Это всё ты (СИ) - Тодорова Елена

– Нет… – протестует моя душа. – Это ты меня прости… Я сама… – очень сложно признать. Но я должна нести ответственность. – Я тебя поцеловала… Прости, прости… Мне так стыдно за это! Словами не передать! Ты сказал про школу, и я… На меня что-то пьянящее нахлынуло… Мне так стыдно! Очень-очень! Ох… Умереть легче!

– Черт, Ю… – толкает Нечаев так тяжело, словно у него в горле что-то застряло. – Скажешь тоже! – и вдруг смеется. Наверное, я еще болею своим вирусом, потому что мне чудится в этих рваных хриплых звуках горечь. – Разве это поцелуй? Ха-ха. Херня, зай. Спокуха. До поцелуев мы не дошли. Поверь, я разбираюсь в том, что говорю. А ты вот… Походу, вообще по нулям в ощущениях.

Я цепенею. В голове гудит целый рой мыслей. Их я разобрать не могу. Однако жжение за ребрами говорит о том, что мне больно.

Все это безумие переживала только я? Для Яна - херня?

– Значит, для тебя подобное – ерунда? – выдавливаю, преодолевая смущение.

Мгновение я слушаю скрип его зубов.

У меня сердце биться перестало, а он злится?

– Ерунда, зай, – размазывает после паузы. – Но, если не хочешь, чтобы я закончил эту провокацию конкретными действиями, больше так не делай.

– Конечно, не хочу! Конечно, не буду! – выпаливаю на эмоциях, отрицая перед самой собой, что руководит мной перво-наперво жалкая обида.

А вот Ян смеется.

– Ладно. Закрыли тему, – отмахивается так легко, в то время когда у меня вновь обнаруживается острая нехватка кислорода. – Иди ложись, Ю. Поздно уже.

– А ты? Что же… – бормочу растерянно.

– Спущусь во двор. Покурить тянет.

Мне стоило бы воспользоваться предоставленным шансом и реально попытаться уснуть. Но я… Не могу его сейчас отпустить.

– Я с тобой, – выдаю, осмелившись поднять голову и посмотреть Яну в лицо.

Ян морщится, давая понять, что моя компания ему сейчас не особо нужна.

– Курить?

Ухмыляется.

– Нет… Просто пройдусь, – шепчу, проглотив все свои глупые обиды. – Если тебя поймают и накажут, мне будет плохо.

Ян разрывает пространство глухим хохотом.

– Так пусть накажут нас обоих, да, зай?

– Угу. Лучше так.

– Лады. Пошли, Ю.

– Дай мне только одеться.

Нечаев скользит взглядом по вороту моего халата. Должно быть, машинально это делает, но я сходу реагирую, запахивая полы плотнее некуда.

Покидает ванную без слов. Я иду следом, чтобы выхватить из сумки свежее белье и теплый спортивный костюм. На Яна не смотрю. Надеюсь, что он за моими действиями тоже не следит.

Закрывшись в ванной, пускаю в раковину воду, только чтобы заглушить звуки. После этого снимаю сорочку и влажные трусики. Сворачиваю все вместе, не заостряя внимания на следах своего позора, и опускаюсь на унитаз. Игнорируя средоточие разврата у себя между ног, долго сижу. Мышцы до сих пор настолько напряжены, что я просто не способна опорожнить мочевой пузырь.

Едва я, чуть не плача от облегчения, начинаю писать, Ян второй раз за сегодняшнюю ночь стучит мне в дверь. Струя обрывается, когда он дергает ручку.

– Бесуния?

– Что?!

– Зачем ты закрылась?

– Боже, Ян… Для тебя совсем никаких границ не существует?! Я в ванной! Это личное пространство!

– Ага… – по этому звуку предельно понятно, насколько ему пофигу на то, что я сказала. – Давай быстрее.

– Сейчас! Отойди от двери, пожалуйста!

Он смеется, но вроде как уходит.

Напоминаю себе впредь всегда закрывать дверь, спешно заканчиваю свои дела. Умываюсь, одеваюсь и, решив оставить волосы распущенными, привожу их в порядок.

Чуть позже, когда нам с Нечаевым удается проскользнуть незаметно на улицу, он мне их снова запутывает.

– Прекрати… – шепчу задушенно, когда чувствую, что его ладонь уже добралась до моего затылка.

Ян прикусывает дымящуюся сигарету и ухмыляется. Игнорируя мою просьбу, продолжает гладить пальцами. Не знаю, откуда в нем столько нежности, когда выглядит он как самый настоящий хулиган.

Незаживающие ссадины на лице, бейсболка козырьком назад, рваная футболка, крайне низко сидящие спортивные штаны.

Мне не удается скрыть дрожь, что у Яна снова вызывает кривоватую улыбку.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– Тебе не холодно? – неумело оправдываю свои реакции я.

И зачем-то провожу ладонью по его руке. Не той, которая остается у меня в волосах. А той, которая тянется ко рту за сигаретой, пока я не начинаю оглаживать выпирающие вены. Ян застывает, не торопясь разгибать руку в локте. Глядя на меня снизу вверх, завораживающе медленно моргает.

Нас окутывает дымом, но вряд ли это можно назвать отвлекающим фактором. Скорее наоборот. Кажется, что этот морок скрывает ото всех.

– Я передумал, – усмехается Нечаев.

– Насчет чего? – теряюсь я и сходу начинаю волноваться.

– Иди сюда, Ю, – зовет вкрадчиво.

Не понимаю, что именно подразумевает, мы ведь и так очень близко стоим. Его рука в моих волосах. Моя добралась до его плеча. Не понимаю, но инстинктивно втягиваю в себя губы, чтобы он перестал прожигать их взглядом, и мотаю головой.

Ян ухмыляется шире.

– Иди сюда, – протягивает еще тише, с одуряюще хриплыми нотками. Пальцы дальше перебирают мои пряди. Впиваясь мне в кожу, слегка усиливают давление. – Иди сюда.

Мое сердце взлетает вверх, забывая о своем стационарном месте деятельности. Разбивается в горле. Множится на тысячи копий. Рассыпаясь по организму, заставляет меня задыхаться от выработанной им энергии.

– Иди сюда, Ю.

Я вздыхаю. Преступно томно.

Облизывая губы, подаюсь вперед.

Но…

Мотаю головой.

Ян усмехается. Со вздохом прикрывает глаза и, выскользнув из-под моих волос, сжимает кольцо из рук поверх плеч. Притягивает к груди, еще раз очень хрипло вздыхает. Слышу, как колотится его сердце, и даже удивляюсь его силе и скорости. Оно ведь едва ли не вровень с моим шалеет.

Обнимаю его, чтобы унять это волнение. Но, кажется, моя близость действует на него не менее мощно, чем его – на меня.

– Что значит «засвистел по тебе»? – рискую повторно спросить, прерывисто вбивая слова Яну в шею.

Смеху, который сокращает крепкие мышцы его груди и пресса, я не удивляюсь. Хоть и смущаюсь, но не обижаюсь.

– То и значит, Ю. Рассвистелся по-черному. Ты моя чума, Ю.

– Ю, Ю… – повторяю за ним. – Ты так разговариваешь, что тебя тяжело понять.

– Поверь, тебя понять еще сложнее.

– Хм… Занятно.

– Угу… Очень, зай. Пиздец как занятно.

– Информация к размышлению… – проговариваю, вроде как, между прочим. Подбираюсь к вопросу, который покоя не дает: – Ты обо мне думаешь, когда остаешься один?

Нечаев смеется, аж покачивает нас обоих. Перегибаясь, едва не утягивает за перила.

Спирает дыхание от страха, но я все равно не пытаюсь освободиться.

– Не только когда остаюсь один, – шепчет Ян, прижимаясь губами к моим волосам.Шумно вздыхает. – Бля… Конечно, думаю, зай. Постоянно. Из головы не выходишь, Ю.

– Ты… Ты из моей тоже, Ян. Никогда, – сама не знаю, где беру смелость, чтобы признаться в подобном. – Даже когда сплю… Ты… Ты в каждом моем сновидении, Ян.

Наверное, его откровенность располагает делиться самым сокровенным. Несмотря ни на что, подспудно доверяю Нечаеву. И больше нет сил держать в себе так много.

– Вау, – выталкивает он глухо. – Ни хрена себе, Ю, – слышу, как сглатывает. Вдыхает. Выдыхает. – Не ожидал.

– А я тебе снюсь? – наглею запредельно. – Иногда?

– Хах… Всегда, – отрубает.

– Спасибо, – вырывается у меня, когда Ян сжимает крепче. – Мне стало чуточку легче, что я не совсем ненормальная. Ну или… Не одна такая.

– Ахаха, – хохочет Нечаев все еще хрипло, но уже раскатисто. – Верняк, мы пара. Гусь да гагарочка.

– Эм…

– А учитывая, как меня ненавидят твои родаки… Ромео и Джульетта, бля.

– Мм-м… Не говори так.

– Как скажешь, зай.

Обратный путь занимает у нас чуть больше времени. Да и проходит не так легко. Сначала мы сталкиваемся с шатающимся по коридорам подвыпившим Фоминым. А потом… Только Ян загоняет его в номер, мы налетаем на ускользающую из комнаты Валика Мадину.