Лея Леса (СИ) - Гончарова Галина Дмитриевна

Хотя… тоже единение.

Нечто древнее, мудрое, сильное властно шепнуло: «замри и молчи!». И Гена повиновался. Жить хотелось…

Лесу было плохо,, жарко, тошно… И Таня, и Салея ощущали эту боль, словно свою. Салея острее, Таня пока еще так не умела, но быстро училась. А сейчас…

— Что нам делать? Как?

Таня спрашивала не просто так. Ощущения были такие, словно ей половину внутренностей жгучим перцем натерли. Или она этого перца наелась, получив язву желудка с прободением. Больно же…

Страшно и больно.

Салея прикрыла глаза.

— Давай руку.

Таня повиновалась. И ощутила Лес так, как видела его Салея. Она тоже начинала, она делала первые шаги, но до такого филигранного контроля и владения своей силой, ей было далеко. Салея была мастером, Таня только делала первые шаги. И кровь тут не поможет, хоть ты банку выпей. Или вылей.

Сейчас Таня видела и пожар, и захваченное им пространство, и куда он распространяется… огонь — неразумен?

Может быть.

А может и не быть, недаром же был у индийцев бог Агни. *

*- бог огня в Индии, прим. авт.

Огонь рвался туда, где его не потушат. Он стремился к торфяникам, проникнуть под шкурку болота, нырнуть в глубокие ямы — и тлеть, тлеть, пока не получится вырваться на волю снова и снова, распуская по лесу огненные щупальца боли и отчаяния.

И что они смогут с ним сделать?

— Следи за мной. И если потяну силу — не сопротивляйся, — Салея не тратила времени на объяснения. Да и как можно рассказать такое?

Показать, ответить на вопросы, а уж потом…

Может быть, Таня и научится. Кто знает?

Салея потянулась разумом в верхние слои атмосферы, присмотрелась к воздушным потокам.

Да, так дождя еще неделю не дождешься, а то и больше. А им надо. Здесь и сейчас. И потому…

Ветер…

Да будет ветер. Вот этот, холодные, северный, который может принести к ним кучевые грозовые облака, который заставит их пролиться на пожарище…

Но сколько же нужно сил, чтобы договориться с ветром…

Таня почувствовала, что из ее тела уходит что-то незримое, но очень важное. Похолодели руки. Потом уши, губы… было страшно, но надо ведь остановить пожар?

Надо.

Она потерпит.

* * *

Гена с ужасом наблюдал за девушками. Сначала они просто стояли, держась за руки. А потом вдруг резко зашумели деревья. Мужчина поднял глаза к небу — и ахнул.

Ошалел.

Облака на небе крутились, словно их кто-то размешивал большой ложкой. Получался водоворот, и центр воронки, ее основание, если продолжить, находилось как раз над головами девушек. Или — они сами были оком урагана?

Гена не знал.

Но тучи набирали ход. Появлялись невесть откуда, резко похолодало, но он воспринял этот холод, как благо. А потом одна из девушек, та, что была ниже ростом, повелительно вскинула свободную руку вверх.

И начался дождь.

Тяжелые капли упали, побежали по щитку, закрывающему глаза, застучали рядом по листве, по траве…

Если бы Гена смог, он бы сейчас на колени упал и кланялся. Но сил хватило только перевернуться и смотреть в небо.

И понимать, что оттуда льет, льет, льет сплошным водопадом, серой завесой, стеной — и ничего лучше этой стены он не видел.

Что где-то садятся на поляны вертолеты, но их пилоты совершенно не злятся на оказию. Они просто счастливы — сегодня больше не придется бороться с пожаром, и никто не погибнет, и лес — цел. И это так восхитительно…

Огонь шипел где-то рядом, извивался, но куда ему было спорить и бороться? Он ругался, плевался искрами — и тихо угасал под натиском серых восхитительных струй, льющих с неба.

А куда делись девушки?

И медведь?

Гена перевернулся на живот, но найти их глазами уже не смог. Только ветки качнулись…

Рассказать?

А кому? И о чем? О том, что приехали две хиппи верхом на медведе, и одна из них вызвала дождь? Можно, конечно.

Тебя даже выслушают. Минуты три. Потом будут ржать, щупать лоб и тащить к врачу. Ясно же — перегрелся человек. Совсем мозги растерял. Или байки травит, вроде как про черную руку и красную простыню… теперь вот, про девушек на медведях. Потом будет про мальчиков на оленях.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Или вообще — а че так мелко?

Надо вдохновенно! Летело эта НЛО, а оттуда зеленые человечки ка-ак высунулись! Да как на лес пописяли…

И это еще не полный список издевок и насмешек, которые себе представил Гена. У него фантазия была богатая, так что…

Лучше помолчать.

Опять же… как лесник, Гена преотлично знал, что в Лесу всякое бывает. О многом и не расскажешь, а о чем-то и говорить не нужно. Не стоит. Или не поверят тебе, или полезут, куда не надо, да там и сгинут…

Ни к чему.

А еще — ему в Лесу жить. И по дорожкам ходить, и еще долго-долго… нет уж. Лучше — помолчать. Целее будешь.

Почему-то Гена был свято уверен, что ему дали увидеть.

Что это все было не случайно. Что две девушки могут еще ему встретиться. И это будет важно, и нужно, и очень-очень ценно. Но пока…

Чудеса, равно как и счастье, любят тишину.

Так что Гена откинул с головы капюшон, тут же вымокнув до нитки, подобрал огнетушитель — и потопал в сторону своей сторожки. Пусть темновато, и дождь как из ведра, и видно плохо…

И пусть!

До дома он доберется.

А вот спасенный Лес — это счастье. Настоящее. Без преувеличения.

И лес стоил даже небольшой простуды, которую-таки подхватил разгоряченный Гена, прогулявшись под проливным дождем. Он просто того стоил.

* * *

На поляне, куда вернулись девушки, дождя не было. Так вот странно, вокруг он льет, а над поляной словно кто-то зонтик держит.

Или что-то…

Подвинулись деревья, сомкнули кроны, защищая девушек от ливня, да так, чтобы и капелька лишняя на них не упала. Хранителей надо любить и беречь. И защищать.

А они, в свою очередь, помогут Лесу.

Медведь раскинулся на поляне, теплый, словно печка, и Таня, уже окончательно наплевав на все опасности, зарылась в его шерсть. Да и какие там опасности?

От него и медведем-то не пахнет!

Душицей пахнет, разогретой сосновой иглицей, смолой… такой очень лесной и летний запах. А медвежатиной — нет.

Ни капельки.

Закроешь глаза — и словно на громадном ковре лежишь. Живом и теплом.

Таня полностью расслабилась. Ощущения у нее были не из приятных. Словно после серьезного кровопускания. Или — трех рабочих недель подряд, без выходных и праздников. Такое у нее тоже бывало. Чуть не сдохла….

Ее наняли за пожилой бабушкой приглядеть, на всю ночь. И раз по шесть — восемь за ночь ее будили. Заработала она, конечно, очень много, хватило и на зимнюю обувь для себя и бабушки, и на лекарства, и на квартплату еще осталось. Но ощущения были — вот, как сейчас.

Упасть, уснуть и видеть сны.

— Лея, ты как?

— Я почти в порядке. Я быстрее восстановлюсь.

Таня только вздохнула.

— А я?

— А ты попробуй поспать.

— Домой надо…

— Бабушка потерпит. Я ей говорила, что мы раньше утра не вернемся, а то и к обеду. Лучше поспи здесь, так ты быстрее восстановишься.

— Да?

— Конечно. Лес тебя подпитает. Спи…

Таня послушно сомкнула ресницы. Не сильно-то ей и спорить хотелось… правда, спааааааать! Хотя бы пару часов.

* * *

Салея покосилась на младшую сестренку, которая крепко спала на спине хранителя.

Встала, потянулась.

Нет-нет, за мной ходить не надо, — шепнула она в мохнатое круглое ухо.

В глазах Хранителя загорались и гасли красноватые искры. И Салея знала — они такие же и в ее глазах. И есть причина.

Она у всего есть. В том числе и у лесного пожара.

Да, иногда случается.

Сухая гроза, удар молнии, или просто случайная искра… да, и так бывает. Если дерево долго тереть о другое дерево, можно добыть огонь. И такое в лесу тоже случается.

Не в этот раз.

Этот пожар устроили вполне осознанно. И Салея даже знала, кто именно. И знала — зачем.