СССР — Империя Добра - Сергей Кремлёв

Эту цену ведь тоже надо брать в расчёт, предъявляя счёт царизму и понимая, что закрыл этот тоже страшный вопрос канал Москва — Волга.

Однако и со «страшной ценой» как таковой историки-«демократы» переборщили. Цена оказалась немалой лишь на Беломорстрое. Но и там всё было не так уж и однозначно, как о том талдычат «демократы», начиная с условий жизни и труда. Далее читатель познакомится с рядом цифровых и фактических данных, включая статистику смертности, которые выявят, я надеюсь, картину, не очень-то согласующуюся с оценками составителей «гулаговского» сборника.

Но что самое удивительное — все нижеприводимые конкретные данные, опровергающие их общие утверждения, взяты мной из их же труда. Причём предупреждаю читателя: поскольку я предпочёл пересказу прямое цитирование, цитаты будут объёмными. Но тут уж ничего не поделаешь — если мы хотим знать правду…

Итак…

«В 1930 г. рабочих для Беломорстроя предоставлял Соловецкий лагерь ОГПУ. Если в июне 1930 г. были выделены первые 600 заключенных для работы в изыскательских партиях, то к середине 1931 г. число заключенных в Белбалтлаге ОГПУ превысило 10 тыс. человек. По состоянию на 1 января 1932 г. в Белбалтлаге ОГПУ насчитывалось 64 400 заключенных, на 1 апреля 1932 г. — 80 200, на 1 июля 1932 г. — 122 800, на 1 октября 1932 г. — 125 000, на 1 января 1933 г. — 107 900, на 1 апреля 1933 г. — 119 660, на 1 июля 1933 г. — 66 971 человек. Уменьшение количества заключенных к июлю 1933 г. объясняется переброской части заключённых на строительство канала Москва — Волга и освобождением наиболее отличившихся».

Об освобождённых и наиболее отличившихся на строительстве всех трёх каналов у нас будет отдельный разговор, и тогда же мы подведём некоторые суммарные цифровые итоги. А сейчас я продолжу цитирование:

«За годы строительства ББВП смертность среди заключенных Белбалтлага была следующей: в 1931 году умерло 1438 человек, или 2,24 % от среднегодовой численности заключенных в лагере. В 1932 году умерло 2010 человек, или 2,03 % от среднегодовой численности заключенных. В 1933 году умерло 8870 заключенных, или 10,56 % от среднегодовой численности лагерного населения. Причинами большой смертности в 1933 году были голод в стране, резкое ухудшение питания заключенных в лагере и значительное усиление интенсивности работ на канале в преддверии весеннего паводка и пуска основных сооружений в эксплуатацию…»

То есть человеческая цена строительства Беломорканала составила суммарно — по подсчётам самих «демократов» — 12 318 человек. Это много, но ведь на эту статистику решающим образом повлиял голод. Голод, который уносил жизни не только в лагерях ГУЛАГа.

Надо сказать, что данные по смертности в системе ГУЛАГа позволяют усомниться не то что в «демократических» (о них вообще не разговор!), но даже в нынешних официальных данных о смертности от голода в 1933 году как по всему СССР, так и по Украине в частности. Но это — к слову. Не вдаваясь здесь в эту отдельно больную тему, уведомлю читателя об ином. По данным Федеральной службы государственной статистики — Росстата, с начала 2000-х годов смертность в демократизированной РФ находится на уровне примерно 1,5…1,6 % в год (примерно 16 умерших на 1000 человек населения). А в якобы «тоталитарном» СССР Сталина даже в трудные 30-е годы обычная смертность даже «рабов» в лагерях находилась на уровне 2 процентов! И даже — как мы сейчас увидим, на уровне существенно более низком, чем в «Россиянин».

Каково?

Обратимся теперь к данным по строительству канала Москва — Волга:

«…численность заключённых в Дмитлаге (Дмитровский лагерь обеспечивал строительство. — С. К.) в 1934–1935 гг. составляла: на 1 января 1934 г. — 88 534 человека, <…> на 1 апреля 1934 г. — 11 155, <…> на 1 января 1935 г. — 192 229 человек, <…> на 1 января 1936 г. — 192 094…

Численность заключенных Дмитлага в 1936–1938 гг. была следующей: <…> на 1 июля (1936 года. — С. К.) — 180 390, <…> на 1 января 1937 г. — 146 920, <…> на 1 июля — 74 639, на 1 октября — 29 660, <…> на 1 февраля (1938 г. — С. К.) — 6814.

Смертность в Дмитлаге была следующей: в 1933 г. умерло 8873 человека, или 16,1 % от списочной численности; в 1934 г. — 6041 человек, или 3,88 %; в 1935 г. — 4349 человек, или 2,3 %; в 1936 г. — 2472 человека, или 1,4 %; в 1937 г. — 1068 человек, или 0,9 %; в 1938 г. — 39 человек („демократы“ не указывали здесь процент смертности, потому что даже при численности в 6814 человек этот процент составит всего 0,57 %. — С. К.). Всего с 14 сентября 1932 г. по 31 января 1938 г. в Дмитлаге умерло 22 842 человека».

Как видим, на строительстве второго крупнейшего в СССР Сталина канала смертность — если не считать трагического «голодного» 1933 года — была уже относительно невелика. В России в 1913 году смертность среди всего населения составляла 2,9 %. Да и откуда было браться высокой смертности, если 25 октября 1936 года приказом Москваволгостроя и Дмитлага № 233 число «мясных» дней было увеличено с 9 до 15 в месяц с увеличением дневной нормы отпуска мяса на 40 %. В остальные 15 «рыбных» дней норма отпуска рыбы была увеличена на 20 %. После этого по нормам общелагерного котла на одного заключённого в день полагалось: хлеба ржаного — 400 г, крупы разной — 100 г, мяса — 140 г, рыбы — 240 г, картофеля и овощей — 700 г. Избыточный вес при таких нормах не приобретёшь, но и дистрофию не заработаешь.

А вот распорядок дня в Дмитровском лагере:

• подъём в 5 часов 30 минут;

• завтрак с 5 часов 45 минут до 6 часов 30 минут;

• развод на работу с 6 часов 30 Минут до 7 часов;

• рабочий день с 7 до 17 часов (10 часов);

• обед с 17 до 19 часов;

• время для работы культурно-воспитательной части с 19 до 22 часов;

• с 22 часов 5 минут — отбой и сон.

Примерно — обычный армейский режим, причём у «рабов» имелись и библиотеки, и своя многотиражка, и художественная самодеятельность.

Приведу и такие данные, взятые из книги известного советского строителя Александра Николаевича Комаровского: на строительстве канала Волга — Москва работали 171 экскаватор, 1600 автомашин, 275 тракторов, 150 паровозов, 225 мотовозов, 240 бетономешалок, 1100 электровибраторов, 5750 электромоторов. Для того чтобы обслуживать всю эту технику, умения «ботать по фене» (то есть знать воровской жаргон) было явно недостаточно. Между прочим, одних дипломированных инженеров среди строителей канала насчитывалось три тысячи человек.

И под конец нашего обзора разберёмся — при помощи самих «демократов» — со «страшной» статистикой и прочим на строительстве Волго-Дона:

«По состоянию на 1 января 1950 г. на Волгодонстрое работали 15 397 вольнонаемных и 37 247 заключённых, а также: 80 экскаваторов, 150 скреперов с тракторами „С-80“, 56 бульдозеров, 10 земснарядов, 960 грузовых машин (из них 50 самосвалов), 7 буксирных пароходов, 22 баржи, 19 катеров, 67 тракторов „С-80“ и 410 металлорежущих станков…»

Итак, кайло Беломорканала ушло в прошлое. Но, как и на Беломорканале, труд заключённых использовался в Волгодонстрое — да, широко: 2 ноября 1950 года МВД СССР в докладе Сталину сообщало, что всего на строительстве Волго-Донского водного пути трудятся 68 500 человек, из них заключённых — 53 800 человек. Однако количество техники на строительстве самого канала, Цимлянского гидроузла и оросительных сооружений при этом постоянно возрастало, и основную часть работ заключённые совершали не под «Дубинушку», а за рычагами машин, что хорошо видно из нормативных уровней механизации работ, которые были установлены на Волгодонстрое:

• земляные работы — 97 %;

• приготовление и транспортировка бетона — 100 %;

• укладка бетона — 98 %;

• добыча бутового камня — 100 %;

• добыча камня и дробление его в щебень — 100 %;

• добыча гравия и песка — 100 %;

• забивка свай и монтаж металлоконструкций — 99 %;

• строительство жилых и промышленных зданий — 90 %;

• крепление откосов и дна канала железобетонными плитами — 50 %.

Чтобы обеспечивать эти цифры, надо было иметь не просто рабочую («рабскую», по мнению «демократов») силу, а квалифицированную рабочую силу. Но далеко не всегда люди, осуждённые на тот или иной срок заключения, имели соответствующую квалификацию. Напротив, чаще всего они её не имели. И уже поэтому для многих заключённых время заключения стало школой профессионального обучения и совершенствования мастерства. Спору нет — в такую «школу» лучше не попадать. Однако если иметь в виду конкретно Волго-Дон, то из его «школы» не так уж и редко выходили в жизнь вполне достойные — в дальнейшей жизни — граждане страны. Мы это вскоре увидим.

А как обстояли дела на Волгодонстрое со статистикой «страшной» смертности и вообще с «заключённой» статистикой? Далее вновь даю прямую цитату со страницы 121 сборника документов о ГУЛАГе: