Ставок больше нет - Казанцев Кирилл

И хотя представители славной когорты "домушников" старались избегать близкого знакомства с хозяевами "обносимых" ими квартир, иной раз чудеса все же случались.

И, входя сейчас в свою собственную квартиру, Василий очень надеялся на такое вот чудо.

Уже то, что он увидел в прихожей, менее подготовленного человека могло бы повергнуть в шок – полностью, до основания, в щепы и опилки была разбита скудная мебель, расколочено зеркало, а по стенам местами даже сорваны обои. Нечто похожее Василию уже приходилось видеть и раньше, в разбитых ракетно-бомбовыми ударами авиации и артиллерийскими налетами кварталах Грозного, во время его первого штурма.

Из глубины жилища долетел неясный шум. Какое-то движение. Не обращая больше внимания на царящие вокруг него хаос и разруху, Скопцов мягкими, кошачьими шагами двинулся в комнату.

На середине комнаты, в которой так же, как и в прихожей, все было перевернуто с ног на голову, топтался довольно крупный экземпляр мужской особи и озирался по сторонам. Видимо, высматривал, к чему бы еще приложить свои недетские ручки.

Уловив движение позади себя, резко развернулся лицом к Скопцову, одновременно поднимая кулаки на уровень груди и принимая какое-то подобие боевой стойки.

Что-то в этом обращенном к Василию лице показалось ему знакомым. Где-то он уже видел и этот перебитый нос, и эти мелкие шрамы у бровей. С этим массивным и угрюмым индивидуумом Скопцову явно уже приходилось где-то встречаться раньше. Но вот только где и когда? Впрочем, в сложившихся обстоятельствах этот факт особого значения не имел.

– Привет! – дружелюбно кивнул головой Василий незваному гостю, делая еще один короткий шаг вперед и, в свою очередь, поднимая руки к груди.

– Слышь, мужик! – В маленьких глазках здоровяка мелькнула паника. – Ты это... не думай! Это не я, бля буду!

– Конечно-конечно! – с готовностью согласился Василий, обнажив в хищной полуулыбке влажно блеснувшие зубы. – Я понимаю – это ветром надуло! Стихийное бедствие! Тайфун, цунами, селевый и гелевый потоки! Три в одном! И на десять процентов больше за ту же цену!

Выдавая всю эту ахинею, не несущую какой-либо смысловой нагрузки, а направленную на то, чтобы отвлечь немного внимание противника, "растащить" его, Скопцов медленно сокращал дистанцию. Правда, и противник его был тоже не лох какой-то – не отвлекался на производимый журналистом "треск", внимательно отслеживал его движения и медленно отступал в глубину комнаты, старательно сохраняя первоначальное расстояние между ними.

– Не, мужик, ты, в натуре, ошибаешься! – продолжал увещевать он Скопцова. – Серьезно, тут уже так и было! Я тебе отвечаю!

– Разумеется! – Василий не спорил. – Сейчас ты все это ментам и расскажешь!

– Значит, по-хорошему мы не разойдемся? – обреченно поинтересовался здоровяк. Отступать ему было уже некуда – он уперся спиной в стену.

Василий на этот вопрос отвечать не счел нужным – просто отрицательно помотал головой.

– Зря. – В голосе незваного гостя слышалось искреннее сожаление. И тут же он как будто взорвался изнутри, выбросив в сторону головы Скопцова здоровенный кулачище. – Н-на!..

Вообще-то визитер обладал неплохой подготовкой в силовом плане. И бить умел – Василий едва-едва успел нырнуть под его могучий хук справа. Шарообразный кулак незваного гостя с легким шорохом скользнул по марлевой повязке на голове журналиста. И придись этот удар туда, куда он направлялся, бог его знает, чем бы все это закончилось. Но... Акела промахнулся.

И не только промахнулся. Здоровяк вложил в этот удар всю свою немалую силу и столь же немалый вес, поэтому, как говорят боксеры, "провалился" – всем телом начал заваливаться вперед. И как бы сам по себе напоролся солнечным сплетением на выброшенный вперед и чуть вверх левый кулак Скопцова.

Можно качать мышцы брюшного пресса дни и ночи напролет. Можно нарастить поверх накачанных мышц толстый-толстый слой. Нет, не шоколада – сала... Все равно тот нервный узел, что скрывается в маленькой впадине под грудной костью, остается уязвимым. Разумеется, если точно в него попасть.

Скопцов попал точно – его противник громко хрюкнул и начал складываться пополам. Одновременно с ударом Василий выпрямился и чуть подшагнул правой ногой вперед, оказавшись таким образом чуть сбоку и сзади противника. Ну, а дальше уже совсем все просто, по отработанной когда-то давным-давно схеме – правой рукой в почку. Удар весьма болезненный, и задыхающемуся здоровяку он оптимизма никак не прибавил. А завершающий связку удар ребром левой ладони в основание черепа и вовсе лишил его сознания. Визитер рухнул на захламленный пол, ударившись лбом об останки системного блока скопцовского компьютера.

И буквально в ту же минуту из прихожей долетел такой знакомый женский голос:

– Сюда, сюда! Это я звонила!

"Не ушла-таки..." – констатировал Василий, одновременно с этим осторожно ткнув поверженного противника носком кроссовки в бок.

За спиной Скопцова послышался тяжелый топот нескольких пар обутых в "уставную" обувь ног... Металлический лязг – кто-то чем-то зацепился за болтающийся на двери замок... Короткий и сдавленный, но вполне различимый матерок...

А еще через секунду комнату начали заполнять люди – в мышино-серого цвета форме, в надетых поверх "формы бронежилетах и с автоматами в руках, а также и без этих броских признаков профессиональной принадлежности, но тем не менее оказавшиеся здесь и сейчас далеко не случайно.

– Кто хозяин квартиры? – требовательно спросил один из молодых, даже, на взгляд Скопцова, слишком молодых людей в гражданской одежде.

– Я... – устало ответил Василий. Только сейчас он почувствовал, насколько тяжело дался ему этот короткий поединок.

"Старею, наверное..." – подумал журналист. И, не обращая внимания на продолжавших прибывать в комнату правоохранителей, устало опустился в сверкающее белизной деревянного каркаса кресло, изорванная обивка которого валялась рядом.

2

Работа по раскрытию убийства Елены Панкратовой была начата с того, что Решетилов вместе с двумя временно включенными в группу операми с "земли", из райотдела, направился к ним в "гости".

Пока они пили в захламленном изъятым шмотьем и насквозь прокуренном служебном кабинете отвратительный на вкус дешевый растворимый кофе, оператор отдельского компьютера пробил предоставленные ему телефонные номера по имеющимся у него базам данных.

Получив распечатку, оперативники вернулись в кабинет, где начался честный дележ. Все установленные номера телефонов были разбиты на три – по числу участников дележки – примерно равных группы. "Примерно" потому, что во время раздела больше всего внимания обращалось на домашний адрес абонента – квартиры всех владельцев телефонов, которые попадали в одну из групп, находились относительно недалеко друг от друга.

Сама собой, можно сказать, стихийно образовалась и четвертая группа, в которую вошли номера сотовых телефонов. В компьютерных базах милицейского компьютера установочных данных владельцев этих приборов не оказалось – частники хранили свои секреты более ревностно.

Всего в городе было пять компаний, предоставляющих гражданам услуги сотовой связи. И чтобы посетить все офисы, расположенные в разных концах города, найти там взаимопонимание и склонить частников к плодотворному сотрудничеству, нужно было бы затратить как минимум день.

Решетилов откровенно загрустил, но только его новые знакомые оказались на высоте. В коридоре ими был отловлен стажер из знаменитой омской "вышки" – высшей школы милиции, которому была предложена обоюдовыгодная сделка.

– "Пятерку" за практику хочешь? – поинтересовался у молодого человека Дима, старший опер и капитан.

– Да мне и "четверки" хватит, – недоверчиво покосился на старших товарищей и наставников ожидающий какого-нибудь очередного подвоха или розыгрыша студент.