Сверхъестественное. Боги и демоны эволюции - Грэм Хэнкок

Отказавшись от тех излюбленных и мало к чему обязывающих тем, на которых было сконцентрировано прежде внимание археологов, Льюис-Вильямс создал первую — и в самом деле поддающуюся проверке — теорию пещерного искусства. Иными словами, ее можно либо опровергнуть, либо подтвердить благодаря дальнейшим исследованиям в этой сфере. Наконец, эта теория уже доказала свою интерпретационную силу на примере анализа тех систем наскальной живописи, которые отделены друг от друга как временными, так и пространственными границами.

Новые идеи очень часто раздражают тех, чья карьера целиком и полностью зависит от существования прежних концепций. И потому я ничуть не удивился, узнав, что работа Льюиса-Вильямса с самого начала подверглась яростным нападкам целой группы ученых. И в этом отношении его можно уподобить испанскому археологу-любителю Марселино де Саутуоле, который первым поведал миру истину о прекрасных росписях Альтамиры. Мы уже говорили в шестой главе о том, что в результате нападок и оскорблений со стороны тех ученых, которые считались безусловными авторитетами в сфере изучения первобытного искусства, доброе имя Саутуолы было окончательно погублено, а дни его жизни значительно сокращены. И тут уже не было разницы, что прав был именно Саутуола, поскольку его оппоненты поставили во главу угла не истину, но свой научный авторитет, так что единственным ученым, поддержавшим испанского археолога-любителя, стал профессор Виланова-и-Пиера из Мадридского университета [494].

И все же, невзирая на враждебность, которую он вызвал среди целого ряда консервативных ученых, я готов утверждать, что Дэвиду Льюису-Вильямсу не грозит участь несчастного Саутуолы.

И разница здесь заключается прежде всего в научной репутации. Санц де Саутуола не был профессиональным археологом. А это значило, что высокомерное академическое сообщество просто не желало принимать его всерьез. Напротив того, Льюис-Вильямс, основавший в свое время Институт изучения наскальных росписей при университете Витвотерсрэнда, является профессором археологии с сорокалетним опытом работы в этой области. И заслуги его в изучении наскальной живописи давно признаны международным сообществом [495]. Благодаря этим заслугам, а также целому списку опубликованных работ, Льюис-Вильямс с полным правом может считаться одной из ведущих мировых фигур в сфере изучения первобытного искусства, и уже поэтому его идеи заслуживают особого внимания.

Во-вторых, нельзя забывать и о здравом смысле — том основополагающем чувстве, которое присуще большинству людей. Ведь до тех пор, пока не началась спровоцированная академиками травля, большинство визитеров, посещавших Альтамиру, разделяли убеждение Саутуолы в том, что прекрасные росписи, нанесенные на стены и потолки пещеры, и в самом деле являются очень древними. Но в конце концов они позволили таким авторитетам, как Картальяк и Мортийе, убедить себя в обратном, хотя последние даже не видели этих рисунков. И после этого об Альтамире забыли вплоть до 1902 года, когда тем же самым ученым волей-неволей пришлось признать правоту Саутуолы.

Так и сегодня фактор здравого смысла свидетельствует в пользу теории Льюиса-Вильямса и всех его идей, касающихся древнего шаманизма, пещер, нейропсихологии, доисторического искусства и его удивительного сходства с другими системами наскальной живописи. И прежде всего это касается здравого смысла тех людей, которые в тот или иной момент своей жизни принимали галлюциногенные препараты, на собственном опыте приобщившись к загадочным мирам геометрических узоров, видений и необычных ощущений. И сегодня, когда академический диктат не только ограничивает наш здравый смысл, но и просто противоречит ему, мы все чаще склоняемся к тому, чтобы следовать собственным путем, не оглядываясь на мнения и авторитеты.

В-третьих, существует проблема политического лобби. В частности, все несчастья Санца де Саутуолы проистекали из того, что никто из экспертов, помимо Вилановы-и-Пиеры, не желал оказать ему поддержки. Напротив того, теория Льюиса-Вильямса обрела значительную популярность, невзирая на все нападки его противников. И объясняется это главным образом тем, что он может рассчитывать на активную поддержку нескольких десятков ведущих исследователей.

Одним из них является Жан Клотт, которого на сегодняшний день можно с полным правом назвать главным французским специалистом в сфере исследования пещерной живописи. И это отнюдь не пустяк, поскольку и сегодня, как и в девятнадцатом столетии, французская школа по-прежнему играет ведущую роль в изучении доисторического искусства. В 1996 году, посетив вместе с Льюисом — Вильямсом несколько дюжин европейских пещер, Жан Клотт смог воочию убедиться в том, что теория южноафриканского ученого применима в том числе и к европейскому искусству эпохи палеолита. И это настолько вдохновило французского эксперта, что в скором времени они с Льюисом-Вильямсом выпустили книгу под названием Шаманы Древней истории, которая стремительно завоевала авторитет в научном мире [496].

Все эти стратегические союзы принесли свои результаты, так что согласно престижному Cambridge Archaeological Journal ( CAJ), теории Льюиса-Вильямса "вышли в последние годы на передний план, значительно снизив интерес к таким темам, как тотемизм и записи, касающиеся повседневной жизни наших предков" [497]. Ведущий специалист США по наскальной живописи Дэвид Витли, активно пользующийся нейропсихологической моделью для расшифровки шаманского искусства североамериканских индейцев, во всеуслышание утверждает, что идеи Льюиса-Вильямса стали "подлинной вехой в истории развития западной археологии" [498].

Борьба с Баном и Гельвенстон

И все же борьба вокруг нейропсихологической модели не Утихает. Главными противниками идей Льюиса-Вильямса Могут считаться британский археолог Пол Ван и его коллега Патриция Гельвенстон, психолог по специальности, практиковавшая ранее в американских клиниках. Те, кто желает подробно ознакомиться с обвинениями этих ученых в адрес Льюиса-Вильямса, могут заглянуть в Приложение I. Лично я не считаю их претензии хоть сколько-нибудь обоснованными. И все же на один из этих пунктов мне хотелось бы обратить внимание читателей. В своей статье за 2002 год ( Desperately Seeking Trance Plants — "В тщетных поисках галлюциногенных растений") и еще одном документе, опубликованном в Кембриджском археологическом журнале в 2003 году ("Проверка трех стадий трансовой модели"), Бан и Гельвенстон утверждают, что лишь те состояния сознания, которые "обретаются путем приема мескалина, ЛСД или псилоцибина" [499], соответствуют типу галлюцинаций, предполагаемых нейропсихологической моделью. В обеих своих статьях эти ученые настаивают на том, что теорию Льюиса-Вильямса следует считать несостоятельной, поскольку в осадочных породах тех пещер, стены которых украшены доисторическими росписями, не было найдено остатков растений, содержащих какой-либо из этих галлюциногенов [500]. И это, по их мнению, не удивительно, ведь в Европе эпохи палеолита вообще не было подобных растений [501]:

Мескалин… удалось обнаружить лишь в растениях Нового Света. И этот неоспоримый факт говорит не в пользу теории "трех стадий", однозначно указывая на то, что европейское пещерное искусство брало свое начало не в мескалиновом трансе [502].

ЛСД был обнаружен в Европе [но] не существует никаких свидетельств его сознательного употребления [503].

К несчастью для "теории трех стадий", единственный гриб, содержащий псилоцибин и используемый именно как галлюциноген, является видом, родиной которого был Новый Свет. Так что и его следует исключить как возможный источник пещерного искусства эпохи палеолита [504].

В заключение следует отметить, что только мескалин, псилоцибин и ЛСД вызывают такую форму транса, которая соответствует теории "трех стадий". Однако растения, содержащие мескалин и псилоцибин, были недоступны европейцам эпохи палеолита. Что же касается третьей субстанции, ЛСД, то вероятность ее употребления в то время в качестве галлюциногена необычайно мала… [505]

Как мы увидим чуть позже, для того чтобы опровергнуть точку зрения этих критиков, необязательно даже доказывать ошибочность утверждения, согласно которому с моделью Льюиса-Вильямса сопоставима лишь та форма транса, которую вызывают одни только мескалин, псилоцибин и ЛСД. И потому я лишь вкратце остановлюсь на том, что они действительно не правы. Мы уже упоминали ранее, что трансовое состояние бушменов сан, достигаемое с помощью ритмичного и изнуряющего танца, а вовсе не путем приема вышеуказанных галлюциногенов, позволяет наблюдать те же самые комбинации энтоптических и портретных форм, о которых говорится в нейропсихологической теории. Но даже если принять в расчет те состояния измененного сознания, которые обретаются путем употребления психоактивных препаратов, то и тут следует указать на ошибочность взглядов Бана и Гельвенстон, которые считают мескалин, псилоцибин и ЛСД единственными подходящими для этого субстанциями. Лично я на собственном опыте убедился в том, что по крайней мере еще один хорошо известный галлюциноген, а именно, диметилтриптамин (ДМТ — активный ингредиент аяуаски), добывается из растений и очень часто создает ту последовательность видений — от геометрических форм до портретных образов, — которую подразумевает нейропсихологическая модель [506].