Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Кремль, Теремной дворец Михаила Фёдоровича Романова.
К царю отправилось только двое из бывших на постоялом дворе ангарцев. Последний из них, Никита Микулич остался там вместе с девятью нижегородцами. Перед самыми воротами Афанасий предупредил послов, о том, что царь Михаил Фёдорович не дозволяет брать с собою в царские палаты никакого оружия.
– А то, сказал государь, зело много охочих до вашего оружия людишек будет, – проговорил подьячий.
Спустя некоторое время Грауль с Кабаржицким тряслись в наглухо закрытом возке по деревянным мостовым столицы Руси.
– И как они, бедняги, ездят в этих рыдванах? – стонал Владимир. – Душу вытрясает же!
Ехали с лихим посвистом сопровождавших возок всадников, видимо, дорогу возку уступали, так как никаких затруднений в движении не было. Роль же проблескового маячка играл хлыст возницы, то и дело пускавшийся им в ход по спинам замешкавшихся людишек. Между тем, темп езды постепенно спадал, кавалькада, по‑видимому, приближалась к Кремлю. Последние пару сотен метров и вовсе проехали со скоростью черепахи.
– Пробки? – попробовал сострить Кабаржицкий.
Однако в его голосе уже чувствовалось нервное напряжение. Шутка ли! К самому царю на приём, это не с каждым случается даже во сне.
– Приехали, – проговорил Грауль, когда возок, наконец, встал.
Распахнувший дверь подьячий Жаров лихо ощерился, должно быть, изображая улыбку, да жестом пригласил послов на выход.
– По‑моему, – ворчал Кабаржицкий, следуя по каменным ступеням лестницы за подьячим, – приём иностранных послов должен быть несколько пышнее, ну или хотя бы вежливее чуточку.
– Только не в нашем случае, – ответил Грауль.
Кабаржицкий хмыкнул и пожал плечами. У самых дверей он оглядел внутреннее пространство Кремля, стоя на небольшой площадке перед входом во дворец. Владимир силился понять, в какой части Кремля они, собственно, находятся. Получалось с трудом – он узнал лишь громаду колокольни Ивана Великого, рядом с ней была ещё одна колокольня, с огромным колоколом. Вокруг находились и деревянные и каменные строения, от которых во времена его прошлой жизни ни камешка не осталось. Более он ничего не успел увидеть, так как Павел потащил его внутрь, в прохладный полумрак дворца. Проходя по веренице лестниц и переходов, сквозь многочисленные двери ангарцы, неожиданно для себя оказались в небольшом помещении со сводчатым потолком, натопленном донельзя. Стены, расписанные замысловатой вязью узоров, в коих причудливо переплетались львы и сказочные птицы, мистически смотрелись среди царившего во дворце полумрака. В отдалении горело несколько свечей на высокой подставке, окошки же света и вовсе не пропускали. За Афанасием закрылась крепкая дубовая дверь, обитая железом. Ангарцы остались в этой комнатке одни. Тут же на них накинулась тоска и они переглянулись с мрачными выражениями лиц. Через пару минут пришлось присесть на небольшую лавочку, стоявшую у стены. А там и напряжение, колотившее в крови ещё некоторое время назад, уже спало.
– Так и в сон сморит. Бюрократы – они везде одинаковые, хорошо, что в приёмной более никого, – саркастически проговорил Кабаржицкий.
– Ты помнишь, что Микулич говорил, о том, как говорить и как стоять при царе‑то? – спросил Грауль.
– Вроде да, – отвечал Владимир.
Наконец, дверь отворилась изнутри и огромный из‑за вороха одежд боярин, пригласил ангарцев внутрь.
– Ну пошли, братишка, – Грауль первым прошёл через невысокий проём двери.
Едва они успели оглядеться, как к послам подошли двое других бояр или дьяков и подвели их под руки к стоящему чуть в стороне на возвышении царскому трону. На троне сидел немолодой мужчина, в красном кафтане, на голове его была расшитая золотыми нитями тафья. Царь сам спросил о здоровье княжеской светлости Ангарии, князя Сокола и принял вверительные грамоты послов, а потом протянул кисть для поцелуя. После секундной заминки оба ангарца приложились губами к царской руке. А потом Владимир начал свою речь:
– Божиею милостию, Пресветлейший, державнейший Великий Государь Царь и Великий Князь Михаил Феодорович, всея Руси Самодержец, Владимирский, Московский, Новгородский, Царь Казанский, Царь Астраханский, Государь Псковский и Великий Князь Смоленский, Тверский, Югорский, Пермский, Вятский, Болгарский и иных Государь и Великий Князь Новагорода Низовския земли, Черниговский, Рязанский, Полоцкий, Витебский, Оршанский, Мстиславский, Ростовский, Ярославский, Белоозерский, Лифляндский, Удорский, Обдорский, Кондийский, и всея Сибирския земли и Северныя страны Повелитель и Государь Иверския земли, Карталинских и Грузинских царей и Кабардинския земли, Черкасских и Горских Князей и иных многих государств Государь и Обладатель. Вашему царскому величеству князь Ангарский и государь Амурский Сокол Вячеслав Андреевич, милостивейший князь и государь наш, присылает своё слово доброе и заверение в дружбе и любви и желает всего лучшего по его княжеской светлости, расположению.
Бояре, сидевшие на лавках позади стоящий лицом к царю послов одобрительно загудели. Ангарские послы внесли в титулование Государя недавно отобранные у ляхов города, кои ни польская корона, ни шведская признавать за Михаилом не желали. Грауль обернулся назад, среди нескольких бояр, сидевших на лавках вдоль стен, он заметил и Василия Михайловича Беклемишева, как и остальные, наряженного весьма богато. Было видно, как блестит в отблесках свечного пламени пот, катившийся по их лицам, но снять ворох своих одежд – значит уронить свою честь, вот и парились бояре почём зря.
– Как здоровье князя вашего, Вячеслава Сокола? – проговорил государь.
– Божьей милостью, великий царь, князь наш жив и здоров. Чего и тебе желаем, – отвечал Грауль.
– Ты немчин? Папской веры или лютеранин? – с интересом спросил Михаил.
– Я баварец, но веры православной держусь. В правилах веры слаб я, великий царь, – склонил голову Павел.
– Нехорошо, – покачал головой московский государь. – Что же князь ваш не заботится об укреплении веры Христовой на своих землях? Вот и Беклемишев мне о том же говорил.
– Нет у нас попов, великий царь! Токмо один и есть, не может объять он всю паству. Князь Сокол просит тебя о присылке на Ангару молодых, да семейных попов, дабы они окормляли паству нашу всеобъемлюще. Да числом поболе, – добавил Павел.
Михаил кивнул головой и негромко приказал дьяку, ведущему запись аудиенции, записать о сём.
– С чем ещё пожаловали, послы ангарские? – пробасил высокий и толстый боярин, что пригласил их к царю.
– А ещё, великий царь, князь наш Сокол предлагает тебе расчёт вести в золотой, али серебряной монете, коя тебе надобна.
– Поясни се, посол, – нахмурился царь всея Руси.
– Ежели ты дашь нам образец либо рисунок твоей монеты, то мы будем тебе её давать, в числе, которое тебе надобно.
Бояре сзади яростно зашептали, а кто‑то и заговорил в голос.
– Цыц! – тут же вскричал на них государь Михаил Фёдорович. – Чего рты раззявили?
Повернувшись к ангарцам, он сказал, буравя их взглядом:
– Частию в слитках, другой же частию в монетах. Образчик будет вам вскоре даден.
– Чего ещё спросите у государя нашего? – громко спросил боярин, голос его гулко разнёсся под сводчатым потолком.
– Вместе с головой ангарского приказа, боярином Василием Михайловичем Беклемишевым составили мы наикратчайший и удобнейший путь с Руси до Ангарского княжества, – начал говорить Павел и, видя, что Михаил лишь кивает его словам, продолжил:
– Прошу тебя, великий царь, утвердить сей путь своею государевой рукою.
– Добро, тому и быть, – из рук царя план принял голова посольского приказа Григорий Васильевич Львов.
Он же спросил ангарских послов, если у них ещё что сказать государю всея Русии.
– Великий царь, а ещё учинилась неприятность на Амуре‑реке. На наш городок, по злому ли умыслу, али по незнанию, напали казачки с Якутского и Охотского острогов. Хотели приступом его взять. Так наши солдаты тех казачков побили, а тех, кто средь них жив остался, прогнали обратно, – расписал Кабаржицкий полученную по радиосвязи ангарцами информацию.
– Не ведал я о сём прежде. Воевод тех накажут, коли вина их подтвердится, – отвечал царь мрачным голосом.
Последние же вопросы о признании за Соколом титула великого князя Ангарского и Амурского, Даурских и Солонских земель властителя, тунгусских родов старшего князя, как и о праве ангарских купцов вести торговлю через Архангельск повис в воздухе. Михаил Фёдорович не дал на него своего ответа, обещав лишь подумать. Возвести ангарского отца Кирилла в архиерейский сан царь не позволил, предложив прислать своего епископа. На что уже своего ответа не дал Грауль, поскольку такой вопрос может решить лишь князь ангарский. На сём аудиенция и закончилась, но царь пригласил послов разделить с ним стол. Впрочем, вскоре Михаил удалился в свои покои, мучаясь болями в ногах. К Павлу за столом подсел Беклемишев:
- Кружева от госпожи Феи (СИ) - Каримова Лука "ЛуКа" - Альтернативная история
- Знак Сокола - Дмитрий Хван - Альтернативная история
- Шаг в аномалию - Дмитрий Хван - Альтернативная история
- Шаг в аномалию (Зерно жизни) [СИ] - Дмитрий Хван - Альтернативная история
- Зерно жизни - Дмитрий Хван - Альтернативная история
- Хозяин Амура [СИ] - Дмитрий Хван - Альтернативная история
- Хозяин Амура [СИ] - Дмитрий Хван - Альтернативная история
- НИКОЛАЙ НЕГОДНИК - Андрей Саргаев - Альтернативная история
- Минус Финляндия - Андрей Семенов - Альтернативная история
- Задание Империи - Олег Измеров - Альтернативная история