, в материалах раскопок в Рас-Шамра (Угарит) и в Библии содержатся сведения об одних и тех же событиях, происшедших в одно и то же время.

Coпостовляя четыре источника, Великовский реставрирует недостающие собственные имена в любом из них, находя эти имена в другом источнике. Он отбрасывает несостоятельные интерпретации событий, сделанные комментаторами на основании неправильного определения событий при изучении каждого из четырех источников в отдельности. Все это строго аргументировано цитатами из соответствующих документов.

Великовский показывает, что стиль писем, посланных из Палестины, идиомы, манера экспрессии буквально те же, что в речах пророков и псалмах той поры.

Период эль-амарнской переписки Великовский называет «веком слоновой кости». «Вслед за золотом, желанным во все века, изделия из слоновой кости, покрытые ляпис-лазурью, были наиболее часто упоминаемыми царскими подарками». Великовский приводит перечень изделий из слоновой кости, подаренных Аменхотепом IV (Эхнатоном) царю Вавилона, которым, по мнению автора, в ту пору был Салманесар III.

Еврейский пророк Амос, живший через несколько поколений после царя Ахаба, упоминал в своих писаниях про кровати, и даже дома из слоновой кости. Историки считали это поэтическим образом. Но во время более поздних раскопок на месте древней Самарии археологи нашли сотни предметов из слоновой кости, которые были созданы в царствование Ахаба. Фрагменты из слоновой кости надписаны еврейскими буквами. Их сравнение с надписями Меша свидетельствует, что они сделаны в то же время. Археологов удивляли эти находки в Самарии. Они явно относились ко времени Ахаба, но почему-то были похожи на образцы египетского искусства времени Эхнатона. Археологи были вынуждены сделать смущавший их вывод о том, что еврейские изделия созданы по образцу более древних египетских. Синхронизация времени Эхнатона и Ахаба делает ненужными эти «натяжки».

Историки, настаивающие на конвенциональной хронологии, должны признаться в том, что события, о которых в эль-пмарнских письмах сообщают ханаанские правители, точно так и в такой же последовательности повторились через 500 лет, что Сумум-Шумер существовал за 500 лет до его создания и, не существуя, периодически подвергался осаде царя Давида из Дамаска и т. д. и т. п. Великовский перечисляет нонсенсы во всех сферах — от военно-политической до архитектуры и искусства, — с которыми сталкиваются ученые, придерживающиеся конвенциональной хронологии.

Заключая книгу, Великовский пишет, что можно было бы допустить случайное совпадение истории Египта в одном веке с историей этой страны в другое время, «но абсолютно невозможно, чтобы три следующих одно за другим поколения в Египте и в соседней Палестине в двух различных веках могли представить полное совпадение в таком множестве деталей». Еще больше удивляет, что эти три поколения не были выбраны произвольно, а на основании параллелей в предыдущих главах, синхронизирующих время Исхода и последующих веков в двух странах.

«Было бы чудом, если все эти совпадения являлись чисто случайными». Согласно теории вероятности такое совпадение невозможно. Но больше того, дальше совпала история и четвертого поколения в Египте, Иудее и в Израиле.

Великовский пишет, что нить Ариадны, которую он взял из рук Ипувера, проведет его по лабиринтам истории и покажет истинное место Девятнадцатой, Двадцатой и Двадцать первой династий и их соответствие истории других народов. Это неизбежно ведет к полной ревизии древней истории.

37. «ВЕЛИЧАЙШИЙ ВКЛАД В КОГДА-ЛИБО ОПИСАННОЕ

ИССЛЕДОВАНИЕ ДРЕВНЕЙШИХ ВРЕМЕН»

Несколько высокопрофессиональных писателей и журналистов изложили содержание «Миров в столкновениях». Все, кто затем читал труд Великовского, отмечали, что изложение не идет ни в какое сравнение с книгой. Писателей и журналистов нельзя упрекнуть. Это — не их вина. Трудно сказать, смогли ли бы они написать книгу, как написал ее Великовский. Даже его враги сквозь сжатые зубы замечали, что пишет он значительно лучше других.

Изложить «Миры в столкновениях», сохранив достоинства книги, просто невозможно.

Во много крат труднее изложить «Века в хаосе». Информацию несет и обогащает читателя не только каждая страница — каждый абзац, каждая фраза. Каждое слово «работает», привнося в информацию своеобразный обертон, что в значительной мере облегчает процесс усвоения новых сведений.

Читатель книги «Века в хаосе» невольно становится сотрудником Великовского в его научной лаборатории. Соучаствует в процессе сбора сведений, в распутывании клубка противоречий, в создании истинной хронологии народов древнего мира. Можно понять, почему выдающийся историк и знаток Библии профессор Роберт Пфейфер, всей силой своего необычного интеллекта сопротивляясь содержанию книги, не скрывал своего восхищения, знакомясь с каждой последующей главой «Веков в хаосе».

Биограф обязан изложить содержание основополагающей книги Великовского, понимая, как убого выглядит его изложение в сравнении с оригиналом.

Увидев «Века в хаосе», профессор Харлоу Шапли схватился за сердце. Он остановился у витрины книжного магазина, не в состоянии продолжать путь. Более двух лет назад он даже не представлял себе, что начинает борьбу. Он, маститый астроном, не сомневался в том, что просто так, походя, сотрет в пыль какого-то никому не известного Великовского.

Более двух лет титанических усилий. Организация давления на компанию «Макмиллан», увы, не оставшаяся анонимной. Мобилизация общественного мнения. Обширная переписка. А результат? Несколько мучительно болезненных пощечин от Теда Теккерея, от друга и товарища по лагерю. Статья в газете его же университета, запятнавшая его репутацию, не говоря уже о многих десятках статей в других газетах, причем не только в Америке. Главный соперник, — этот Адамс из Калифорнии, с благородным видом смеет осуждать его поступки, да еще становится другом Великовского.