Один в поле воин - Тюрин Виктор Иванович

– Да понял я, дядя Генри, понял. Америка превыше всего!

Вильсон хитро усмехнулся:

– Интересная интерпретация нацистского лозунга. Ты знаешь, что в государственным гимне гитлеровской Германии первой строчкой были слова: Германия, Германия превыше всего?

– Не знал, но получилось неплохо.

– Генри, если ты закончил разговор с Майклом, то мне хотелось бы у тебя кое-что узнать, – неожиданно включилась в наш разговор Мария. Сенатор кивнул головой: говори, слушаю. – Что значит нестабильное положение в стране? У них что, все еще продолжается гражданская война?

– Конечно нет, милая. Нет никакой гражданской войны. У каудильо, как у любого диктатора, есть оппозиция. Большинство из них борются с режимом, болтая языком, вот только кроме них есть группы анархистов-радикалов, которые убивают полицейских и устраивают взрывы. Только это единичные случаи. Кстати, меня заверили, что Мадрид – самый безопасный город страны.

– Генри, почему мы об этом раньше не знали? – с укором спросила его жена.

– Милая, ты сама должна прекрасно понимать, что любая диктатура подразумевает появление оппозиции, а в этой стране прошло только десять лет после братоубийственной войны, которая расколола гражданское общество на две части. К тому же до приезда сюда я сам не знал всех подробностей. Скажем так: меня сегодня просветил на эту тему майор из тайной полиции.

– Зачем он тебе все это рассказал?

– Просто для того, чтобы мы знали и не ужасались, когда услышим в новостях о гибели полицейского. Вот скажи, ты много обращала внимания в американских газетах на разборки между гангстерами?

– Мне неинтересны подобные новости.

– Во и сейчас не обращай внимания.

– Генри, тот майор тебе сказал, что Мадрид самое безопасное место, а как насчет Барселоны?

Сенатор задумался на какое-то время. Я уже заметил, что Генри Вильсон не любит говорить о непроверенных сведениях и фактах.

– Точно не скажу, но он меня заверил, что в больших городах, как и в Мадриде, безопасно. Правда, при этом предупредил, что свои политические взгляды лучше чужим людям не высказывать. Испанцы – народ горячий. Сама понимаешь…

– Знаешь, – перебила своего мужа Мария, – я как-то по-другому представляла Испанию.

– Все будет хорошо, дорогая. Просто живи и наслаждайся хорошей погодой и твоими любимыми картинами. Хорошо?

– Хорошо, дорогой.

«Вот оно как у них. Впрочем, ничего удивительного. Франко до сих пор считается приспешником Гитлера. Генри прав, гражданская война оставила свой след, да и десять лет не такой уже и большой срок для народной памяти, – я тихонько хмыкнул. – Теперь понятно, откуда у нас такая охрана. Только Генри не в полном объеме все это подал. Надо его малость подтолкнуть».

– О! Тайная полиция. Ух ты, как интересно! – неожиданно проявил я интерес к этой теме. – Значит, с нами будут ездить тайные агенты?

– Нет. Конечно, нет, – поспешно произнес сенатор. – Единственное, что могу добавить, так это то, что официальное название у тайной полиции «Политико-социальная бригада», а занимается она расследованиями в области социальных и политических преступлений.

– Чепуха какая-то! Политические преступления! – фыркнул я, изображая разочарование. – А всякие там убийцы? Или кто взрывы устраивает? Кто ими занимается?

– Для этого, если я все правильно понял, есть Гражданская гвардия.

– Где-то я читал, что у Гитлера тоже тайная полиция была. Гестапо называлось. Так вот они тайными убийствами занимались. А здесь как?

– Майкл, ты, похоже, в комиксах не только про пришельцев читаешь, но и про тайных агентов? – с ноткой язвительности поинтересовалась у меня Мария.

– Так интересно же. Перед самым отъездом читал, как тайный агент Ник Картер раскрыл секту убийц-изуверов. Так там…

– Как можно такие гадости печатать для подростков! – не дав мне договорить, возмутилась женщина. – Убийцы, террористы, анархисты! Эти художники комиксов сами убийцы! Фу, какая гадость! Даже говорить не хочу!

– Всё, дорогая, мы закрыли этот вопрос. Раз и навсегда, – поспешил подвести итог разговору сенатор.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– Да, Генри, больше мы к нему никогда не вернемся. Только весна, цветы, картины и море. Это все, что я хочу. Я приехала сюда хоть немного отдохнуть душой.

Наступила новая пауза. Чтобы не дать ей сильно затянуться, я сказал:

– Хочу на море!

– Нас большинство, Генри, так что теперь ты не открутишься.

– Клятвенно обещаю, что как только начнется пляжный сезон, сразу поедем на море, на две недели, а если вам там понравится, останетесь хоть на все лето. Послушайте! Я тут вспомнил кое-что. Когда я был на приеме у каудильо, он сказал, что хочет познакомиться с моей женой и племянником. Время не было уточнено, но я думаю, что это произойдет в течение двух ближайших недель.

– Генри, это безобразие! Ты уже пару дней знаешь о приглашении, а мне об этом – ни слова! Мне надо понять, как одеться, а я еще даже толком чемоданы не разобрала.

– Успокойся, милая. В любом случае это будет в воскресенье, а до ближайшего выходного у нас есть еще три дня. Теперь у меня к тебе, Майкл, есть один вопрос. – Я сделал заинтересованное лицо. – Скажи, если бы тебе пришлось заниматься бизнесом в Испании, чем бы ты занялся?

– Тут и думать нечего. Туризм, – я уловил удивленный взгляд Вильсона и решил пояснить свои слова: – Дядя Генри, я долго жил в отеле и видел, как делают деньги на туристах. Моя поездка в Майами это только подтвердила. К тому же я уже знаю, что здесь очень чистое и теплое море и шикарные пляжи.

Муж и жена переглянулись. В глазах Марии прямо читалось: а я что тебе говорила?

– Интересный вывод. Впрочем, такой ответ был предсказуем. Море – отели – туристы. Ты прав, Майкл. Эта страна просто создана для туризма, вот только, к сожалению, для этого не пришла пора. У нас своих пляжей хватает, а захотелось экзотики, полетел на Кубу или на Гавайи. Сюда, со временем, поедут немцы, французы, англичане, вот только сейчас им не до пляжей, да ты и сам видел разбомбленные города и сожженные деревни и поля. Народам Европы в первую очередь нужна в достатке еда и товары первой необходимости, впрочем, как и в самой Испании. Мы готовы помочь этой стране, я имею в виду американский капитал. Тебе понятно, что я говорю?

– Думаю, да.

– Если сюда придет американский капитал, то он обернется заводами, фабриками, фермами. Для множества людей найдется работа, а значит, у испанцев будет много продуктов питания и товаров, а в итоге: они будут лучше жить.

– Скучно, но понятно. Бизнес есть бизнес. Вот только непонятно, зачем вы мне это говорите?

– Думаю о будущем. Не сейчас, со временем, не торопясь, надо будет выбрать подходящее поле деятельности. Разве тебе никогда не хотелось стать миллионером?

«Опять все к бизнесу и деньгам свелось. Что вы за люди такие, американцы?»

– Бизнес… Не знаю, – сделал вид, что задумался. – Просто еще не думал насчет этого, но люди всегда хотят есть, так что можно подумать о кафе или ресторане. Да! Забыл про казино. Отличный способ качать денежки у народа!

– Майкл, это слишком цинично звучит. Неужели ты так думаешь? – поджала губы Мария.

– Это не мои слова, а одной особы, которую зовут Ева Нельсон. Правда, сразу скажу, это не совсем точно ее слова, а мой вольный пересказ.

– Воспитание детей, – нахмурилась миссис Вильсон, – явно не ее стезя.

– Она и не собиралась их заводить. Как она любит говорить: ее жизнь – ее работа.

– Если я все правильно понимаю, то у вас, у каждого, была своя жизнь.

– При этом меня все это устраивало, тетя Мария.

Женщина хотела что-то возразить, это нетрудно было прочитать по ее лицу, но ее перебил Генри:

– Майкл, я просто поднял этот вопрос сейчас, чтобы ты был готов, когда мы будем обсуждать его снова. Скажу еще вот что, у нас есть хорошие шансы встать у истоков большого бизнеса.

– Ты прав, дорогой, – согласилась с ним жена. – Только я думаю, что разговаривать об этом пока рано. Поживем какое-то время, присмотримся, а пока просто будем отдыхать, ездить по стране и купаться в море. Ты как, мой мальчик?