Костры на алтарях - Вадим Панов

– Не знаю, – честно ответил Кирилл. – Но если она отступит, мы никогда не сделаем из нее Избранную. Ей нужна победа. Ей нужно почувствовать свою силу. И еще ей нужно понять, кто она.

«То есть?»

– Я хочу посмотреть, что Пэт сделает: просто выполнит поручение или…

«Что „или“?»

– Или использует ситуацию в своих целях, – спокойно закончил Грязнов.

«Ты думаешь, она выкинет какой-нибудь фокус?»

– Надеюсь на это.

«Ты сознательно рискуешь книгой?»

– Плевать на книгу! Нам нужна Избранная, ты понял?! Избранная! А не исполнительная и послушная девочка. – Кирилл в ярости топнул ногой. – Пусть привыкает к высоким ставкам.

«Не так давно ты поставил на кон ее жизнь, теперь – жизнь всех нас. Ты НАСТОЛЬКО устал?»

– Я помню о своем долге, – угрюмо ответил Грязнов. – И знаю, что меня ждет в случае проигрыша. Я хочу победить не меньше твоего. И не советую мне мешать. Мы поняли друг друга?

Судя по всему – поняли. Кирилл вытащил руку из стекла, не глядя, пошарил по стоящему слева столику, нащупал золоченую коробочку, вытряхнул на ладонь несколько таблеток, бросил их в рот и, не запивая, проглотил, бездумно рассматривая меняющее цвет зеркало. Стекло перестало быть черным, посветлело, но чистым не сделалось, осталось мутным, с трудом отражающим сидящего совсем рядом антиквара.

– Не надо мне мешать, – пробормотал Грязнов едва различимому двойнику и поднялся с кресла.

Пошатнулся. Стиснул зубы. Глубоко вздохнул.

Человеческое тело не годится для многовекового использования, его ресурс ограничен. Мышцы, органы и кости еще можно взбодрить, можно заставить их работать или, в крайнем случае, заменить. А что делать с головой? Что делать с накатывающей (как правило, в самый неподходящий момент) болью? Что делать с мозгом, который не понимает, почему до сих пор жив?

– Они боятся тебя потерять, Пэт, поэтому готовы трястись над тобой, оберегать, прятать, защищать. Но этим они тебя погубят. – Грязнов улыбнулся. – Я знаю, дочка, ты справишься.

Он проглотил еще пару таблеток, открыл дверь и тяжелой, грузной походкой прошел по коридору к ведущей на первый этаж лестнице. Боль уходила, и с каждым шагом движения Кирилла становились все более и более ловкими, энергичными, наполненными силой и жизнью. Спустившись вниз, Грязнов постоял у дверей комнаты Олово, прислушиваясь к мерному дыханию спящего в полной темноте слуги, однако внутрь входить не стал, направился на кухню, готовить себе и тяжело раненному Олово нехитрый ужин.

* * *

анклав: Франкфурт

территория: Zwielichtsviertel

отель «Венеция»

даже в самом лучшем плане может оказаться изъян

«Забудьте о боли! Наши наны снижают уровень болевых ощущений до минимума!»

Некоторое время назад эту технологию запретили из-за возросшего уровня смертности. Боль ведь появляется не просто так, это реакция организма на какое-то раздражение, это сигнал о том, что необходимо принять меры. Разработчики уверяли, что информация будет поступать в «балалайку», то есть сигнал останется, но без неприятных ощущений, однако что-то не сложилось. Начались несчастные случаи: кто-то схватился за раскаленную сковороду, опомнившись лишь от вони жареного мяса, кто-то облился кипятком, кто-то не почувствовал приступ аппендицита… Корпорация выплатила несколько миллионных компенсаций и официально объявила о прекращении проекта. А теперь вновь выбросила обезболивающие наны на рынок. Люди не любят боль.

– …Я этой суке вмазал как следует, а она визжит, но не уходит! – Бородатый араб в распахнутой кожаной жилетке. Местный вариант мачо.

– А куда ей деваться? – заржал собеседник.

– …В Испанском квартале очень недовольны. – Высокая женщина в деловом костюме. В вырезе жакета виднеется висящий на цепочке крест. – Отца Петера все уважали.

– Безы говорят, что это какой-то псих. В Мюнхене тоже священника убили.

– Не псих! Вудуист, скорее всего…

Обрывки разговоров, обрывки судеб.

Пэт стояла у стены дома, не мешая идущим по тротуару людям, жадно ела палочками купленную у уличного торговца китайскую лапшу и машинально прислушивалась к доносящимся фразам. В «балалайке» девушки стояла самая лучшая программа-переводчик, а потому Пэт понимала каждое долетевшее до нее слово. Пусть и с двухсекундной задержкой.

– …У него только после травки встает! – Яркая белокурая девушка жалуется подруге. – Я говорю: Сэм, или завязывай с наркотой, или ну тебя к черту! Что я себе мужика не найду?!

– …Сто динаров? Мустафа, ты обалдел? – Лохматый парень связался с кем-то через «балалайку», но не шепчет, как принято, а буквально орет. Видимо, расстроен.

– …Пятый уровень фиг пройдешь! Думаю, эти гады его специально усложнили, чтобы никто не добрался до приза! – Двое подростков в ярких майках.

– …Эта дрянь от «Фарма 1» ей уже не помогает, надо у Мутабор таблетки покупать, а там такие цены…

И, поедая горячую соевую лапшу на грязной улице одного из самых опасных районов чужого города, Пэт неожиданно вспомнила слова Грязнова:

«Иногда имеет смысл посмотреть на знакомые вещи с другой стороны. Через три года ты станешь очень крутым верхолазом, думаю, будет правильно, если к этому времени ты узнаешь все нюансы жизни в Анклаве».

Через три года под контроль Пэт перейдет одна из самых мощных финансовых корпораций в мире, и от решений, которые ей придется принимать, будут зависеть судьбы. В том числе и судьбы тех, кто проходит сейчас мимо, не обращая никакого внимания на поглощающую дешевую еду девушку.

«Кирилл хочет, чтобы я училась. Хочет, чтобы я узнала всю эту долбаную жизнь, каждый ее долбаный переулок, каждую долбаную тайну. – Пэт бросила опустевший стаканчик в переполненную урну и закурила. – Хорошо, я буду учиться. Я постараюсь узнать все тайны. Абсолютно все».

Ожила «балалайка».

– Пэт, у меня все готово, – сообщил Грег. – Можем начинать.

– Я войду в вестибюль через тридцать секунд.

– Нет, план изменился. Иди ко мне.

– Хорошо.

Девушка повернула к переулку.

Все это было очень и очень странно. Кодацци не сомневался, что уже дважды встречал стройную девчонку с копной каштановых волос. Первый раз он мельком заметил ее неподалеку от «Королевского осьминога», второй раз она ему попалась в переулке, в который он вышел из задней двери кафешки. Однако интуиция, годами отточенное чутье на опасность отказывалось реагировать на факты. Чезаре НЕ ЧУВСТВОВАЛ угрозы. Не чувствовал, хоть ты тресни.

«Случайная встреча?»

Случайностей не бывает. Разум твердил: «опасность», а интуиция опытного dd молчала, настроение оставалось беззаботным, легким.

«Я паникую?»

«Расшатались нервы?»

В конце концов, Кодацци решил не рисковать. Может, у него развивается паранойя, может, он окончательно потерял нюх, но на кону его жизнь, а значит, нужно реагировать на малейшие признаки опасности.

Никакой суеты, никакой спешки. Если ты намерен навсегда покинуть очередное логово, необходимо вести себя как обычно. Двигаться привычной походкой, без выдающей нервозность торопливости. Если к тебе обратятся – ответь, не тяни время, но и не отмахивайся, не обрывай разговор. Если вдруг позвонят…

– Офелия, рыбка, рад тебя слышать.

Кодацци не лгал, ему было действительно приятно услышать голос подруги, гибкой красавицы-трансера, голову которой искусные хирурги превратили в антропоморфное подобие головы ящерицы.

– Ты отключил «балалайку», – томно протянула женщина. – Ты ведь знаешь, что я не люблю звонить тебе на коммуникатор.

– У меня были дела, милая.

– Приедешь сегодня?

– Во сколько ты освободишься?

– В час ночи.

– Я приеду прямо к тебе.

Еще одно обещание, которое не будет выполнено. Офелия, конечно, девочка заводная, даже Хала на ее фоне выглядела скованной, но и ее придется оставить в прошлой жизни, в прошлой «балалайке».

– Чертов Дорадо, – пробормотал Чезаре. – Из-за тебя я останусь без подруг!

И усмехнулся собственной шутке.

План отступления из «Венеции» Кодацци продумал заранее. Нехитрые пожитки, легко вмещавшиеся в одну-единственную сумку, он перед уходом из отеля всегда оставлял у портье, которого знал уже несколько лет.

Оставалось лишь войти в вестибюль…

Чезаре толкнул крутящуюся дверь.

Подойти к стойке…

– Николас, привет!

– Уезжаешь? – Жизнь в Zwielichtsviertel научила портье улавливать ситуацию на лету.

– И очень быстро.

Николас выставил на стойку сумку, Кодацци вложил в его руку несколько свернутых в трубочку купюр.

– Окажешь мне услугу?

– Смотря какую.

– Нужно внести маленькое изменение в записи охранной системы.

Портье быстро пересчитал полученные купюры и кивнул:

– Без проблем.

И выйти через черный ход…

Внутри отеля Чезаре пробыл меньше минуты. Слоновски разминулся с ним всего на двадцать секунд.