Сбежавшая жена босса. Развода не будет! - Вероника Лесневская

руками. - Я еще ни с кем никогда…

И взгляд такой жалобный, невинный, беззащитный. Что не хочется больше напирать. Сломать ее страшно. И фраза странная пронзает разум. Никак в голове не укладывается.

Глава 26

- Как это «ни с кем никогда»? – повторяю заторможено. – Ты же замужем, - и сам злюсь, представив, что она могла какого-то муделя к своему идеальному, чистому, вкусно пахнущему телу подпустить... Раздражает! Убил бы гада! Недостоин! Как и я, впрочем. – Врешь мне?

- Нет, это правда, - смущается по-настоящему. И я ни хрена не понимаю!

Подскакиваю резко, подонком себя ощущая. Я взбешен и от болезненного возбуждения, и от неудовлетворенности, и от идиотской ситуации. А отрываюсь на Лесе, грозно рявкнув:

- А как же муж законный, а?

- Ну-у, - складывает губки бантиком и невольно приковывает мой взгляд. Соблазняет неосознанно. Поцеловать ее хочется. Немедленно, остро, до ломки во всем теле.

Я не могу с мыслями собраться, когда Леся так близко. На расстоянии вытянутой руки. Дергает простыню на себя, ножки прячет, прикрывается. Скромница.

Точно не солгала.

Как можно находиться рядом с такой девочкой, знать, что она официально твоя – и не воспользоваться удачей? Как держать себя в руках? Не муж, а придурок.

- Импотент, что ли? – грубо бросаю.

Леся издает какой-то нервный смешок - и вздрагивает, когда я двигаюсь к ней ближе. Отползает к изголовью кровати, вжимается спиной в него. А я ругаю себя мысленно. Не хотел ее пугать, но выдержка приказала долго жить. Вместе с воспитанием и интеллигентностью.

Все к чертям послать хочется – и на девочку опять наброситься. Довести дело до конца. Стать у нее первым. И ничего не предложить взамен, потому что… и так две бабы у меня уже, мать их!

Подрываюсь на ноги и становлюсь напротив кровати, сложив руки в карманы брюк.

- Н-неа, - тянет с вибрацией.

Сглатывает и косится на мой пах, который красноречиво показывает, как я все еще хочу ее. Сглотнув судорожно, вспыхивает и отворачивается. Черт! Сажусь на край кровати спиной к ней.

- Мужиками интересуется, а ты его прикрываешь? – предполагаю я и плечами передергиваю от отвращения. Зато ненавижу его чуть меньше, ведь такой точно на Лесю не позарится. Значит, она в безопасности.

- Да нет же! – смеется нянька, но, стоит мне оглянуться, как краснеет еще сильнее. – Хотя я не могу утверждать, - окидывает меня оценивающим взглядом и хмурится. – Вроде не должен, - ведет плечиком.

- И что у вас за странный брак тогда? – допытываюсь.

Не понимаю, зачем мне это нужно. Плевать же, почему у меня нянька нецелованная. Ее дело. Наоборот, ничему плохому Аленку не научит. И с охраной кокетничать не станет. Не умеет и стесняется.

- Фиктивный, - бубнит себе под нос. С нотками обиды. Будто хотела бы брак настоящий. Видимо, нравится ей муженек. Вот козел!

- И что? – непонимающе прищуриваюсь.

- Как это «и что»? У нас по договору, а не по любви, - ресницы опускает.

- Нелегал? – выдвигаю очередную версию. - Прописка нужна была?

- Все, хватит, - срывается на хохот. Прикрывает рот ладошкой, давится смехом, а из глаз слезы брызгают. – Это вас не касается, Альберт Ильич, - немного успокоившись, постановляет важно.

- С разводом помочь? – предлагаю и понимаю, что сделаю это с превеликим удовольствием.

- Мне уже… помогают, - лепечет тихо, но в глаза мне не смотрит. Странно ведет себя, подозрительно. – Все сделают без моего участия, - вздыхает шумно. – И без согласия, - тихонько добавляет. С грустью.

Ревную ее. К фиктивному мужу. Запала девочка на придурка. Привязалась, а он с ней только ради договора.

- Откуда у тебя такие связи? – хмыкаю и изучаю ее пристально.

Обычная девчонка. Молодая, бестолковая. Но все-таки надо бы проверить ее. И муженька, импотента нелегального.

Опять злость накатывает. Да что же такое!

- Я же коммуникабельная, - улыбается. Мило так, наивно. А я невовремя вспоминаю ее чистое, нетронутое тело подо мной. Воспроизвожу ощущения от прикосновений к ней.

Невинная.

И завожусь с полуоборота. Извращенец чертов!

- Согласен, у тебя рот не закрывается, - хамлю, и она меняется в лице. – Так, у меня дела. А ты задерживаешь меня своими глупостями, - направляюсь на выход.

- Я? Задерживаю? – задыхается от возмущения. – Я вообще спала, когда вы… Ко мне… - осекается, смущаясь произнести вслух.

- В комнате убери, - рявкаю, наступив на край платья. Наклоняюсь, подцепливаю ткань пальцами и откидываю на кровать.

Жду от Леси ответной шпильки, но она не спорит. Наоборот...

- Спасибо, кстати, - обезоруживает словами благодарности. – Но не нужно было столько всего покупать. Из зарплаты вычтете? – ахает испуганно.

- Нет, - чеканю и ручку двери дергаю. Не поддается. – Да, черт, Аленушка! – повышаю голос. – Аленка, открывай немедленно! – выкрикиваю строго в глухое деревянное полотно.

И чувствую жар маленького женского тела. А аккуратная ладошка ложится на мой рот. Смело, дерзко.

- Вы с ума сошли? – шипит на меня Леся. - Вы как объясните, что делали в моей спальне всю ночь?

- Правду скажу, - убрав слабую руку, разворачиваю няньку и прижимаю ее к двери.

Однако жалею о своем порывистом действии. Потому что дурею от сладкого запаха и крышесносной близости. Сдерживаюсь из последних сил, чтобы не закинуть Лесю на плечо и не вернуться в постель с ней.

- Родителям скажете, как ко мне приставали? А невесте вашей ненаглядной? – фырчит и кудряшками взмахивает.

- Что предлагаешь? – уточняю, но сам сосредоточен на красивом личике.

- Через окно уходите, - кивает девочка мне за спину.

- Чего-о? – мигом прихожу в себя. – Нет. Не хочешь, чтобы кто-то дверь нам открыл, значит, вместе жить будем, - издеваюсь. – Пока смерть от голода не разлучит нас.

- Надеюсь, вы шутите, потому что звучит это до жути пугающе, - язвит мелкая зараза. – И я не про смерть. Это как раз лучший исход, - нарывается на то, чтобы я