Женщины в русском освободительном движении: от Марии Волконской до Веры Фигнер - Элеонора Александровна Павлюченко

но и для самой носительницы этих качеств.

Наибольший успех Е. И. Конради в общественно полезной деятельности совпал по времени с крушением семейной жизни. Многим брачный союз Конради казался непонятным: красавица-жена с серьезными запросами, широким кругом занятий и "весельчак, эпикуреец" муж, неумный, циничный и бестактный12. И, тем не менее "подземный взрыв", разрушивший этот союз, был неожиданным для окружающих. Евгения Ивановна, как женщина эмансипированная, ваяла на себя воспитание двоих детей, отказавшись от помощи мужа.

Как и водится, за одной бедой последовала другая: в 1874 г. Е. И. Конради была вынуждена уйти из редакции "Недели", что было для нее и моральным и материальным ударом. Причины этого, конечно, заключались не только в "неуживчивом характере" Е. И. Конради, они были значительно глубже: давняя борьба "Современника" и "Отечественных записок" с "Русским словом" и "Делом" на этот раз привела к коллективному выходу из "Недели" большой группы авторов из "Отечественных записок". Поводом послужило привлечение в газету (помимо воли Конради) писателей, принадлежавших к кругу "Русского слова" и "Дела" (например, В. Зайцева и П. Гайдебурова).

Вынужденный отказ от любимого дела привел и к материальным трудностям: большую часть своей последующей жизни Конради нуждалась. В 1885 г. последовал новый удар - смерть от чахотки сына-студента, сразившая его в Швейцарии, куда мать привезла его для лечения. С тех пор Евгения Ивановна не возвращалась в Россию. Ее письма оттуда полны безысходности. "Живу, как в могиле,- писала она на родину из Женевы в 1889 г.,- без людей, без книг, без всяких впечатлений бытия, без смысла, без пользы, руки опустились, выхода не вижу"13.

Литературная поденщица, уроки ради заработка подорвали здоровье Е. И. Конради. Она умерла в Париже, в общественной больнице. Однако смерть Евгении Ивановны вдали от родины даже через много лет после ее активной общественной деятельности в журналистике и в женском движении не прошла незамеченной. На это событие откликнулись газеты14. В некрологах Евгению Ивановну Конради называли" одной из замечательнейших женщин второй половины нашего века".

После ее смерти, в 1899 г., под редакцией М. А. Антоновича, продолжателя революционно-демократических традиций Чернышевского, были опубликованы сочинения Е. И. Конради в двух томах. В первом томе - ее главный, "капитальный труд" "Исповедь матери", во втором-статьи из периодических изданий. В этих двух книгах как бы подведен итог бурной 60-летней жизни, наполненной напряженным трудом, борьбой за демократические идеалы, за права русских женщин на образование, труд, равный с мужчинами, поисками счастья, которым Е. И. Конради была мало вознаграждена как в общественной, так и в личной жизни.

Первый приступ

Инициатива Е. И. Конради была подхвачена группой петербургских женщин во главе с уже знакомым нам "триумвиратом": М. В. Трубникова, Н. В. Стасова, А. П. Философова составили "главный штаб" женского движения. Вместе с ними действовали Е. Н. Воронина, О. А. Мордвинова, В. П. Тарновская, Н. А. Белозерская, Е. А. Штакеншнейдер и др.

Общая цель - борьба за высшее систематическое образование для женщин - вновь сплотила самые разнородные социальные элементы, "аристократок" и "нигилисток". Единство это проявилось в момент сбора подписей под письмом-прошением на имя ректора Петербургского университета К. Ф. Кесслера в мае 1868 г. Женщины обращались с просьбой разрешить им посещение университетских лекций. При этом вопрос о женском образовании ставился здесь значительно шире, чем в записке Е. И. Конради: женщина имеет право и должна учиться не только потому, что она мать и воспитательница своих детей, но и как член общества. "Мы надеемся,-указывалось в прошении,- что из массы русских женщин, давно убедившихся в недостаточности своего образования, найдется немало личностей, готовых к сознательному труду, и потому открытие для них высших аудиторий будет истинным благом, которое впоследствии обогатит наше общество многими полезными членами, а семейный быт более образованными матерями и воспитательницами"15.

Письмо кроме инициаторов подписали 400 женщин, представлявших самый разные слои общества - от дочери военного министра Д. А. Милютина и графини Л. И. Толстой до интеллигентных пролетарок, зарабатывавших на жизнь собственным трудом.

При посредстве А. Н. Бекетова письмо женщин было передано в университетский совет. Тот же Бекетов возглавил особую комиссию, назначенную для рассмотрения просьбы и решившую вопрос в пользу женщин. Однако, несмотря на поддержку научной общественности, университетские двери для совместных занятии с мужчинами женщинам открыты не были по той же причине, что и раньше: присутствие их в учебных аудиториях противоречило университетскому уставу.

Отказ властей еще больше активизировал энтузиастов. В октябре 1868 г. на квартире М. В. Трубниковой состоялось первое собрание инициативного комитета из 30 женщин при участии 43 профессоров университета. Среди ученых были А. Н. Бекетов, А. Д. Градовский, К. Н. Бестужев-Рюмин, Д. И. Менделеев, Н. А. Меншуткин, И. М. Сеченов, Н. Д. Сергеевский, Н. С. Таганцев, Л. С. Фаминцын и другие, представлявшие цвет не только естественных, но и общественных наук.

Но существу предметом разговора был женский университет, коль скоро невозможно совместное с мужчинами обучение. Однако крамольные слова "женский университет" никем произнесены не были, речь шла всего лишь о создании систематических Высших женских курсов. Результатом первого собрания явилось решение о разработке проекта программы курсов, а также о подготовке соответствующего прошения в министерство народного просвещения. Приступая к делу, лидеры женского движения не имели ничего, кроме горячего желания и поддержки группы прогрессивной профессуры.

Организационный комитет движения возглавила А. П. Философова - влиятельная придворная дама, лично знакомая с министром народного просвещения Дм. Толстым. Такая кандидатура была весьма удобна для решения многочисленных бюрократических проблем, составления бумаг и их продвижения по инстанциям, чему способствовали обширные личные связи Анны Павловны. В состав комитета кроме Конради, Стасовой и Трубниковой вошли также Н. А. Белозерская, Л. В. Вебер. Е. Н. Воронина, М. Г. Ермолова, Л. П. Лесевич, М. М. Маркович, М. А. Менжинская, В. П. Тарновская, С. Н. Ткачева, О. А. Штофф16.

Трения и разногласия, предопределенные пестрым составом женского комитета, не замедлили сказаться. Они проявились при обсуждении состава депутации, направлявшейся с подробным проектом предполагаемых женских курсов к Д. А. Толстому. Так, Е. И. Конради отстранили как "слишком беспокойный и бестактный элемент"17, из солидарности с ней сняла свою кандидатуру и М. В. Трубникова. В составе депутации остались Философова, Стасова и Воронина, а также представитель Петербургского университета А. Н. Бекетов.

Надо сказать, что обстановка для подобных депутаций была самая неблагоприятная. Выстрел Д. В. Каракозова явился сигналом к усилению реакции во всех направлениях. В области