Фарватер Чижика - Василий Павлович Щепетнёв

финалу.

– Значит, есть свободные места, – заключил Миколчук.

Будто я – вагон поезда.

С другой стороны, Спорткомитет выделил средства не только на меня, но и на мою команду, и средства эти должны быть потрачены. Иначе срежут на будущее, скажут, раз хватило одного тренера, пусть и впредь так будет. Экономика должна быть экономной.

– Полагаю, кандидатура Фролова возражения не вызывает? – поинтересовался Миколчук.

Фролов, майор госбезопасности, притворяется экстрасенсом. Во время игры, нацепив зеркальные очки, сидит в зале и смотрит на сцену, нервируя соперников. Проку от него мало, но и вреда особенного нет.

– Пусть, – согласился я. – Вдруг и пригодится.

И в самом деле, куплю десяток-другой книг, вес немаленький, а он поможет нести.

– И ещё Нордибек Нигматов, – как-то смущенно сказал Миколчук.

– А этот чего делает? Психологические опыты с мозговым явлением?

– Это мастер. Молодой. Из Ташкента.

– Ташкент, говорят, прекрасный город, но зачем мне молодой мастер? – я с подозрением посмотрел на Миколчука. – Мне не нужен молодой мастер. Совсем не нужен. Я не по этой части.

– По какой – по этой? – спросил Миколчук и густо покраснел. – Не знаю, что вы имеете в виду, но Нигматов – специалист по дебютам. У него даже труд есть, – он достал из ящика стола брошюрку, желто-коричневую, судя по всему, специально помещенную на такой случай.

Я посмотрел. «Сицилианская защита. Схевенингейм». Автор – Н.Нигматов. Издана в Ташкенте, 1976.

Открыл.

«Глубокое и оригинальное исследование принципиального раздела популярного шахматного дебюта, проведенное молодым талантливым мастером Нордибеком Нигматовым, сослужит добрую службу и начинающим, и квалифицированным шахматистам. М.М.Ботвинник».

– Хорошо, молодой и талантливый, пусть. Но это не объясняет, зачем он мне. Смею надеяться, что я и сам разбираюсь в дебютах.

– Но вдруг возникнет необходимость…

– Тогда уж давайте пригласим Ефима Геллера. Он тоже знаток дебютов, и в очень хорошей форме.

– Давайте, – легко согласился Миколчук. – Значит, состав делегации таков: вы, Антон Кудряшов, Николай Фролов, Ефим Геллер и Нордибек Нигматов.

Возразить нечего: спорткомитет оплачивает ужин, спорткомитет приглашает за столик.

Уже из гостиницы я позвонил Геллеру:

– Ефим Петрович, это Чижик.

– Да, Михаил, слушаю.

– Вы бы не согласились поехать в Копенгаген, на матч с Мекингом? Тренером-консультантом?

– Если бы позвали, то согласился бы.

– Вот я и зову, Ефим Петрович. С шахматной федерацией и спорткомитетом согласовано, проблем не будет, по крайней мере так утверждает Миколчук.

– Миколчук слов на ветер не бросает.

– Вот и я о том же. Вы бы могли подъехать ко мне в «Москву», обговорить подробности.

Ефим Петрович мог.

И за ужином в ресторане мы их обговорили. Подробности.

– Зачем я, собственно, вам нужен, Михаил?

– Это матч претендентов. Опыта подобных матчей у меня нет. А у вас есть. Мне понадобится ваш совет относительно игровой тактики. Это первое. Мне может понадобиться ваше мнение, анализ, помощь по ходу соревнований, это второе. Ну, и просто присутствие такого человека как вы – поможет. Моральная атмосфера.

– Лестно – побывать атмосферой. Лестно. Хорошо, я подготовлю данные о дебютном репертуаре Мекинга, о сильных и слабых его сторонах.

– Это замечательно. А что вы знаете о Нордибеке Нигматове? Его мне навязывают, а зачем – не знаю.

– Его усиленно продвигает Рашидов, первый секретарь Узбекистана. Настолько усиленно, что поговаривают, что Нигматов его сын. Не знаю, не знаю. Вообще-то Рашидов – просвещенный правитель типа Улугбека. Покровительствует наукам, искусствам, сам писатель. Вот и шахматы развивает. А Нигматов – молодой паренек, надежда Узбекистана. Только-только восемнадцать исполнилось. На турнире молодых мастеров, ялтинском, занял место где-то в серединке. Для начала очень неплохо.

– Это хорошо, конечно, но в чём смысл посылать его со мной?

– Подышать воздухом Европы. Поднабраться опыта соревнований высшего уровня. Он ведь ни разу за границей не был, Нигматов, насколько мне известно. А первый раз – это всегда шок. Потрясение – что люди могут так жить. Отвлекает от игры. А в Копенгагене он пообвыкнется, и когда поедет на свой турнир, то шока не будет.

– Может быть, может быть, – я вспоминал свою первую поездку, в Финляндию. Был шок? Нет, не было. Было чувство, словно я в Финляндию еду не в первый и даже не в десятый раз.

– Наконец, поездка за границу, в капстрану – это серьезное поощрение, – продолжил Геллер. – Я не думаю, что он будет вам очень уж докучать, Михаил. В крайнем случае, я сумею его загрузить. А Рашидов – человек восточный, он добро помнит.

О том, что восточный человек и зло помнит, Ефим Петрович добавлять не стал. И так ясно.

Вечером послушал новости.

О чемпионате уже не говорили. Вчера говорили, а сегодня нет. Кончился чемпионат. Зато в Африке – извержение вулкана. Это новость.

Ну и ладно.

Позвонил в Чернозёмск. Всё идет так, как и должно.

И это ладно.

Утром я оделся особенно тщательно. Нарядился. И в назначенный час стоял перед гостиницей. Морозно, пар изо рта плотный, тяжелый.

Сегодня – встреча с московскими пионерами.

Подъехала «Победа», за рулем бодрая пионервожатая. Или шофер. Сразу не разобрать. Лет пятидесяти, в шоферской куртке, американской, старой. Но повязан пионерский галстук. И пионерский задор в глазах.

– Чижик, – узнавающе сказала она. – Миша Чижик. Ну, Чижик, садись, поедем в гости к пионерии.

Я помедлил: куда садиться, на переднее сидение или на заднее?

– Сюда, сюда садись, – показала на место рядом с собой вожатая.

Сел.

Чисто. Ничего лишнего, ничего личного.

– Ну, старушка, трогай!

Действительно, «Побед» на московских улицах немного. «Жигули», «Москвичи», «Волги», «Запорожцы», и только потом «Победы». «Зим» редкость, как и иностранцы.

Машина тронулась плавно, набрала ход, и мы влились в автомобильный поток.

– Доедем за полчаса. Валей меня зовут, Валентиной. Не бойся, я за рулем с сорок пятого, и ни одной серьезной аварии. Я Лаврентия Палыча возила, на «ЗИСе»! И эта машина историческая, на ней Лысенко ездил, тот самый академик, который чудеса на колхозном поле творил. Заболел академик, заболел и умер, а «Победу» завещал Дому Пионеров. Ещё до смерти передал, так и так, сказал, мне ни к чему, там машины без надобности. Вам, шахматистам, говорят, за победу машины дарят? – сменила тему она.

– Нет, не дарят. Но можно купить без очереди. За призовые.

– Ну, я ж и говорю – дарят. Дают такие призовые, за которые можно купить «Волгу» – чем не подарок?

Я согласился, что да, подарок.

– И будешь её брать, «Волгу»? Тебе не пойдёт.

– Это почему?

– Руки у тебя чистенькие. А с «Волгой» нужно руками, руками, руками. И головой, конечно, но без рук не получится. «Волга» уход требует. С «Волгой» не водителем быть нужно,