Падение Вавилона - Александр Афанасьев

Темой первого заседания СНБ (потом про это будет много лжи) стал даже не оглушительный провал американцев в России, в конце концов, в плен к русским попало не так уж и много американцев, кроме того, русское правительство и само было не радо тому, что произошло. Темой первого из двух заседаний СНБ стала дальнейшая политика по отношению к Восточной Европе и Украине, дальше планировалось рассмотреть гибель чеченского руководителя и возможные последствия этого, и только потом, как неразрывно связанное со всем этим – провал операции по освобождению польских и американских военнопленных и дальнейшие шаги все еще самого сильного государства в мире в связи с этим. Только после рассмотрения этих вопросов планировалось принять окончательное решение о дальнейшей судьбе Ирана.

На сей раз председательствовала на заседании США сама миссис Президент, госпожа Сара Бейли, вице-президент США, бывший конгрессмен и бывший десантник из сто первой, который обычно и вел заседания СНБ, как на грех попал в больницу, и попал в больницу надолго. Сару Бейли республиканская администрация не допускала к ведению заседаний СНБ, главного консультативного органа США, отвечающего за выработку и реализацию мер в области национальной безопасности, потому что отчетливо понимала, как женщину в председательском кресле воспримут люди, возглавляющие силовые департаменты и агентства в стране. Тем более такую женщину. Сара Бейли была еще одним «заместителем», еще одной красивой картинкой в череде сменяющих друг друга через каждые четыре года президентов, еще одним громоотводом для народного гнева. Не справились республиканцы, вогнали страну в яму – поставили на пост президента молодого, амбициозного демократа, не имеющего ни наработанной команды, ни управленческого опыта. При этом – и политику на Востоке, и тех, кто ее проводит – словно в насмешку оставили теми же самыми. Крик души президента, обращенный к генералам-республиканцам, которые еще глубже закопались в Афганистане, – черт возьми, а какой выбор вы мне оставили! – отражает саму суть этого короткого, так много обещавшего президентства. К выборам двенадцатого года Соединенные Штаты Америки подошли не окрепшими экономически и резко ослабевшими политически, США уже не могли кардинально влиять на обстановку в мире, ликвидация Бен Ладена была символичной, но для того чтобы влиять на происходящее в мире, нужно было несколько больше, чем просто символы. Но американцы не хотели с этим смириться – и на волне недовольства провалом большого наступления на талибов в Афганистане в кабинет на втором этаже здания на Пенсильвания-авеню, 1600 народ вознес первую женщину-лидера в истории США. Бывшую королеву красоты, бывшего губернатора, большую любительницу чая, многодетную мать, лично ходящую с ружьем на медведя, – персонаж почти карикатурный, но боссы республиканской партии решили пойти именно по радикальному пути. На первичных выборах двенадцатого года был предан человек, который, наверное, единственный в мире мог бы остановить все это, не допустить развития ситуации по катастрофическому сценарию – бывший федеральный прокурор, бывший мэр Нью-Йорка, опытнейший управленец по имени Рудольфо Джулиани. Увы… он не счел возможным в такой ситуации играть на низменных инстинктах, ему нечего было предложить американскому народу, кроме тяжелой, кропотливой, неблагодарной, где-то кровавой работы – и он проиграл. А чаепитчики – радикальное крыло Республиканской партии, политические популисты утверждали, что все нормально. Что Америка всего лишь захворала… хотя ситуация уже была такой, что пора было бежать к онкологу. Что стоит только пару раз крепко стукнуть кулаком по столу – и вот он, долгожданный американский век, Pax Americana. Но никто уже ничего не боялся, ни стука кулаком по столу, ни атомной бомбы.

Вторым по влиянию человеком на заседании СНБ был не министр обороны, а руководитель Министерства безопасности Родины, некий Ти Джей Пачеко, назначенный на этот пост тоже в четырнадцатом году, в самом конце, когда стало ясно, что проблема с Ираном – это всерьез и надолго. Ти Джей Пачеко был «темной лошадкой» в зазеркалье американских спецслужб: выходец из бедной нью-йоркской семьи, придерживающийся крайне консервативных взглядов, на четверть поляк, не закончив университет «Лиги Плюща», тем не менее как-то оказался в ЦРУ, работал аналитиком, потом старшим аналитиком, как раз по восточноевропейскому направлению. Потом перешел в АНБ, тоже на аналитику, но уже по странам Средней Азии, которые раньше были частью Советского Союза. Наконец – в девятом году переведен демократами (!!!) с повышением в Министерство безопасности Родины, координирующий орган с опасно неопределенными полномочиями и значительным бюджетом, при этом прямо ни за что не отвечающий. За время, пока у власти были демократы, ракетой вознесся в кресло заместителя министра безопасности Родины, в четырнадцатом был назначен министром. Те, кто с ним работал, отзывались о нем как о человеке скрытном, въедливом, великолепном бюрократическом бойце, ухитряющемся не замазаться даже стоя по уши в дерьме. Работал он максимально много – на работу приезжал в десять часов по времени восточного побережья, а заканчивал работать в лучшем случае в двадцать два часа, в худшем – за полночь. Пачеко был похож на хорька, вечно вынюхивающего и злобного, но мадам Президент почему-то питала к нему доверие. Возможно, из-за предлагаемых им радикальных решений.

Третьим по влиянию был министр обороны Дуглас Белаквиа. Белаквиа был политическим назначенцем, бывшим членом Совета директоров одной из крупнейших оборонных компаний, его назначение было уступкой умеренным республиканцам. Белаквиа был осторожен – но в военных делах некомпетентен, вот почему рядом с ним сидел адмирал Лоренс Фейт, на данный момент председатель Объединенного комитета начальников штабов – структуры, которая и осуществляла руководство военными действиями. В тандеме этом, наскоро сколоченном, присутствовали трения, тем более что и сам адмирал не слишком-то разбирался в стратегии и тактике действий сухопутных войск. Назначили его потому, что в США издревле военно-морские офицеры признавались лучшими менеджерами-администраторами, для мирного времени это было немаловажно.

Только четвертым по влиянию шел государственный секретарь США, некий Альберт Донован[38]. До того, как стать государственным секретарем США, он был послом США в Египте, потом в Исламской Республике Иран – на пост госсекретаря он был назначен за несколько недель до того, как по Ирану был нанесен удар, во время его пребывания послом в Египте произошло сначала свержение Мубарака, потом конституционный кризис и кровавый армейский мятеж, завершившийся введением в стране открытой, фашистского типа военной диктатуры и началом вялотекущей гражданской войны со сторонниками идей радикального ислама. Зловещие совпадения, на которые никто не обратил внимания. Донован был назначен в Туманное дно неожиданно и совсем недавно, по словам старожилов ведомства, проявил себя не лучшим образом, к работе в качестве госсекретаря он не был готов. Тем не менее мадам Президент питала к нему странную слабость, как, впрочем, и к другим людям, которые жили по принципу имама Шамиля – тот не мужчина, кто думает о последствиях.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});