Религер. Последний довод - Денис Бурмистров

Язва остановился, его голос приобрел угрожающие нотки.

– Они нападают стаей, Феникс, и рано или поздно пожрут меня. Но пока эта стая – моя! – воскликнул он. – И я не вижу причин, по которым не решить с их помощью наш давний спор!

Взметнулись полупрозрачные пологи, черная масса подалась вперед.

Рука Егора быстро нырнула под полог пиджака, рванулась обратно. Вспышка стробоскопа выхватила из темноты рубленые линии лица религера, прищуренный глаз и сжатые губы.

Все движение замерло разом, как вставший механизм.

– А может и хорошо, что прежних правил нет, верно? – голос Волкова звучал с фальшивым весельем. В вытянутой руке он держал пистолет Снежаны, направленный в голову Язве.

– Как ты смотришь на такой метод решения давних споров? – спросил он.

Язва не мигая уставился на оружие, будто оно загипнотизировало его. Из-под шляпы побежала капля пота, смывая за собой грим и оставляя длинную ломанную линию, которая разделила лицо пополам. Тифонит выронил трость и шагнул вперед, к Егору. Уперся глазницей прямо в ствол пистолета, как будто заглянул в подзорную трубу. Вторым глазом, плавающим в черном кругу теней, уставился на Волкова. Во взгляде были неподдельное безразличие и усталость.

– Знал бы ты, как мне обидно, Феникс, – громко прошептал тифонит, искренне и сокрушенно. – Как обидно осознавать себя последним единорогом. Песня еще такая есть, слышал?

– Тоже девственниц любишь? – хмыкнул Егор.

Но Язва шутку не принял. Он словно влился в поток собственных мыслей, невеселых и терзающих.

– Наше время подошло к концу, Феникс. Нам предстоит уйти, как когда-то колоссам, сферам и полубогам. Нам, избранным и исключительным, одаренным Дарами от сил высших. Мы пришли на смену героям и титанам, молодые колдуны, способные подмять мир под себя. Мы могли бы создать расу новых богов, сильных и мудрых. Но вместо этого… Что мы сделали вместо этого?

Язва скосил глаз и обвел взглядом окруживших двоих религеров людей, скрытых качающимися стенами из шелка.

– Мы так увлеченно воевали друг с другом, что не заметили, как человечки нас подвинули. Не заметили, как они стали нам ровней, как сравняли избранность Дара до разменной монеты. Еще немного, и они смогут купить Дар в магазине, подарить его, обменять. Богоизбранность превращается в модный гаджет, в стильный аксессуар. А мы свое время упустили, да. Мало покуражились! Просрали мы время свое, враг мой!

Язва разрывал рот яростным криком смертельно обиженного ребенка, разбрызгивая слюну. Он отскочил от Волкова, подпрыгнул и со злостью пнул свою трость. Та улетела в сторону, врезалась в ткань и скрылась в темноте.

– Ты вообще о чем? – Егор не опустил пистолет, но стрелять уже не собирался. – Как можно купить или обменять Дар?

– А вот в этом-то и фокус! – настроение Язвы вновь сменилось и он оскалился злобным клоуном, хлопая себя по шляпе. – В этом то и главная насмешка Вселенной! По какой-то непонятной мне причине, секреты распространения Дара открылись Калине! Ей и только ей, как бы мы не искали альтернатив! Понимаешь мою рефлексию? Ни напыщенным ордалианам, ни пафосным исилитам, ни лживым амонариям. Ни вам, хитрецам мистирианам. И ни нам, мать твою, копошащимся в своем раздутом эго тифонитам! Нет! Фокус открылся сраной шлюхе, которую трахнул в детстве престарелый церковник!

Егор опустил оружие. Автоматически похлопал себя по карманам в поисках сигарет.

Язва подошел к мистирианину почти вплотную, заговорил в лицо, выдыхая тяжелой сыростью.

– Но вот что я тебе скажу, Феникс. Я тебе скажу, что я не очень-то и против такого расклада. Я улавливаю в этой ситуации пусть извращенную, но все же эволюцию. Старина Дарвин поддержал бы меня, факт. А эволюция – это то, к чему должен стремиться любой тифонит.

– Но ты уверен, что это не очередная хитрая афера Калины? – с надеждой спросил Волков, сам зная ответ.

– Уверен. Как уверен и в том, что мне нравится эта саркастическая шутка Творца – раздать обезьянам по коробке динамита. Авось, выживут самые-самые. Чем не принцип естественного отбора? Только вот мы уж точно не выживем. Нас перемолотят первыми. Бывших фаворитов никто не любит.

Волков несильно оттолкнул Язву, но тот и не сопротивлялся – без ужимок и кривляний отошел к лестнице, сел на ступеньку. Снял шляпу и взъерошил мокрые волосы.

– Союз с Калиной в интересах нашей конфессии, – произнес он уже спокойнее, облокачиваясь на колени. – Поэтому я не стану помогать тебе, Феникс. Но в знак того, что мы слишком давно пытаемся укокошить друг друга, я дам тебе фору в десять минут, прежде чем отдам команду «фас» своим бандерлогам. Сколько там за тебя обещал Доминион? Будешь уходить – ствол на пол положи, а то вздумаешь вернуться, в героя поиграть. Знаю я тебя.

– Союз с Калиной вас до добра не доведет, – попытался поспорить Егор, понимая, что все уже напрасно.

– Для тифонита нет добра. Для тифонита нет зла. Это лишь стороны одной Личности, – ответил стандартной фразой Язва. – Уходи, Феникс. Боюсь, больше мы не увидимся.

Егор секунду помедлил, стараясь подобрать нужные слова, но Язва уже закрыл глаза, прислонил голову к перилам. Волков лишь раздосадовано сплюнул, убрал пистолет за пояс и пошагал к выходу, бесцеремонно срывая шелковые полотна.

Глава 26

«Внешний вид храмов всегда должен был соответствовать канонам. Но самыми лучшими из них и по сей день являются те, что выделяются из заданных схем»

Из лекции по истории архитектуры

Волков с ходу прыгнул в машину, нещадно хлопнул дверью и с чувством выругался. Илияс успел лишь подхватить упавший с приборной панели телефон, во все глаза пялясь на недовольного мистирианина.

– Поехали отсюда, – раздраженно кинул ему Волков. – Здесь нам не помогут. Прикрывай понемногу.

Бланцы счел умным не спрашивать, куда именно ехать, просто завел машину и вырулил на улицу.

У Егора прямо-таки чесались кулаки. Очень хотелось пойти на принцип и дождаться у машины обещанных тифонитских бандерлогов. Скорее всего, его бы одолели – он не рассчитывал на помощь неверного помощника, да и свои силы оценивал реально. Но в последние дни в нем клокотало глупое упрямство, иррациональное, а оттого необъяснимое. Он, словно лемминг в период миграции, упрямо несся навстречу пропасти, хотя еще издали заприметил обрыв. Физически не хотелось думать о благополучии, остро жаждалось выиграть у смерти.

Однако, разум все же возобладал. Разум и чувство «не доигранной партии».

Волков достал телефон и набрал номер Ильина.

Ничего. Абонент вне действия сети.

Набрал Фелиска.

Длинные гудки в никуда.

Это не нормально, так быть не должно.

Егор прокрутил в голове список имен, прикидывая варианты разговоров. Колебался некоторое время, потом указал Илиясу притормозить возле укрытого в глубине узкой улочки продуктового ларька. Буркнул: «Я скоро», вышел из машины. Ботинок зачерпнул холодной воды из неожиданно глубокой канавки, нога стала неприятно липнуть к стельке.

Егор дрыгнул ногой, в очередной раз выругался. Настроение окончательно испортилось.

Из машины бланцы вновь заиграла ритуальная музыка, потянуло благовониями. Молодой религер, упершись затылком о подголовник, закрыл глаза и самозабвенно шевелил губами. Все верно, по канону – имеешь время – общайся с богом.

Волков с трудом вспомнил номер, которым ни разу не пользовался. Вспомнив, более не мешкал – набрал цифры и приложил ухо к трубке.

Абонент недоступен.

Он набрал номер еще раз. Результат тот же.

Хмыкнул, подумал, где мог ошибиться. Да нет, все верно, номер именно тот. Набрал вновь, стараясь по ошибке не промахнуться мимо нужной клавиши.

Но телефон Таисии так и не ответил. Что шло в разрез с правилом религеров всегда находиться на связи, в любое время дня и ночи.

– Вот же засада, – Волков поправил съехавшую с глаза повязку, уставился на черную трубку сотового.

И что теперь? Кому звонить? Мелькнула шальная мысль выйти на Кима, но Егор сразу же отмел ее. Несмотря на довольно уважительные взаимоотношения, дающие шанс на то, что кореец хотя бы выслушает, прежде чем бросится в атаку, Волков не хотел сбрасывать со счетов один немаловажный фактор. А именно то, что Ким до мозга костей предан духу конфессии, слову Старших. Если на Егора официально объявлена охота, то, даже выслушав, Ким попросту не воспримет услышанное, лишь попробует воспользоваться моментом и уничтожить Волкова.

Кто еще остается? Нечаев? Иванов? Колеров? Ни с кем близких отношений не было и быть не могло, слишком разные мировоззрения, несмотря на то, что бились когда-то бок о бок.

Волков убрал телефон, привалился плечом к ларьку и неторопливо закурил, наблюдая сквозь дым за молящимся Илиясом. Когда огонек, с сухим треском поедающий табак, добрался до фильтра, мистирианин выплюнул окурок в мятую урну, вдохнул полной грудью холодный осенний воздух. Вернулся в салон, бесцеремонно выключив музыку.