Твоя смерть тебя спасет - Лена Валевская

насмешливо внутренний голос.

А возможно ли это?

Как отвоевать у смерти Смерть?

— Спасибо вам, чародеи великие, — поклонилась я волшебным оборотням, прощаясь. — За помощь. Но мне надо к алтарю. Если вы не со мной, пришла пора расстаться.

— Постой, Мара, — подошел ко мне Орел. — Вижу, не слышишь ты гласа разумного, да то твой выбор. А нам Черный бог поручил за тобой приглядывать и защищать. Что бы ты не задумала и куда бы ни направилась — мы с тобой. К тому же, с нами побыстрее выйдет. Где алтарь, мы и сами знаем, домчим с ветерком в мгновение ока.

Обернулись чародеи птицами, размером больше прежнего. Орёл развернул крылья, спину мне подставил, а Коршун — царевичу.

Летящий порожняком Сокол снизу подстраховывал, ежели вдруг кто-то из глупых седоков на птицах не удержится и рухнет в воздушную пропасть.

Я уже привычная летать под облаками, мне не страшно. Но и былого восторга не ощущала. Не до него было. Тревога и страх заставляли колотиться сердце как ненормальное. И толика радости, что не оставили, не бросили чародеи одну сражаться с трудностями неведомого пути и хоть немного, но увеличили шансы на помощь Кощею.

Летели мы и в самом деле недолго. Сколько полей и лесов промелькнуло под нами, мне не ведомо. Кажется, не мало, идти и в самом деле пришлось бы не один час, если не день. Как вдруг вырос посреди очередного поля раздольного высокий холм, травой поросший. Снизились птицы громадные, вкруг холма облетели да рядом с ним на землю опустились.

Высок холм, но не крут, подняться можно. Подножие его окольцевал широкий ров, наполненный водой едва ли не до краев. А через ров перекинут мостик, деревянный, с виду хлипкий, ненадежный. От него вверх тропинка еле заметная взбегает, видно, что ходят по ней, но редко.

— Дальше тебе одной идти надобно, — сказал Орел печально. — Всем нельзя. Только просящему дозволено перейти Калинов мост через реку Смородину. Но знай, мы рядом, мы тебя слышим и ответим.

— Калинов мост? Река Смородина? — опешила я, глядя на ров и мостик.

— Ненастоящие, конечно, — послышался смешок Сокола, обернувшегося человеком. — Но смысл тот же.

— Святилище это заповедное, — пояснил Коршун. — Словно иной мир. И войти дозволено лишь тому, кто пришел к богам с просьбой. А мы лишь сопровождаем, охрана твоя. Нам здесь ждать надобно.

Слезла я со спины Орла, царевич чуть раньше Коршуна освободил. Приняли птицы облик человеческий и вместе со мной на вершину холма посмотрели.

Тревожно мне стало, будто в ответ нас оттуда кто-то тоже разглядывал.

Но делать нечего. Сама напросилась.

И я шагнула на мостик. Он заскрипел, но обваливаться вроде не собирался. Перешла его быстро, с опаской. Обошлось. Подъем по тропинке не показался сложным. Видно, и в самом деле дойти до алтаря любой сможет, главная трудность дальше начнется.

Тропка вывела на вершину холма, ровную округлую площадку, большими валунами как забором обложенную. И только там, где в этот каменный круг-ограждение тропа упирается, проход свободный. Шагнула в круг с ощущением, будто и в самом деле в иной мир вхожу, мир богов. И замерла в восхищении.

Их было много, этих богов. Десятки идолов, каменных изваяний выше человеческого роста, и каждый уникальный, узнаваемый, со своей особинкой. У кого-то меч в каменных руках, у кого-то — посох, колосья пшеницы или просто зарубки-символы на теле. А между ними, ровно посередине святилища, раскинуло ветви высокое дерево с мощным стволом и кроной в форме пирамиды.

Идолы будто глядели прямо на меня, пристально, выжидающе. С превосходствующей усмешкой. Я поежилась под этими взглядами, ощущая себя ничтожной букашкой. И с огромным трудом заставила себя двигаться дальше, приблизиться к пугающим изваяниям еще немного.

Между мной и каменными богами лежал громадный камень, плоский, напоминающий неправильной формы стол. Столом он и был, жертвенным, для той самой платы, которую просители приносят на поклон богам. Откуда-то пришло его название. Алатырь-камень. А перед камнем — черный круг кострища.

Я медленно, несмело подошла к Алатырю. Остановилась. Как правильно молиться славянским богам? Какие молитвы приняты в этом древнем мире? Надо ли разводить ритуальный костер? Или меня и так услышат? Спросить у чародеев я как-то не додумалась. Придется самой.

Обвела взглядом каждое изваяние. Откашлялась. И произнесла:

— Простите, если что не так… Не знаю, как правильно вас просить. Я из другого мира, где давно не молятся славянским богам. Но всё же… Пожалуйста, верните силу Чернобогу! Ту, что отняла у него коварная колдунья Марья Моревна. И ещё… — осенила меня внезапная мысль, и я поторопилась ее озвучить. — Ещё я хочу, чтобы смерть его, созданная богами, стала обычной безвредной стрелой. И больше никогда не угрожала жизни и могуществу Чернобога.

Понимала, что наглею. И, быть может, прошу о невозможном. Но ведь это боги. Если не захотят или такое исполнить невозможно даже им, то просто проигнорируют просьбу какой-то нахальной смертной. А вдруг да получится? И они согласятся уничтожить то, что сами создали для сдерживания повелителя Нави?!

Ведь мало просто вернуть Кощею его могущество. Пока в руках Моревны активный амулет против Чернобога, она в любой момент может лишить его силы повторно. И тогда мое паломничество к алтарю всех богов окажется напрасным.

— Ты многого хочешь, дитя чужого мира.

Я всякого ожидала от алтаря всех богов Руси, но не того, что боги ответят мне лично.

Голос был один и в то же время в нем звучало множество других. И раздавался он отовсюду сразу. Проникал в голову вибрирующим гулом. Давил дикой мощью.

— Знаешь ли, что у такой просьбы и цена высока?

— Знаю! — торопливо заверила я, преодолевая вызванное божественным голосом головокружение. Заныло в висках, в глазах потемнело, но я держалась, продолжала этот безумный, невероятный диалог с самой могущественной силой этого мира. — У меня за кругом три великих чародея! Чего бы боги не затребовали в качестве оплаты, чародеи принесут в тот же миг. Только назовите цену.

Пространство наполнил смех, раскатистый и громогласный.

— Захотела отделаться чужой помощью и тем, что рождено этой землёй? Нет, Марья из чужого мира, названная Черным Богом Марой. Не такую плату возьмём мы за два твоих желания.

— Чего же вы хотите? — похолодела я.

Уже не тревожный холодок, а настоящие морозные узоры дурного предчувствия зазмеились вдоль позвоночника.

— Забавно, — задумчиво произнес божественный голос. — Смерть, которая не способна на созидание, а лишь на финальную жатву, придумала для человека имя. Знаешь ли, что имя и судьба смертного связаны нераздельно? Марья Никольская принесла с собой