Я не продаюсь - Татьяна Тэя

Накрываю глаза ладонью, будто это может помочь, а потом звуки вечеринки становятся громче на пару секунд, когда дверь в спальню приоткрывается и снова захлопывается за кем-то.

Волна аромата сладких духов долетает до меня, а следом матрас прогибается, когда мягкое женское тело ложится рядом.

- Тимочка, ты что, один тут грустишь?

- Алина, зачем пришла?

- Хотела узнать, что случилось. Может, я чем-то могу помочь?

В её голосе призыв, вопрос и предложение. Когда она прижимается к моему боку, берёт за запястье и отводит ладонь с глаз, я не сопротивляюсь. Меня окутывает запах её парфюма, такой типично женский, особенный, он заполняет всю комнату, проникает в нос и лёгкие. Пышный бюст трётся о мою грудь, а лобком она прижимается к моим бёдрам. Ждёт, что я схвачу её, переверну на спину, задеру платье и утолю свою грусть.

Только эта не сработает. Знаю.

Потому что никакого возбуждения я не чувствую. Ну так может… на какой-то процент. Я всё-таки не железный, физиология есть физиология. Только почему-то неинтересно. Вероятно, когда окончательно забуду про Тому, когда к реакции тела перестанут подключаться эмоции, будет проще. Сейчас же хочется побыть одному.

Ещё и машина, проехавшая мимо дома, пускает лучи фар по спальне, и я вижу светлые волосы Алины, которые на ощупь жёсткие, крашенные, совсем не идущие ни в какое сравнение с натуральными тёмными прядями Томы, которые мне так нравилось пропускать сквозь пальцы.

- Иди вниз, развлекайся. Я устал.

- Серьёзно? – тянет Алина разочарованно.

- Серьёзней некуда.

- Но ты же теперь… свободен?

Сейчас в её голосе неуверенность. Ей точно не хочется нарываться на неприятности, хотя все уже в тусовке заметили, что Тома исчезла из моей жизни и из моего аккаунта в социальных сетях.

- Иди и не строй из себя психолога, - подталкиваю я, а затем больно щипаю за бедро. – Или сексолога.

Алина хихикает, но, замечая, что я действительно никак не реагирую, и хлопок по ягодице – единственное, на что она может сегодня рассчитывать, разочарованно вздыхает.

Ей ничего не остаётся, как скатиться с кровати и шмыгнуть за дверь.

А я ещё какое-то время лежу и понимаю, что тоже пора валить. И подумать над другими способами развлечь себя, раз уж этот не работает.

Я снова заявляюсь посреди ночи к Колину, а его это уже даже не удивляет. Перед этим лишь заехал к себе, захватил документы по проекту и ноутбук. Находиться в собственной квартире не могу. Там всё пропахло Томой и разбитым счастьем. Тошно до невозможности.

Колин даже не возражает, без лишних вопросов предоставляет неудобный диван в гостиной в моё распоряжение.

- Завтра займёмся схемой. Образцы скоро придут.

- Вчера уже с десяток линз доставили. Мы только без тебя смотреть не стали.

Провожу ладонью по лицу, чувствую себя виноватым, что подвёл группу.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Извини, я сейчас очнусь, и будем работать.

- Спи уже… завтра очнёшься.

Надеюсь, что установка Колина сработает, потому что мне кажется, я ещё долгое время не смогу прийти в себя.

* * *

В следующий раз, вернувшись в квартиру, вижу коробку на диване, и уже шестым чувством понимаю, что вещи Тома принесла. Её ключи, небрежно брошенные в прихожей, красноречивее любых слов говорят, что конкретно она обо всём этом думает.

Я поставил точку, а она подвела под ней линию.

Вот и всё, да?

Говорю себе, что пить не стоит, что голова мне нужна трезвой, но эта грёбанная коробка мозолит глаза и выводит из себя. Поэтому открываю бар и хватаю шампанское. Буду праздновать, ёпт… А что ещё остаётся?

«Моэт» мне кажется сегодня каким-то кислым. Я не большой любитель игристого, Тома его любит. Бл… опять Тома. Здесь Тома, там Тома, куда не плюнь – одна Тома.

Конечно, она пищит от дорогого вина и красивых вещей, и подарков, которые за каким-то хреном также принесла мне обратно.

Естественно, я лезу в эту долбанную коробку и нахожу там всё. Всё, что когда-либо покупал ей. Сверху лежит увесистая пачка денег. Её тоже вернула зачем-то… И украшения.

Уж не для того ли, чтобы я помчался к ней, поговорил и поверил, а потом потратил ещё больше?

Не, ну совсем какой-то хитровывернутый план получается. Хотя это же Тома, девочка из эскорта, а эти бабы продуманные до кончиков ногтей. Насквозь фальшивые и изворотливые. Готовые разыграть любую комедию.

Уголок губ кривится, когда я вынимаю магнитик и наши глупые полароидные снимки, сделанные на одноразовую камеру. И цифровую фоторамку. И в кожаном переплёте ежедневник, который она так хотела. Другая бы выбрала розочки-цветочки или котят, или что-то в гламурных блёстках, но Томе хотелось, чтоб у неё, как у бизнес-леди. Я ей и подарил дорогой и стильный по случаю начала нового учебного года. Она даже начала его заполнять.

Пролистываю страницы, и на колени хлопается тонкий конверт, и сыплются квадратные стикеры-закладки. На автомате смотрю, что в нём. Хм, уведомление от лендлорда и новый договор на аренду квартиры. Судя по всему, ей вот-вот надо её продлевать, а она почему-то не сделала этого. Может, уезжает. Куда? В свою Пермь? Что маловероятно.

«Да хоть на край земли, тебе-то какое дело!?» - вопит внутренний голос.

Отшвыриваю бумажки, спихиваю коробку на пол, сам вытягиваюсь на диване. Смотрю то на коробку, то на потолок, то снова на коробку.

Нет, это точно мазохизм. Я так и буду перебирать собранные в ней воспоминания? Может реально на это расчёт и был?

Откидываю загнутый край крышки и беру смартфон, который Тома тоже вернула. Палец сам ложится на кнопку, и внезапно девайс оживает. Без сети мобильник долго держит заряд. В нём, конечно, нет сим-карты, но данные остались. Такие как, например, наше фото на главном экране, а в галерее полно других снимков и даже видео, которые я, конечно, смотреть не собираюсь.

Это я себе установку даю.