Гарри Поттер и темный блеск - alexz105

Рано утром, пока Гарри спал, Гарольд связался с Аластором Хмури и получил от него важные сведения. Во–первых, Аластору удалось вычислить второго, и как он надеялся, пока последнего шпиона Воландеморта. Этот шпион, связанный и готовый к «употреблению», уже дожидался Гарольда в Визжащей Хижине. Во–вторых, магическая таможня задержала подозрительного типа, который прибыв в Англию, явно искал контакты со слугами Воландеморта. При обыске у него изъяли несколько единиц магловского стрелкового оружия и документы, из которых явствовало, что этот тип — офицер в отставке, служивший в хорватских вооруженных силах. Магией он не пользовался и производил впечатление настоящего магла. Зачем он понадобился Лорду, было непонятно. Но у Гарольда сразу возникла идея, и он попросил Аластора к вечеру доставить этого горе–вояку к нему на допрос.

Аластор поинтересовался, как идет работа над образом Гарри. Гарольд кисло ответил, что труднее всего наблюдать, как после каждого пробного замещения Гарри растерянно пытается вспомнить, что он делал. А модифицировать свои воспоминания и подсунуть младшему, чтобы заполнить лакуны, пока не получается. Надо еще работать и работать.

Они распрощались, договорившись связаться поздно вечером. Аластор крякнул. До старого аврора вообще не доходило, как могут сосуществовать в одном теле и в одном мозгу две разные личности. Аластор, наконец, сообразил, что это не Гарольд притворяется, а действительно Гарри после двухмесячной амнезии, только после подробных докладов Тонкс.

* * *

Гарри потренировался в домашнем квиддиче, и предложил сыграть Рону и Джинни против него. Две партии Гарри проиграл, а потом приноровился и представителям семьи Уизли стало жарко. Тренированное тело Гарольда можно исказить сутулостью и полуопущенной головой, но стоило подростку начать двигаться, как он почувствовал, что тело слушается его великолепно и реакция у него замечательная.

После очередного проигрыша Джинни и Рон во время отдыха долго шушукались, а потом предложили сыграть еще раз. Гарри почувствовал подвох, но в чем он, не догадался. И вот когда он оказался напротив двери в прихожую, и уже готов был отправить в кольца соперников три мяча в связке, как на него посыпались удары минибладжеров соперников. Каждый удар отбрасывал его все ближе к дверям в прихожую, наконец….

…..последний удар пришелся по правому плечу. Гарри отлетел на пару шагов, врезался в шкаф, и быстро заполз в нишу для обуви. Резкий запах раздавленной баночки с гуталином ударил в нос. Едва удержавшись от чихания, подросток лихорадочно искал свою палочку. Сандалии, сапоги, тапки и кеды разлетались по прихожей. Мне нужна палочка, как заклинание твердил про себя Гарри — иначе я проиграл! Где, где, где…… твою мать…. мать…. твою!

Рука внезапно ощутила знакомое прикосновение, и сноп искр подтвердил удачу! Ну, теперь держитесь! Он выскочил из своего убежища и усмехнулся, глядя на зависшие в полете золотые шары. Отточенным движением Гарри переправил их в кольца соперников, и язвительно осклабился.

Матч–реванш не принес его противникам ни удовольствия, ни результата.

Разочарованный Рон заскулил:

— Гарри, ты опять жульничаешь, в прихожей договорились не играть!

— Ага, договорились! Только ты с Джинни только туда и метили, что бы меня обвинить в нечестной игре, — небрежно ответил Гарри, протирая замшевой тряпочкой свои новые очки.

— Да пошел ты, — оскорбился Рон, понимая, что его уловку легко раскусили. Он считал себя мастером обмана и очень остро реагировал, когда его уличали.

Гарри надел очки и обнаружил, что они стали солнцезащитными, с приятным темно–дымчатым оттенком. В недоумении он повертел замшевую тряпку в руках, и наконец, сообразил, что это замша для полировки черных ботинок. Ругнувшись, он отбросил тряпку в нишу, снял очки и вернулся в гостиную.

— Тонкс, — капризным голосом начал нудить Рон, — Гарри нечестно играет, он забежал в прихожую и оттуда накидал нам полные кольца… если Джинни хочет, пусть играет с ним сама, а мне его слизеринские штучки уже надоели!

Джинни удостоила брата презрительной мины и отвернулась.

Гарри уже сидел в кресле, справа от метаморфини, болтал ногами и сохранял на лице высокомерно–равнодушное выражение. И был это уже не Гарри. Это был Гарольд, в очередной раз решивший попытаться скопировать манеру поведения младшей ментальности.

Тонкс с любопытством поглядывала в его сторону, ожидая возражений. Она, похоже, ни о чем не догадалась. Гарольд молчал, рассматривая ногти на пальцах правой руки.

— Эээ…Гарри, это правда? — поинтересовалась она.

— Бред! — прокомментировал подросток и перевел внимание с ногтей правой руки на ногти левой. Рон покраснел и позеленел одновременно — уши стали ярко красные, а щеки, лоб и подбородок — зелеными с серым оттенком.

Глухая враждебность к Гарри, которую Рон почувствовал когда узнал о сердечных предпочтениях своей младшей сестры, и после беседы, которой его удостоил светлейший маг современности — Дамблдор, переполняла его до бровей. Как хотелось, хоть раз в жизни подняться на подиум, на котором, чокнутый Поттер торчал с младенчества! Вдохнуть полной грудью воздух, пропитанный славой и уважением, и заорать:

— Остановись, мгновенье — ты прекрасно!!!

Вместо этого — наглая морда Поттера, восторженная мордашка Джинни и унизительно–понимающая улыбка метаморфини, которую Орден оставил присматривать за ними, пока невыразимцы не создадут ту пакость, которая должна в руках Поттера уложить Упиванцев вместе с их красноглазым хозяином. Тьфу, бля!

Гарольд искоса взглянул на Рыжика и с неприятным чувством понял, что читает его эмоции и переживания. Ощущения, полученные из сознания ближайшего друга, заставили парня презрительно отвернуться. Рон вызывал у него уже не сочувствие или понимание — нет, Гарольд видел отчетливо ростки будущего предательства, о котором сам Рон еще не догадывался, но которое похоже было неизбежно.

«Силы небесные, как говорят маглы, на что мне эти заморочки, и почему Рон должен неизбежно пострадать?» А ведь пострадает, точно пострадает. Ни одному сильному мира сего не нужны в команде перебежчики и предатели. Из них просто выжимают всю полезную информацию. Последнее, что они видят в своей жизни — это, либо жадный рот дементора, либо отблеск зеленого луча.

Вот и выбирай по вкусу.

Жаль. Парень простой и временами глуповатый попал в среду высших политических интриг. Здесь даже люди подобные Хмури подчас шипят и испаряются от злости, принимая решение, а этот недоносок с несчетным количеством веснушек на роже, ничтоже сумняшеся, лезет в эту кашу с предвкушением халявного триумфа — идиот! Лицо Гарольда на мгновенье исказила гримаса боли и презрения.

Теряю контроль, подумал Гарольд и усилием воли запечатал свои мысли в недоступный для легилименции кокон. Моя задача ждать, ждать и быть белым и пушистым, иначе ничего не получится. Ждать и терпеть всех этих юродивых от магии. Ей богу — иногда маглы гораздо приятнее в общении, чем эти недоумки. Вдох, выдох, вдох, выдох, вдох… выдох.

Вроде полегчало.

Гарольд встал, в подчеркнуто изысканных выражениях пожелал всем спокойной ночи и вышел из гостиной. В ответ на его слова только Джинни пискнула что— то ответное. Нимфи кивнула головой и прищурилась, что–то соображая. Рон поменял цвет ушей с красного на фиолетовый:

— Спасибо, сестренка, — прошипел он, задыхаясь от злости.

— Сам виноват, — быстро парировала Джинни, надев маску безразличия, — мог бы не применять отталкивающее заклинание, когда Гарри был напротив двери в прихожую.

— Ах, ты… — задохнулся Рон, — это была твоя идея!

— Но я этого не сделала, Рон!

— Нет! Ты это сделала, но только моими руками! — заверещал рыжий.

— Твоими руками управляет твоя голова, а не моя, — быстро пробормотала девушка и, не дожидаясь ответа брата, ретировалась из комнаты. В конце игры она почувствовала, не увидела, а именно почувствовала присутствие Гарольда. Девушка была взволнована, и не хотела, чтобы брат заметил это.

* * *

В это время Гарольд уже стоял в Визжащей хижине перед распятым на стене мужчиной. Это был уже второй субъект, которого надо было допросить и которого нельзя было отпустить. Первый — предатель в рядах аврората — уже окончил счеты с жизнью и покоился на пятой полочке в виде сушеной головы эльфа.

Полностью обнаженное тело вояки с выступившими жилами и набухшими венами смутило подростка. Все–таки это был магл. Не предатель, не открытый враг. Гарольду стало совсем не по себе. Все было немного чересчур. Чересчур жестоко, чересчур беззащитно, чересчур отвратно, чересчур… все чересчур! Но отступать Гарольд не мог.

Магл, распятый на стене, был бывшим военным, хорватским карателем. И в планах Поттера было выяснить возможность применения магловского оружия в борьбе с магами и магическими существами. Ведь не для стрельбы в тире пригласил этого вояку Воландеморт? Видать зверюга тот еще, если Темный Лорд, не переносящий маглов, решил–таки его завербовать.