Рассекая ветер - Сион Миура

больше слушать Киёсэ, то ли не хотел дальше продолжать ссору и соглашался тренироваться как прежде. Какэру не знал, куда выплеснуть энергию, с которой рвался в бой, и угрюмо плюхнулся на стул.

– Я пойду домой. – Ханако быстро встала, видимо, не в силах больше находиться в такой неловкой ситуации. – Спасибо за угощение.

Киёсэ остановил Ханако, когда она собиралась убрать посуду, и позвал Какэру:

– Проводи Ханако домой. Тебе будет полезно подышать ночным воздухом и проветриться.

Обычно близнецы провожали Ханако домой, но вряд ли они сегодня снова спустятся.

– Я могу пойти домой одна, – попыталась отказаться Ханако, но Какэру уже встал и пошел к двери надевать кроссовки.

На кухне Юки и Никотян сплетничали:

– На ночной дороге наедине с Ханако.

– Надеюсь, в Какэру не взыграет кровь… в другом смысле.

– Точно. А что, если Какэру и близнецы снова поссорятся, не поделив Ханако-сан? – Муса критиковал предложение Киёсэ.

– Все будет хорошо, – отмахнулся от него Киёсэ. – Какэру – человек, который ценит дружбу.

Не подозревая, что его обсуждают, Какэру шел в ногу с Ханако по дороге в торговый квартал.

Какэру почти никогда не ходил пешком. Если нужно было добраться куда-то в пределах пешей досягаемости, он предпочитал бегать. Поход в школу и посещение торгового района были для него частью пробежки. Обычно он проходил мимо этих мест так быстро, что даже не успевал осмотреться.

Пешая прогулка с Ханако казалось такой медленной, что Какэру не знал, чем себя занять. Он читал таблички, освещенные уличными фонарями, рассматривал свисающие на дорогу ветви мандаринового дерева с плодами. На Ханако было тонкое пальто и светло-фиолетовый шарф.

«Цвет акебии», – подумал Какэру.

Плоды акебии он часто ел, когда бегал и играл на холмах и в полях. Он хорошо помнил вкус, похожий на очень сильно разбавленную сахарную воду.

– Я немного удивилась, – произнесла Ханако.

Ее белое дыхание превращалось в пар. Какэру отвел глаза.

– Чему?

– Тому, что вы ссоритесь.

– Ссоримся, конечно. Мы все живем в маленьком доме и постоянно бегаем вместе. Кто-то ругается, что оставили воду в черпаке в ванной, кому-то не нравится, что пахнут разбросанные после тренировки носки.

– Носки? – Ханако слегка рассмеялась. – Кто разбрасывает грязные носки?

Это обычно делал Дзёдзи. Но Какэру не мог остудить ее чувства к нему таким способом.

– Этого я сказать не могу, – ответил он.

Правда, одновременно с этим он подумал, что она решит, будто это он их разбрасывает. Но продолжать мысль все же не стал.

– Я почему-то думала, что бегуны на длинные дистанции, как правило, неразговорчивы и терпеливы.

– Не знаю. Я легко выхожу из себя, да и близнецы с Кингом довольно раздражительны.

– Курахара-кун, ты ведешь себя как взрослый человек. Но мне кажется, что ребята в Тикусэйсо все спокойные и добрые. Наверное, для ежедневного бега на длинные дистанции и правда нужен терпеливый характер. – Ханако пнула камешек, лежавший на белой линии. – Вот почему я удивилась, когда увидела вашу ссору. Но при этом я даже как-то успокоилась. Вы можете быстро пробежать двадцать километров, а теперь будете участвовать в Хаконе Экиден. Я боялась, что вы будете убегать все дальше и дальше…

Какэру подумал, что ей действительно нравятся близнецы.

Он тихонько приложил руку к груди. Такая боль в сердце, как бывает, когда зубы сводит от холодного напитка. Эта боль разливается вокруг, и от нее в груди горит. «Что же это?»

Они свернули за угол парка и вошли в торговый квартал, где на фонарях по обеим сторонам дороги, покачиваясь на ветру, висели искусственные листья кленов. Рабочий день закончился, большинство магазинов опустили ставни.

Из небольшой книжной лавки, ставни которой были уже наполовину опущены, выскочили трое мальчишек, на вид старшеклассники – каждый нес большую спортивную сумку через плечо. Все разом они понеслись в сторону станции Сосигая-Оокура. Вслед за ними на улицу выбежала пожилая женщина, продавщица.

– Стойте, воры! – крикнула женщина, собираясь догнать их. Но разве в своих сандалиях она могла настичь молодых людей? Она посмотрела на Какэру и Ханако, остолбеневших от удивления. Ее глаза были наполнены ожиданием.

Ханако, казалось, пришла в себя.

– Курахара-кун, догони их.

– А, я?

– Быстрее! Быстрее!

Старшеклассники бежали на расстоянии пятидесяти метров впереди него – их было хорошо видно, ведь торговый район шел прямой линией. Какэру бросился вдогонку.

Воришки, должно быть, вздохнули с облегчением, решив, что женщина их ни за что не догонит. Они замедлились, но тут заметили, что за ними мчится Какэру, и с криками: «Черт!» – вновь припустили что было мочи.

Однако у них были тяжелые по виду сумки, и, в конце концов, это были не бегуны. Они вскоре оказались в зоне досягаемости Какэру. Наблюдая за ними сзади, он подумал: «Я могу догнать их в любой момент, если захочу».

Но их было трое. Если бы он бросился на одного, остальные, вероятно, убежали бы. Даже если напасть на них, сейчас не самое удачное время для драк.

Нужно, чтобы они сами остановились. Решив так, Какэру бежал, дыша им в спину.

– Слушайте! – окликнул он их на бегу. Трое обернулись и в панике прибавили скорость.

Но для Какэру ничего не поменялось. Все равно что черепахи решили пробежаться побыстрее.

– В таком темпе я легко могу бежать за вами еще километров тридцать, – сказал Какэру, даже не запыхавшись.

– Кто ты? – испуганно спросил один из старшеклассников. Какэру не ответил на его вопрос и попытался убедить их.

– Говорю вам, остановитесь. Просто извинитесь перед бабушкой в магазине.

В поле зрения уже была станция. Из будки перед станцией выскочили два полицейских и теперь бежали к ним навстречу.

– Стоять! – крикнули полицейские. Они схватили двух старшеклассников. У Какэру не было другого выбора, как поймать за руку третьего.

– Откройте сумки.

Старшеклассники, казалось, сдались, потому что безропотно выполняли указания полицейского. В спортивных сумках было много украденной манги. Скорее всего, для продажи, а не для чтения.

«Принц был бы в ярости, увидев такое», – подумал Какэру.

– Большое вам спасибо. Пройдемте с нами в участок, – предложил молодой полицейский, улыбаясь Какэру из-под фуражки.

– Но я… – попытался отказаться Какэру, однако там было всего двое полицейских на троих мальчишек. У него не было другого варианта, как последовать за ними, по-прежнему держа за руку старшеклассника.

– Курахара-кун!

Он обернулся и увидел Ханако, отчаянно крутящую педали велосипеда. На его багажнике сидела продавщица из книжного магазина. Видимо, Ханако позвонила в полицию по мобильному телефону и они сообщили полицейским на станции, в каком направлении бегут воры. Какэру подумал, что вообще-то два человека на одном велосипеде – это нарушение правил, но полицейские сделали вид, будто ничего не заметили.

Продавщица слезла с багажника.

– Слышала, вы бегун, который участвует в Хаконе Экиден. Вы мне очень помогли, спасибо, – поблагодарила она Какэру.

Старшеклассников должны были отвезти в местное отделение на полицейской машине. Женщина собиралась сопровождать их для дачи показаний.

– А у вас не получится поехать? Возможно, вам выдадут почетную грамоту.

Какэру напугала такая перспектива, и он категорически отказался. Полицейские выглядели разочарованными, но Какэру ушел, так и не назвав своего имени. Ханако шла за ним, толкая велосипед перед собой.

– Курахара-кун, ты невероятный. Бабушка жаловалась, что у них много воришек и магазин терпит убытки. Она была очень благодарна, что ты погнался за ними.

Какэру шел, глядя вниз. Он не собирался делать доброе дело. Просто он хорошо бегал. Ханако велела бежать, вот он и побежал. Тот же рефлекс, что и у собаки, гоняющейся за фрисби.

Ханако была в восторге от доброго поступка Какэру, как от своего собственного. Какэру стало тяжело дышать.

– Ничего не могу сказать, – наконец выдавил из себя Какэру Ханако низким голосом. – Я тоже воровал в магазинах. Не мне судить, хорошо это или плохо. Я просто не знаю.

Какэру почувствовал, что Ханако удивленно смотрит ему в лицо.

– Меня не волнует ничего, кроме бега. Если я голоден, то ворую в магазинах. Если я злюсь, то бью кого-нибудь. Ты сказала, что Хайдзи-сан и остальные ребята спокойные и добрые, но я, по крайней мере, не такой.