Оборот первый (СИ) - Криптонов Василий Анатольевич

Я с ностальгической грустью вспомнил истыканную бычками многих поколений жестяную табличку в родном подъезде: «Правила техники безопасности». Всякие там «Прежде чем войти, убедитесь, что кабина находится на данном этаже». Раньше над этой бредятиной ржал, как конь, и всё пытался представить, сколько ж надо выжрать для того, чтобы ухитриться таки войти в то, чего нет. А сейчас подумал, что эти самые «Правила» всё же лучше, чем отсутствие стен и самопроизвольно закрывающиеся двери.

Поддавшись внезапной панике, ткнул в кнопку с номером «1». Двери послушно разошлись.

— Не поедем? — обрадовалась тян.

— Поедем, — устыдившись порыва, буркнул я. — Сейчас только воздуха вдохнём на дорожку. Хоть и говорят, что перед смертью не надышишься.

Тян понуро опустила голову. Двери, выждав пару секунд, закрылись. Мне ничего не оставалось, кроме как надавить кнопку с номером «26».

Лифт тронулся и так стремительно набрал скорость, что уши заложило. Тян судорожно вцепилась в меня.

А мне, когда привык немного, даже понравилось. Подумаешь, ни стен, ни потолка! Так-то, если рассудить, нафига они нужны? Из шахты по-любому не выпадешь, хоть в блин раскатайся. А если кому взбредёт в голову стеночку потрогать или прислониться, так и сам себе злобный маньяк. Как говорит мой папа, законы Дарвина никто не отменял. И набиваться сюда, как селёдки в бочку, народ не станет — пешком прогуляются или подождут. Куда действеннее сработает, чем любые «Посадка не больше четырех человек». У нас, известное дело, где четыре, там и пять, а где пять, там и двадцать пять. Приятель у меня в бизнес-центре работает, рассказывал, что им какой-то мудрёный лифт поставили, с датчиком. Если народу набьётся больше, чем по технике безопасности положено, лифт тупо никуда не едет. И чего? Недели тот датчик не прожил, нашлась добрая душа, которая его то ли сломала, то ли отключила. А тут, пожалуйста — сама конструкция лифта уже защита от дебила. И никакой тебе лишней нагрузки на технику. Впрочем, они тут и на ледянках носятся, не заботясь о защите. Упадёшь — ну, сам дурак. Ещё, небось, и штраф выпишут: не умеешь ездить, ходи пешком. И мороз им нипочём… Крепкие ребята, в общем. И дай бог, чтобы этот Мишель не лучшим представителем своего мира оказался.

Всё это пронеслось у меня в голове, пока мы поднимались, и я даже панорамой города полюбоваться успел — красота! Тян, правда, так и не смог заставить открыть глаза, чтобы тоже посмотрела. На двадцать шестом этаже вывел из лифта зажмуренную.

* * *

Дверных звонков в этом мире не признавали. Из дверей, расположенных с двух сторон от лифтовой площадки, на том месте, где у нас находится глазок, торчали рукоятки коротких рычагов. А самих глазков не наблюдалось. Я вспомнил ледяные стены информационного центра и страховой конторы, и то, что снаружи происходящее внутри помещений тоже не просматривалось. А изнутри на улицу — пожалуйста, любуйся. Здесь, видимо, тот же механизм работает.

Я подошёл к нужной двери и тронул рычаг. За дверью негромко звякнуло. Я, восхищённый своей сообразительностью, дёрнул рычаг ещё раз, теперь уже от души. За дверью задребезжало так, словно в огромную кастрюлю накидали бубенцов вперемешку со ржавыми гайками и затрясли. Через секунду дверь распахнулась.

— Вы всегда так трезвоните?! — рявкнул взбешённый Мишель.

— Нет, что вы, — обиделся я. — Когда пожар, звоню гораздо громче.

— Что вам нужно?

Ага, а то ты не понял, что мне нужно. И ледянку свою драгоценную у меня под мышкой ни разу не заметил.

— Я пришёл рассказать вам о своей любви. Это ведь вас двадцать лет назад в мире С-P45298/B продали в королевские танцовщицы?

— Чего? — обалдел Мишель.

— Ах, это такая грустная история! Как вспомню, так рыдаю… Разрешите войти? — И, не дожидаясь ответа, я проскочил мимо Мишеля в квартиру. Лишние свидетели тому, что собирался проделать, точно не требовались.

Едва дождался, пока Мишель надменно, явно готовясь высказать мне всё, что думает о подобном поведении, закроет дверь, и схватил его за руку с браслетом. Заломил её назад, а самого уронил на пол, ткнув носом в то ли пуф, то ли тумбочку.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Что вы делаете?! — взвизгнул Мишель.

— Лишаю тебя средства связи, — сдирая с его руки браслет, объяснил я, — очевидно же.

Мишель попробовал дергаться. Я с удовлетворением понял, что, во-первых, драться он не умеет, а во-вторых, слабее меня. Перехватил руку Мишеля поудобнее, от чего тот ещё пронзительнее взвизгнул.

— Мои сбережения в банке, под защитой активного кода! Для того, чтобы снять деньги, необходимо моё личное присутствие! Та сумма, которую вы сможете снять с браслета, ничтожно мала, даже на карманные расходы не хватит!

— Ничего, я скромный. Экономить буду.

Мишель едва не зарыдал. Что-то мне подсказывало, что сумма на браслете карманные расходы всё-таки превышала, вряд ли Диана три копейки перевела. Ну да чёрт с ним, не грабить же, в самом деле, пришёл. Снятый браслет отдал тян:

— Подержи.

Всё, теперь Мишель полицию не вызовет — если я правильно понял, браслеты в Нимире — единственное средство связи. Можно переходить к следующему пункту.

— Сексапильная блонди, которая час назад приходила к тебе в контору. В шубе, в очках, сиськи такие, что мертвый оживёт. Чего она хотела?

Мишель попытался съёжиться:

— Не понимаю, о ком вы говорите.

Я наклонился к нему и проникновенно заглянул в глаза.

— Скажи, дружище. Тебе когда-нибудь ломали пальцы? Постепенно, один за другим?

Не помню, в каком фильме я услышал эти добрые слова и увидел сочувственное выражение лица, которое попытался изобразить, но на Мишеля подействовало. Он побледнел, как смерть.

— Вы не сделаете этого!

— Хочешь проверить? — Я угрожающе потянул заломленную руку вверх.

Не сказать, чтобы сильно, но на обосраться Мишелю хватило.

— Я понятия не имею, кто эта девушка! — заверещал он. — Впервые её увидел, клянусь!

— Ну, допустим. А чего она хотела?

— Ей нужны были координаты… одного человека.

— Какого?

— Ох, да я его даже не знаю! Никогда не встречал, честное слово! Просто одним из моих клиентов был человек, который когда-то работал с тем человеком. А я страховал вклад этого человека в предприятие того человека, которого разыскивала девушка.

— Ясно. Бабка за дедку, дедка за репку.

— Простите, не понял?

— Ничего, не всем же быть понятливыми. Продолжай.

— Так, собственно, всё. Девушка расспросила меня об этом человеке и ушла. Помочь я ей, к сожалению, не смог. Координат у меня не осталось, и даже имя того человека я вспомнил с большим трудом.

Я грустно покивал. Сказал тян:

— Пометь где-нибудь. Три банки крема.

— Чего? — удивилась она.

— Ну, помнишь, я рассказывал, как меня от вранья лечили? Крем «Принцесса Нури» в пятки втирали, помнишь?

— А, — сообразила тян, — конечно!

— Ну, вот. Две банки я тебе обещал, а одну этому персонажу подарю. Пусть порадуется, когда из больницы выпишут. Если выпишут не на кладбище, конечно. И если у него останется, чем крем размазывать.

— Но он же здоров? Зачем ему в больницу?

Честное слово, даже если бы я писал сценарий допроса Мишеля заранее, лучших реплик, чем от чистого сердца подавала тян, не придумал бы.

— Это он пока здоров, — людоедски улыбнувшись, объяснил я. И протянул руку: — Подай, пожалуйста, мою любимую кувалду для ломания пальцев. — Сделал вид, что внимательно изучаю пальцы. — Два с половиной кило — подойдёт.

Был бы Мишель не таким ссыклом — наверное, разглядел бы, что ни у меня, ни у тян подходящего вместилища для хранения кувалды при себе попросту нет. Не в карман же её совать! Впрочем, если бы Мишель был не таким ссыклом, вряд ли стоял бы сейчас на карачках мордой в тумбочке.

— Чего вы от меня хотите?! — взмолился он.

— Не тупи, родной, — попросил я, — у меня от тупизны нервы. Дёрну посильнее — руку вывихну, больно будет. Где сейчас твой клиент, которого искала Диана? В вашем мире?