Мечта для мага (СИ) - Агатова Анна

- Голубушка, вы нарушаете порядок, - поверенный несколькими словами пресёк истеричный крик и, очевидно, наложил какое-то заклинание на Мараю, потому что она мгновенно замолкла. - Прошу вас, ваше сиятельство, продолжайте.

Но князь молчал. И на него смотреть не хотелось, но я усилием воли повернула голову -надо следить за событиями этого странного представления. Его сиятельство с болью и сожалением смотрел на дочь, а потом перевёл взгляд на Зуртамского.

- И что вы скажете на это, Эрих?

Это судебное разбирательство всё больше напоминало разбирательство надо мной и Зуртамским, а не над несостоявшейся убийцей.

Староста устало прикрыл глаза и ответил:

- Да, ваша дочь права, ваше сиятельство. Я не кружил ей голову, был с ней достаточно холоден и держал дистанцию. Я очень хорошо помнил ваши слова о том, что она слишком молода. Я не строил планов в отношение неё и не давал поводов к построению таких планов ею. И ко всему... - Зуртамский полюбовался теми же видами, что и я (окно сегодня было в центре не только моего внимания), и поморщившись глянул на князя, - вы ведь помните, что я мгновенно оказался на пути заклинания?

Я снова спряталась за батюшкой, одним глазом наблюдая за князем. Его лицо было необычайно злым. Как если бы он догадывался о чём-то неприятном. Спросил отрывисто:

- Да, и что?

- Это не случайность. И не магия, - окно сегодня рисковало быть протёртым до дыр. - Это такая родовая особенность - защищать того, кого... - он опять замялся. - В общем, того, кто нуждается в защите.

102. Лиззи Ларчинская

Зуртамский помолчал, а я терпеливо смотрела на шов батюшкиного камзола, жалея ни в чём не повинное окно. Стежки были ровными, а ткань - дорогой. Самая лучшая портниха шила эту одежду. Да уж, стоило это немало.

В голове всплыли слова отца о том, что я не за деньги или титул должна выходить замуж, а по любви. «Мы достаточно богаты, чтобы позволить себе эту роскошь, дитя моё», - вот что не так давно сказал отец. А это значит, что замуж за Вольдемара я не пойду. Не пойду!

Как и Героны, Делегардовы не видят во мне человека. И если для князя и его сына я была редкостной и ценной диковинкой, то для Иракла, скорее всего, и человеком-то не была. Забавной игрушкой, не более. А чем так, лучше одной.

Любви у нас с Вольдемаром нет и не было. А после поступка Мараи никаких отношений с Делегардовыми вообще не может быть....

Помолвка была ошибкой. И прав отец - Зуртамскому нужно сказать спасибо за вмешательство, за то, что не дал свершиться этой ошибке.

Если бы я была чуточку более легкомысленной, если бы не отнеслась к её предупреждению серьёзно!.. Если бы Марая оказалась более подлой или умной, не такой болтливой, более сдержанной, хладнокровной и молчаливой? Даже страшно. Ив такой ситуации глупую девчонку только поблагодарить остаётся!

Смешно даже.

Ещё папеньке спасибо надо сказать, что научил любить жизнь и радоваться ей, но при этом не быть легкомысленной.

И я взяла отца под руку, прижавшись щекой к его плечу в дорогом камзоле. Его пухлая и тёплая ладонь погладила мои пальцы. Спасибо тебе, папенька, за поддержку!

А мысли опять помчались дальше. Я ведь могла погибнуть. Совсем немного отделяло меня, совсем чуть-чуть - и всё , я бы умерла, исчезла бы за считаные мгновенья. Это Зуртамский со своей мощной магией и помощью моего амулета справился, и то вон какой потрёпанный...

А я жива. Хожу по этому миру, дышу этим воздухом, смотрю на солнечный и морозный день за окном. Жизнь продолжается!

И цвет, и яркость красок, и папенька со Степаном, и планы на будущее, и даже мороз и ледяной ветер на улице распирают полнотой бытия, и что-то в груди мешает дышать, и из глаз выдавливает слезу.

И эту радость убить, выйдя замуж за Вольдемара? Да ни за что на свете!

Я напрасно изменила своему решению, когда согласилась на помолвку. Тому самому решению, что приняла после императорского бала, - никогда не выходить замуж. Вот это правильно, вот это то, что мне нужно! Никаких мужчин в моей жизни, кроме отца и Степана!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

И я сказала это отцу, когда мы вышли из гостиной, откуда нас попросили удалиться -настало время, когда глава рода Делегардовых должен принять решение о наказании в присутствии только самой виновницы и императорского поверенного.

И правильно.

Пора нам с папенькой уйти отсюда - и из самого дома, и из жизни этих людей. Зачем задерживаться? Больше меня здесь ничего не держит.

103. Лиззи Арчнская

- Папенька, я была под влиянием случая, - сказала, проходя вслед за слугой к выходу, где нас уже ждал лакей с нашей одеждой. - Не нужно было соглашаться на эту помолвку тогда. Ты позаботишься о том, чтобы забрать моё согласие? Я бы не хотела...

- Да, доченька, не волнуйся, я позабочусь, - он снова похлопал по моим пальцам, лежавшим на сгибе его локтя. - Я категорически возмущён тем, что князь так легко поверил лжи преступницы и стал укорять тебя в нечестном поведении по отношению к Вольдемару!

Ах да, точно. Вот это же и меня тогда зацепило. Упрёки в мой адрес по поводу несуществующей интрижки, когда его родная дочь едва не стала убийцей. Вернее, было бы забавно, если бы не было так обидно.

- И это тоже, папенька, - сказала я вздыхая.

- Не расстраивайся, дитя моё. Пока ошибку можно исправить, её, считай, не было. А уж Вольдемар... Даже посторонний молодой человек смог прийти тебе на помощь, закрыть собой! А жених, чьи интересы так рьяно защищал его сиятельство, даже не подошёл к тебе ни разу после трагедии, не спросил как твоё самочувствие! И получается, что кому-то ты важнее, чем жениху! Ты, Лиззи, присмотрись к тому молодому человеку, мне кажется, ты ему небезразлична.

Что?! К Зуртамскому присмотреться? Важна я ему. А то как же! Он спит и видит, как выжить меня из академии! Спит и видит... Ой, мать моя механика! Это я сплю и вижу его, мечтаю о его поцелуях и о его нежных руках. Стыдно-то как!

"Дышать переставал и руки дрожали", - эхом отозвались воспоминания о словах Мараи. И ладони тут же вспотели, а сердце застучало чаще.

- Позвольте представиться, - пророкотал тихий с хрипотцой голос. Знакомый голос.

Голос Зуртамского. Сердце упало в живот, а потом подпрыгнуло и зашлось в сумасшедшем ритме где-то в горле.

Мы с отцом повернулись одновременно. Я - чтобы сказать какую-нибудь едкую гадость, скрывая бешено колотящееся сердце и прогнать человека, ставшего причиной этого, а отец - чтобы со светлой улыбкой поблагодарить моего... получается спасителя. Ведь именно так он выглядел в глазах моего батюшки.

- Эрих Зуртамский, - его бледно-зелёное лицо исчезло при коротком поклоне и вновь показалось из-под упавших на лицо чёрных волос.

Тёмные глаза сверкнули, чётко очерченные губы на серьёзном осунувшемся лице. Красивый. Какой же он всё-таки красивый!

- Господин маг, я бесконечно рад, что не перевелись ещё настоящие рыцари, и что вы так кстати оказались рядом и смогли защитить мою дочь! - радостно улыбаясь, воскликнул батюшка.

- Не стоит благодарности, сударь, - вежливые и тяжёлые, словно камни, слова старосты падали, пуская по воде круги - у меня по спине бежали мурашки и потели ладони, а голова начала кружиться. - Я бы хотел поговорить с вами с глазу на глаз.

Вежливый кивок бледно-зелёного старосты, ни единого взгляда на меня и вопрос в глазах папеньки - он оглянулся на меня через плечо, отходя с Зуртамским в сторону. Я задумчиво наблюдала за ними, пока лакей помогал мне надеть шубку — подарок отца.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

О чем Зуртамский мог секретничать с папенькой? И когда он тут появился? А что, если он шёл за нами от самой гостиной, где проходил суд, а мы не заметили его? И если так, то много ли он услышал из нашей с папенькой беседы? Внутрення тревожная дрожь нарастала .

Вот, наконец, отец поклонился на прощанье старосте и улыбнулся дружелюбно - ох, мне уже не нравится это! И вернулся ко мне. Швейцар подал и ему шубу, и мы вышли в мороз. Напоследок обернувшись, я увидела тяжёлый взгляд Зуртамского, такой, словно меня хотели пришпилить к стене. Как тогда, в лазарете.