Сицилиец для Золушки - Штогрина Анна

заткну твой неумолкающий рот кляпом. Надеюсь, ты меня поняла? — его слова напоминали клокочащий гейзер. Взрывали в моей голове протесты.

— Я не поеду. Я не буду больше с тобой. Отпусти меня…

Голос сорвался от крика. Как донести этому неотесанному Кинг Конгу, что я не его жертва?! Не блондинка от идолопоклонников для его услады. Как минимум, я брюнетка и мне больно?! Больно в сердце. Я не могу дышать, когда вижу его с другой женщиной!

— Я тебя не отпущу. Смирись, — Брунетти резко развернул меня к себе лицом. Страсть, что пылала в его взгляде обескураживала. Громадный сицилиец подхватил меня в объятия. И вмиг его губы накрыли мои в мучительно остром поцелуе. Я со злостью и яростья укусила его за нижнюю губу. Металлический привкус крови смешался с ощущением его поцелуя. Ядовитого. Гремучего.

Дарио гневно сжал мои волосы на затылке в кулак. Не позволил отшатнуться от него. Озверевший сицилиец не выпускал меня долго. Кровь сочилась из его губы. Но он без остановки нацеловывал мои губы, проникал языком вглубь настырно и нагло. Клеймил меня своей безудержной страстью. Делал безвольной восковой куклой.

Тело не поддавалось разуму. Я и не поняла в какой момент обняла его шею и прижалась всем телом к этому каменному изваянию.

Мы целовались!

В голове стоял шум Адриатического моря. Брунетти гладил ладонями мою спину и перебирал пряди волос. Все было как тогда, когда между нами отношения были понятные и правильные.

Но стоило Дарио отстраниться, как реальность отвоевала свои права обратно.

Сейчас все иначе. У него невеста, а я бывшая жена…

— Зачем тебе все это? Зачем я? — тише с мольбой спросила я.

Дарио держал меня в коконе из своих массивных рук. Не отпускал.

Склонил голову чуть набок и смотрел на меня из полуприкрытых век.

— Нищая чужестранка… Предательница…Изменщица…Зачем ты мне? — эхом повторил Брунетти, снова упрекая меня во всех смертных грехах.

Мне надоело что-то доказывать и оправдываться. Я гордо вскинула голову и прошипела со злостью:

— Все верно! Настоящая стерва. Добавь еще, что старая и потасканная. Так зачем тебе такая никчемная женщина?! Бери молодую — богатую и проваливай! Оставь меня, наконец, в покое!

Дарио неожидано усмехнулся. Иронично и раздраженно. Его пальцы сильнее впились в мой позвоночник.

— Глупая, слепая дура! Ты только моя! Всегда. И я скорее тебя сам убью, чем отпущу или позволю другому мужику приблизиться к тебе. Сука ты Мария! Хитрая сука…

Брунетти тряхнул меня со злостью. Гневно выдохнул:

— Ты будешь жить с Франческой в Черногории в моем доме. Смирись по хорошему. По плохому будет больно и неприятно.

Дарио посмотрел на меня решительно. Во власти сицилийского мафиози сотни наемников, отбитых отморозков. Понятно, что его величество Брунетти не будет меня бить и принуждать ни к чему…он воспользуется чужими руками.

— Иди к черту, демон! — я воспользовалась эффектом неожиданности. Высвободилась из рук Дарио и со всей силы ударила его кулаком в плечо.

— Блядь! — я взвыла от боли. Чуть запястье не сломала об этого чугунного амбала.

— Дура! — покачал головой Дарио, — Дай посмотрю. Ты могла вывихнуть руку.

Козлина бородатый продолжал издеваться.

Я проигнорировала его предложение о помощи. Ему то хоть бы хны. Наверно, укус комара почувствовал бы лучше, чем мой толчок кулачком.

И вот как бороться с этим влиятельным и наглым мужиком?!

Пошел он…Хочет, чтоб я жила в Черногории?! Так тому и быть.

Я решила поглубже спрятать свои эмоции. И, конечно, секс больше он не получит!

Фыркнула иронично, и не глядя на Брунетти, добровольно зашагала в сторону дверей аэропорта.

Глава 41

Боль…

Мечтаю ненависти чан испить до дна

Забыть твой грозный силуэт на веки

И снова воспарить свободной в небеса

Но лишь тону в любви, смыкая веки…

Сказать легче, чем сделать.

Сердце плакало кровавыми слезами ревности стоило глянуть в сторону наследницы Паолоретти и моего мужа. Утонченная, воспитанная и невинная Франческа порхала по дому Дарио, как полноправная хозяйка.

А я мрачнела с каждым днем все больше. Старалась все время проводить на пляже.

Дарио оставил нас одних практически сразу и уехал решать свои царские дела.

Наши комнаты с Франческой находились в разных концах коридора. Мы не разговаривали и избегали друг друга намерено. Девушка, как и я, не выезжала за периметр замка Брунетти. Много читала и практически никогда не выходила на пляж. К ней приезжали репетиторы и занимались с ней танцами, игрой на фортепьяно, которое появилось в одном из залов, учили ее языкам и точным наукам. Рядом с ней находиться было невозможно. Для меня это была воистину экзекуция!

Если в первые дни я в силу женской сучной натуры пыталась высмотреть в ней недостатки, то спустя неделю я вынужденно признала, что итальянка совершенна. Красавица и умница.

Она подходила Дарио идеально. Выращенная по всем строгим правилам сицилийских традиций, она к тому же была предельно культурна и вежлива.

Считать Франческу соперницей у меня больше не было возможности. Она была вне конкуренции. Тем более со мной.

Я бы врагу не пожелала испытать даже долю той депрессии и тоски, которые захлестнули меня волной цунами.

Я не жила.

Я существовала.

Просыпалась, механически завтракала, не ощущая вкуса еды, занималась сама в спортзале часами и шла с книжкой на пляж. До наступления сумерек я купалась и загорала. Часто плакала и вздыхала по счастливому прошлому.

К концу такой тепличной жизни я уныло оглядывала свою фигуру в зеркало и убеждала себя, что мне плевать на торчащие кости и анорексичную худобу. От внутреннего конфликта я таяла на глазах, выглядела изможденно и устало даже с утра. Черные синяки под глазами расползлись на щеки, а об заострившиеся скулы на лице можно было порезаться. Грудь со скромного второго размера