Мировой кризис - Андрей Мартьянов

— Предзнаменование?

— Не знаю. Я боюсь, Джералд. Очень боюсь. Помните, мы говорили о том, будто «время коротко»? Время вышло. Мы, скорее всего, опоздали. Механизм запущен.

— Ева, милая, вы знаете, что я вам Всегда доверял и всегда вас слушался! Не говорите загадками! Какой механизм? Что вы имеете в виду? Мистика?

— Нет, милорд. Нас… Точнее, вас, использовали с самого начала. Я присоединилась к концессии позже. Аббат Теодор Клаузен вам или лгал намеренно, или сам глубоко заблуждался: клад Нибелунгов и дракон Фафнир для «Приората Сиона» не являются оружием или силой, действие которой человек сможет направить в определенное русло. Скорее всего, это был символ, обязанный послужить доказательством мистической мощи организации для рядовых членов, падких на «удивительное» или «чудесное». В тайные общества идут именно за тайнами, простите за тавтологию…

— Но в чем резоны отца Теодора? Он мог…

— Мог, но не захотел, — перебила Ева. — Я высказываю догадки, версии, но пытаюсь их обосновать логически, в то время как вы и остальные слепо уверовали в судьбу. Для начала: господин Свечин четко говорил о том, что «Приоратом» управляют извне. Адептам подбрасывают некие «древние секреты», наподобие рукописей Беранже Соньера — вы помните, какую ярость вызвало у отца Теодора похищение готских рукописей о королях-Меровингах?

— Разумеется. Но я же вернул манускрипты!

— Вы расшифровали текст? И удостоверились в его аутентичности? Хроника действительно создана при Меровингах?

— Да, это не вызывает сомнений. Странно, что вы раньше не спросили. Это просто фамильная легенда Длинноволосых королей, не имеющая под собой никакого исторического основания. Фамильная сказка, пуская и предосудительная как с точки зрения англиканства, так и исповедуемой вами латинской католической веры. Чепуха и выдумки!

— Так что же в книге Соньера? В двух словах?

— Ну-у… — Джералд замялся. — Сущая ересь. Бредовые измышления. Там говорится о происхождении Хлодвига Меровинга, между прочим, вашего предка по линии Хильдебера от… От… Гм…

— Ну говорите же! Обещаю, в обморок падать не стану!

— От Иисуса Христа. По прямой мужской линии.

— Что? — Евангелина поперхнулась воздухом. — От кого?

— От Иисуса Христа, — повторил лорд Вулси. Рукопись изобилует ссылками на Евангелие от Иоанна и сцену со свадьбой в Кане Галилейской. Текст Иоанна умалчивает, чья это была свадьба, но летописец Меровингов указует: Мария из Магдалы выходила замуж за Иисуса из Назарета. У них были дети. После Распятия Магдалина вывезла наследников в римскую Иберию или Массилию, теперь Марсель. Их потомки через несколько веков и стали первыми королями франков, затем преданными Римской церковью…

— Ах вот оно что? — спокойно ответила Ева; — Если так, значит, можно объяснить и мой талант к «волшебству».

— Вы серьезно? — очень осторожно спросил Джералд, помедлив.

— Разумеется, нет. Алексей Барков владеет теми же способностями, и заподозрить его в родстве с… Ну вы поняли, с кем именно, невозможно. Верно, это фамильная легенда, призванная сакрализировать власть Меровингов, особенно когда династия Хлодвига пришла в упадок и власть начали прибирать к рукам потомки Карла Мартелла. Увы, не помогло. Зато найденные в нашу эпоху рукописи сыграли важную роль — кто-то, узнав о них, составил дьявольский план: использовать апокриф как средство для достижения весьма прагматичных целей!

— Кажется, я начинаю понимать, — ошеломленно пробормотал лорд Вулси. — Вот почему обнаруживший рукопись нищий священник из Ренн-ле-Шато так сказочно разбогател и стал вхож в высший свет! Манускрипт понравился некоей светлой голове — человек с ним ознакомился и подумал: а ведь этой «загадкой» можно объединить большинство тайных обществ — масоны, розенкрейцеры, неотамплиеры… Достаточно на основе рукописи создать легенду про некий орден, столетиями хранящий уникальное, запретное знание!

— Светлая голова? — усмехнулась Евангелина. — О нет, одному такое не под силу. Гипотетический Некто мог подать идею структуре государственной, владеющей возможностями, средствами, агентами… Наверняка процесс занял не один год и даже не одно десятилетие. Названный мною Некто глядел далеко вперед понимая, что старая Европа начинает себя изживать и новый миропорядок придется устраивать по собственному сценарию…

— Новый? А чем плох старый?

— Чем? Джералд, вам не кажется, к примеру, что Британская империя, занимающая третью часть обитаемого мира, несколько переоценила свои возможности? И что есть другие нации, стремящиеся получить свою долю богатств планеты?

— Ох… Вы Полагаете, что за «Приоратом» стоит правительство Германской империи? И ведет нас к всеобъемлющей войне на пространстве от Испании до России?

— Не знаю. Никто не знает. Кроме, пожалуй, самых высших… Повторяю, Джералд: мы всего лишь крошечная шестеренка гигантской машины, способной пожрать любимый нами спокойный, красивый и уютный мир. Но если эта шестеренка окажется повреждена, сломана, машина остановится или проработает недолго…

* * *

Двадцать восьмого июля свершилось: верхняя камера была полностью очищена и наступило время приступать к вскрытию пола. Гунны (или их римско-византийские советчики) оказались неоригинальны — могилу перекрыли бревнами, неплохо сохранившимися за полтора десятка столетий, а поверх уложили свинцовые листы, швы запаяли обычным методом, выливая на стыки расплавленный металл.

Свинец был аккуратно срезан по краю, образовалось квадратное отверстие. Измерили глубину — два метра десять сантиметров, значит, надо сколачивать лесенку.

— Точно вижу остов человека, — Тимоти лег на живот и сунул в черный провал руку с электрическим фонариком. — По центру, чем-то накрыт… Ого, кажется Аттилу похоронили вместе с любимым конем, труп мумифицировался и отлично сохранился! Полно каких-то горшков вдоль стен, не уверен, но, по-моему, это керамика, а не металл. Надо спускаться и смотреть!

— Подожди несколько минут, — отозвался Робер. — И не вздумай спрыгнуть вниз, ноги переломаешь, а что самое неприятное — повредишь артефакты!

По гробнице внезапно прошел низкий гул, звук напоминал идущий вдалеке железнодорожный состав. Концессионеры невольно поежились.

— Ничего страшного, Аттила не встанет и не набросится на нас с мечом, — сказал Алексей Григорьевич. — Единственное подтвержденное свидетелями воскрешение из мертвых случилось давным-давно в Палестине и это был особый случай… Прохор, помоги господину фельдфебелю с лестницей!

Спустились втроем — Джералд и Тимоти с его сиятельством. Сразу выяснилось, что пол каменный, основанием гробницы служила плоская вершина скального выхода. Пыли совсем немного.

— Скромненько, — сказал мистер О'Донован. — Без излишеств. Все ценное сложили наверху. Как думаете, что в сосудах? Посмотрим?

Оказалось — зерно, напоминающее пшеницу и овес. Лорд Вулси припомнил сочинения по археологии — там утверждалось, что варвары отправляли человека в путь за грань тварного мира с обязательным запасом пищи, пригодится.

Вначале осмотрели мумию коня, остатки упряжи (сохранились только золотые накладки и пряжки из бронзы), седло время вовсе не пощадило. Затем обратились непосредственно к «хозяину» кургана.

Изначально Аттилу накрыли чем-то похожим на плотную, похожую на парусину, темную ткань, теперь рассыпавшуюся в прах при любом прикосновении — сохранить ее не было никакой возможности. Джералд вынул из саквояжика кисточку, присел рядом с головой гуннского вождя и счистил пыль. Как и ожидалось, сухой воздух и отсутствие влаги превратили тело в обтянутую темной кожей мумию с жутковатым оскалом;

— Робер! — крикнул Тимоти, задрав голову. — Спускайте сюда фотоаппарат, каждый шаг будем документировать! Надо же, я стою рядом с самим Бичом Божьим, кто рассказал бы — не поверил!

— По-моему, это не… — начал было Джералд, но запнулся, пытаясь сформулировать мысль точнее. — Не гунн. Посмотрите на лицо и форму головы. Предполагается, что гунны были монголоидами, а мы видим мезокефала, на первый взгляд черепной указатель процентов восемьдесят… Фальский тип. Он европеец в привычном понимании этого слова. Сложение коренастое, рост для тех времен высокий, около шести футов, волосы каштановые с проседью.

— Вот и первое важное открытие, — сказал граф. — Кривоногий дикарь-коротышка с монгольским разрезом глаз испаряется и мы получаем мужчину средних лет, происхождением германца или даже славянина… Только бы не повредить мумию, в петербургской Кунсткамере она станет самым важным экспонатом!

— Вы о чем-то не том думаете, мистер Барков, — Тимоти посмотрел на его сиятельство озадаченно. — У нас иная цель. Вот, смотрите…