Охота на невесту - Шарон Айл

Тут Элизабет повернулась к Мэри Лиз и сказала:

– Идите без меня. Я хочу взять несколько газет и сигару. Я приду позже.

Лиз пристально взглянула на свою помощницу и не удержалась от замечания:

– В ближайшее время я собираюсь отучить вас от дурной привычки курить сигары, Элизабет. Даю слово.

Женщины удалились, а Элизабет снова взглянула на Себа.

– Нет ли у вас тоненьких сигарок? – спросила она с улыбкой.

Даже после всех своих сомнений Себ на сто процентов был уверен, что перед ним его мать. Но абсолютное отсутствие какого-либо эмоционального отклика с ее стороны казалось ему непостижимым. И это все, что она может ему сказать? «Нет ли у вас сигарок?» А где же радостное «как я счастлива тебя видеть»? Или: «Господи, какдав-но мы с тобой не виделись, сынок!»

– Может быть, вы мне посоветуете, где их можно купить? – продолжала она.

– У меня есть такие. Пойдемте со мной. – Себастьян подвел Элизабет к небольшой нише и достал пачку с четырьмя маленькими сигарами.

– Вот, пожалуйста. – Он протянул матери пачку.

– Спасибо, – сказала она, взяв одну сигару. – Может, присядете и выпьете со мной?

«Неужели все-таки узнала?» – подумал Себ.

– Звучит заманчиво. А чего вы хотели бы выпить?

– У вас есть бренди?

– Коньяк «Наполеон» вас устроит?

– О да. Это мой любимый.

Усмехнувшись при мысли, что у них с матерью есть хоть что-то общее, Себ подвел Элизабет к столику в дальнем углу таверны, а затем принес коньяк и два бокала. В таверне еще находились посетители, но их было совсем немного, и они не могли помешать их беседе.

Себ налил две порции коньяку, а Элизабет закурила. Затянувшись, она выпустила изо рта колечко дыма и сказала:

– Я горжусь, что вхожу в команду Мэри Лиз, но, на мой взгляд, она немного пуританка. После утомительного дня нет ничего лучше, чем хорошая сигара и бокал бренди, не так ли? – Она залпом осушила свой бокал.

– Можно считать, что это был тост? – осведомился Себ, тоже поднимая бокал.

– Наверное, да, – кивнула Элизабет. – Хотя мы могли бы также поднять тост в честь того, что спустя столько лет все же случайно встретились. Тебе не кажется?

Себастьян был обескуражен. Он не знал, что и думать. Как она могла оставаться такой невозмутимой, сидя рядом со своим взрослым сыном после столь длительной разлуки? И почему же они отдалились друг от друга и стали чужими? Стараясь держать себя в руках, Себ проговорил:

– Согласен, для меня это тоже сюрприз. Хотя раньше я думал, что, может быть, ты когда-нибудь захочешь разыскать меня.

Элизабет пожала плечами:

– Скажи, а ты имеешь хоть какое-нибудь представление о том, как тяжело женщине, работающей в мире мужчин?

– Но какое отношение это имеет к нам с тобой?

– Похоже, ты ожидаешь от меня того, что я, к сожалению, не могу тебе предложить. – Элизабет снова затянулась сигарой. Выпустив еще одно колечко дыма, она продолжала: – Мне пришлось научиться быть жесткой, скрывать свои эмоции. Не приведи Господь когда-нибудь заплакать! Стоит мужчине почувствовать в женщине слабость – он вмиг ее уничтожит! – Себ не удержался и выпалил:

– А тебе известно, что твой муж умер? – Элизабет на мгновение закрыла глаза.

– Калеб давно уже не мой муж. Его убили?

– Можно и так сказать. Это была медленная и мучительная смерть – он умирал пять лет. – Прекрасно зная, что потом будет сожалеть о своих словах, Себастьян добавил: – Это ты его убила.

В ее глазах что-то промелькнуло. Что это было – боль? Сожаление? Или ему просто показалось? Показалось, потому что хотелось все это увидеть в ее глазах.

– Как это произошло? – спросила она.

– Когда ты уехала, отец махнул рукой на все. Даже на меня. Все полетело к чертям – он довел до разорения ферму и отправил меня в город, чтобы я сам добывал себе пропитание. А его жизнь сводилась к тому, что он сидел в твоем кресле и постепенно спивался.

Элизабет опустила голову и в задумчивости проговорила:

– Я очень сожалею, но не вижу в этом своей вины. Если бы я осталась жить с Калебом, я бы умерла. Тебя бы это больше устроило?

Себ ударил кулаком по столу. Когда все присутствующие повернули головы в их сторону, он понизил голос до шепота и сказал:

– Отец никогда тебя даже пальцем не тронул.

– Как ты сам справедливо заметил, на свете есть разные виды медленной смерти. Я поступила так, чтобы выжить. Ты можешь обвинять меня за это, но я не могла по-другому. Это правда. – Элизабет окинула взглядом таверну и вдруг спросила: – Это заведение принадлежит тебе?

Себ молча кивнул.

– Здесь очень мило, – продолжала она, – Должно быть, тебе было лет десять-одиннадцать, когда твой отец умер. Кто взял тебя к себе?

С трудом удержавшись от улыбки, Себастьян ответил:

– Никто.

Если это хоть немного расстроило Элизабет, по ее виду этого нельзя было сказать. Она снова стала озираться.

– В таком случае ты многого достиг.

Себу хотелось сказать, крикнуть ей в лицо, что у него есть еще таверна в Денвере, а также доля акций в газете «Эмансипейшен трибюн», и заявить, что во всем этом нет ее заслуги. Но он предпочел промолчать и налил себе еще коньяку.

Элизабет же принялась расспрашивать – словно проводила дознание в суде. И Себ решил рассматривать это как свидетельство того, что он не совсем ей безразличен.

– А эта твоя жена…

Он не мог объяснить, почему они с Люси поженились, поэтому сказал:

– Извини, но я не хотел бы сейчас говорить о Люси. – Она кивнула, затем задала очередной вопрос:

– У вас есть дети?

– Нет.

Снова последовал кивок. А потом Элизабет вдруг потянулась к нему и пожала ему руку.

– Нам обоим было нелегко, – сказала она. – Я прекрасно понимаю, что за долгие годы у тебя, возможно, накопилось много упреков в мой адрес. И разумеется, обоснованных.

Себ не мог этого отрицать, но он не был готов говорить об этом.

– В основном накопились вопросы.

– Неудивительно. – Элизабет немного помолчала, потом вновь заговорила: – Нам обоим нужно многое обдумать и о многом поговорить. Ты не будешь против, если мы продолжим нашу беседу завтра? Я смертельно устала… и немного не в форме.

У Себастьяна появилось ощущение, что его снова отвергли. Однако он тоже не был готов продолжать сейчас этот разговор.

– Я согласен.

– Спасибо. Сколько я тебе должна?

– Если ты имеешь в виду деньги, то нисколько.

– Еще раз спасибо. – После этого Элизабет поднялась с мягкой грацией кошки. Даже в пиджаке и брюках она умудрялась выглядеть женственной.

– Ты вырос и превратился в красивого мужчину, Себастьян, – сказала она с улыбкой, которую он смутно начинал припоминать. – Ты похож на моего отца – Господи, упокой его душу!