В плену Сахары - Клаус Полькен

Правительства молодых независимых стран в основном правильно оценили проблемы кочевых племен и постарались учесть их нужды и чаяния. Алжирские власти решили провести ежегодный мугар в Тиндуфе, чтобы таким образом возместить регейбатам потерю марокканских рынков.

Алжирское правительство придает большое значение развитию Сахары. Хотя до эксплуатации железорудных залежей в Гара-Джебиле еще далеко, ибо первоначально должен быть решен вопрос транспортировки и частичной обработки руды на месте, однако для Тиндуфа в целом уже планируется, строится и вводится в действие ряд объектов, которые должны резко изменить жизнь регейбатов в лучшую сторону. На первый взгляд может показаться, что житель Сахары живет сегодня так же, как его предки жили вчера, но это отнюдь не так. Когда в феврале 1967 года в Алжире происходили выборы в органы местного самоуправления, жители Тиндуфа тоже отправились к избирательным урнам. Четыре тысячи оседлых жителей оазиса выбирали городской орган законодательной власти, а девять тысяч семьсот кочующих регейбатов — свой орган самоуправления.

Палаточный городок, возникший во время праздника бедуинов в Иферване

Тиндуф развивается. Вырастают новые улицы, прокладываются водопровод, канализация, строятся почта и больница, школа и интернат: ведь без интерната образование для маленьких кочевников останется недоступным. В 1968 году уже все дети школьного возраста посещали школу — городским школам было передано шесть вагонов-интернатов под жилье для детей кочевников и выделено специально для них семь классных помещений. Теперь предстоит вести упорную агитацию среди регейбатов, чтобы они не запрещали своим сыновьям (а может быть, даже и дочерям) учиться. Вопрос этот не простой. Вернется ли сын в пустыню, чтобы жить в палатках, питаться сушеными финиками и верблюжьим молоком и из года в год кочевать со стадом овец и верблюдов с одного пастбища на другое, — захочет ли он вернуться, если получит хоть какое-то образование?

Проблема кочевников волнует сегодня все страны Северной Африки. Кочевничество возникло как единственно возможная форма выживания в условиях пустыни. Скотоводы, которые вели с древнейших времен оседлый образ жизни, столкнулись лицом к лицу с прогрессирующим ее высыханием. Все беднее становился растительный покров, все короче вегетационный период, все ценнее вода. При этих обстоятельстах единственным выходом для пастухов было кочевание от одного пастбища к другому, осваивание все новых и новых пространств.

Скотоводство дает кочевнику молоко, масло, сыр и, наконец, шерсть. Овец стригут раз в год, чаще всего весной. Полученная шерсть не представляет никакой рыночной ценности: она разного качества и к тому же сплошь и рядом настолько грязна, что никак не может быть продана, но кочевник удовлетворяется и такой. Женщины катают из нее войлок для шатров, ткут ковры и одежду. Режут скот редко. Для этого он слишком дорог. Забивают только старых, уже не имеющих никакой продуктивной ценности животных, и тут используется практически все, даже внутренности — из них изготовляют сосуды для хранения жидкостей, из костей делают инструменты и иглы. Поэтому понятно то большое уважение, которым окружен у кочевников скот.

Жизнь кочевников, с нашей точки зрения, полна лишений. Те, кому обстоятельства позволяют ограничиться меньшим по расстоянию и времени маршрутом, пользуются еще известным комфортом. Ну, а тот, на чью долю выпал длинный путь, вынужден сократить свой домашний скарб до минимума. Немногим владеет кочевник кроме своей палатки: циновками и коврами, на которых он спит, котлами и мисками, когда-то глиняными, теперь — металлическими, деревянной кухонной утварью — вот и все. Жидкости и мука хранятся в бурдюках.

Они пришли из Сирии

Не удивительно, что кочевничество в Сахаре могло сохраниться в течение столь длительного периода: экономически абсолютно независимая форма хозяйства, а также традиционные и выдержавшие проверку временем отношения, сложившиеся между кочевниками и оседлым населением — жителями оазисов, у которых можно было обменять скот на финики, муку и необходимую утварь, были единственно возможным образом жизни в пустыне, единственным шансом выживания в ней.

Этот характер хозяйства обусловливал определенные формы сосуществования. Только в большом коллективе можно было выжить. Семья, племя создавались как естественно-необходимая единица. С другой стороны, необходима была сильная личность вождя, чтобы сохранить этот союз. Нужно было поставить на службу общины знания самых мудрых, ибо жизнь кочевника требует большого опыта. Разведение скота и уход за животными в тяжелых условиях пустыни — это целая наука. Надо хорошо разбираться в пастбищах, надо знать, в какой последовательности ими пользоваться. Требуется так расставить верблюжьи «эстафеты», чтобы снабдить водой скот, пасущийся далеко от водного источника. Стада и кочевья необходимо охранять. Нужно обеспечить посев и уборку урожая на немногих полях в уэдах. И, наконец, нужно улаживать недоразумения с другими племенами по поводу прав на владение пастбищами.

Различают в общем три типа кочевников. Это полукочевники, обрабатывающие на краю пустыни землю, но наряду с этим кочующие со своими стадами по стране. Так называемые абсолютные кочевники живут в переходном поясе между пустыней и степью. Они кочуют в соответствии с временами года с севера на юг и обратно. Лето они чаще всего проводят на плоскогорьях Алжира, а зимой уходят в пустыню. Со своими стадами овец они преодолевают значительные расстояния, иногда до семисот километров. Немецкий ученый XIX века оставил нам наглядное изображение такого перехода кочевников.

«Из пустыни вышло арабское племя, чтобы сменить выжженные зимние пастбища на летние пастбища в Оресе. Разбившись на группы из тридцатисорока человек и стольких же верблюдов, племя в сопровождении принадлежавших ему овец и коз заполнило все плоскогорье. Одна часть шла нам навстречу, уже полностью готовая к переходу. Молодые, красивые женщины и часть детей сидели верхом на навьюченных верблюдах. Для детей были устроены настоящие гнезда, куда им в придачу, чтобы они не скучали, сажали ягнят или щенят. Женщины постарше, нагруженные, словно вьючные животные, с трудом переводя дыхание, плелись позади пешком. Мужчины также шли пешком, подгоняя верблюдов или овец и коз, которые, хотя и пасутся вместе, содержатся всегда раздельно. Лишь немногие из мужчин едут верхом на ослах. Другая группа начала сниматься с кочевья, а третья совершенно спокойно оставалась на месте. Еще одна группа разбивала новый лагерь. Лошадей мы видели очень мало, рогатый скот полностью отсутствовал. И те и другие слишком требовательны к корму и плохо переносят жару. Женщины с косами толщиной в руку и огромными серьгами шли с открытыми лицами, как и полагается бедуинкам. Это было интересное зрелище, напоминающее сцену из Ветхого завета».