Кровавая дорога в Тунис - Дэвид Рольф

4 апреля Брэдли прибыл в Макнаси, чтобы сообщить Уорду о его отставке. "Люди преданы Пинки, и его потеря будет невосполнима. Однако ситуация требует жертв. Немцы затеяли большую игру, а у нас нет резервов, чтобы состязаться с ними", - писал адъютант Брэдли Честер Б. Хансен. Уорд был сильным человеком и принял свое смещение с достоинством. "Брэдли передал мне приказ о моей отставке. Он жалел об этом гораздо больше меня". Уорд подозревал, что его подставил Паттон. "Я принесен в жертву укротителю львов. Брэд меня жалеет". На следующий день (7 апреля) он встретился с Эйзенхауэром, который тоже сожалел о выпавшем Уорду жребии. "Я слишком мелкая фигура. Англичане считают, что 1-я танковая дивизия не очень хорошее соединение. Не смогла захватить холмы. За этим стоят Александер и его начальник штаба. Они не смогли обеспечить корпус достаточной информацией о противнике, а корпус ничего не сообщил мне. Теперь отправляют домой".

Эйзенхауэр полностью согласился с решением Паттона сместить Уорда, считая его слишком чувствительным к критике со стороны начальников и слишком переживающим гибель друзей и подчиненных на поле боя. Однако, в отличие от Фридендолла, отставка Уорда была замаскирована под обычную ротацию на командных должностях. Но Уорд никогда в это не верил и считал, что его принесли в жертву амбициям англичан. Многие офицеры дивизии были с этим полностью согласны. Вернувшись в Штаты, Уорд оказался занят "важной и интересной работой" в центре подготовки истребителей танков в Кэмп-Худе. Штаб Уорда тоже был расформирован. Новым командиром дивизии стал генерал-майор Эрнест Хармон, который был вызван Паттоном из 2-й танковой дивизии, стоящей в Марокко. Он прибыл 5 апреля и нашел Паттона в мрачном настроении. "Теперь все ваше, Хармон", - сказал ему Уорд, передавая дивизию.

В тот же день Паттон получил письмо Эйзенхауэра. "Генерал Александер сказал мне, что ваш корпус никто не ущемляет в начинающейся кампании. Поэтому я полагаю, что мы должны пропустить 8-ю Армию. Ваш корпус без 9-й дивизии получит определенный сектор и задание". Этого было вполне достаточно, чтобы удовлетворить амбиции Паттона, однако у него появились более неотложные заботы. Приступ малярии вывел его из строя, и он чуствовал себя "чертовски скверно".

* * *

До того как сразиться с 8-й Армией на равнине Туниса, войска Оси могли попытаться удержать последний естественный барьер - Вади Акарит. Его русло перекрывало 4 из 18 миль прохода Габес между берегом моря и скалами Джебель-Хайдуди на западе. Этот горный массив охранял шоссе из Габеса на Эль-Геттар и Гафсу. Далее на запад проход граничил с огромными солеными болотами Шотт-эль-Феджадж, которые уходили на 120 миль вглубь материка. Разведка союзников не подозревала, что в апреле болота пересыхают, и их можно очень легко форсировать. Близко к западной оконечности Вади Акарит находилась группа холмов Джебель-Румана. Они шли параллельно прибрежной дороге. Расположившиеся на них войска оказывались на высоте 500 футов и были недосягаемы для колесных и гусеничных машин. Еще дальше на запад находился Джебель-Фатнасса - примерно 900 футов скальных обломков, превращенных в лабиринт ущелий, оврагов, долин и откосов. Несколько холмистых гряд тянулись к Джебель-Хайдуди, образовав естественное препятствие на пути 8-й Армии. Противотанковые рвы прикрывали подходы к Джебель-Румана и Фатнассе. Перед ними был поставлен обычный забор из колючей проволоки и примерно 4000 мин. По сравнению с линией Марет проволочные заграждения были довольно жидкими, а оборона имела небольшую глубину. Артиллерия могла простреливать ее на всю глубину, уничтожая любые позиции. В свой день рождения фон Арним пригласил Кессельринга и Мессе на торжественный обед: цветная капуста, поджаренная на оливковом масле, и молодое красное вино. Между прочим, немцам приходилось перегонять его на спирт, чтобы пополнить тающие запасы топлива. Кессельринг смотрел на вещи с оптимизмом, он полагал, что можно удержать Вади Акарит. Однако фон Арним сказал ему: "Я доверяю только германским войскам. Плохо вооруженные итальянские части устали от войны и больше не имеют никакой боевой ценности". Амброзио и Мессе испытывали те же самые сомнения, однако они были полны решимости спасти 1-ю Армию от полного уничтожения путем своевременного отвода на север к Анфидавиллю, если оборона на Вади Акарит будет прорвана. Радиограмма фон Арнима Йодлю (начальнику оперативного отдела ОКВ), посланная 29 марта, описывала все сложности положения Группы армий "Африка": "Снабжения нет. Боеприпасов хватит на 1 - 2 дня. Для средних полевых гаубиц снарядов уже нет. Положение с топливом аналогичное. Крупные передвижения больше невозможны".

Бомбардировки союзников и некомпетентность итальянских чиновников (по крайней мере, так говорили немцы) приводили к тому, что даже прибывшие в Тунис транспорты со снабжением не удавалось разгрузить. 1 апреля с потоплением грузовых судов "Нуоро" и "Крема" завершились попытки использовать Сицилийский пролив. Теперь только маленькие суденышки отваживались по ночам пробираться в Африку из Палермо, Марсалы и Трапани. Зная, что положение с транспортом катастрофическое, не получая никаких известий от Йодля, фон Арним начал втайне готовить план отступления с позиций у Вади Акарит, так как был убежден, что на них не удастся оказать серьезное сопротивление. Однако сведения об этом просочились в войска, и 5 апреля Comando Supremo предупредило итальянскую 1-ю Армию, что следует удерживать позиции, хотя практически вся 90-я легкая дивизия знала, что последняя линия обороны приготовлена севернее.

На фронте перед Вади Акарит Монтгомери имел колоссальное преимущество в силах. Он намеревался использовать X и XXX корпуса, которые насчитывали в общей сложности 44 батальона против 38 вражеских. Англичане имели 400 полевых и средних орудий против примерно 200 вражеских. Еще больше разнилась численность танков: 462 английских против 25. В небе союзники тоже были близки к абсолютному превосходству. Люфтваффе могли использовать только 178 исправных самолетов из имеющихся 324, еще 65 самолетов имели итальянцы. Пикирующие бомбардировщики Ju-87 окончательно устарели. Их, вместе с такими же старыми средними бомбардировщиками, пришлось увести в тыл. Me-109 и Ме-210, используемые для сопровождения морских и воздушных конвоев, не могли соперничать с истребителями союзников. День за днем бомбардировщики А-20В "Бостон" непрерывно наносили удары по вражеским аэродромам, колоннам танков и бронетехники, устроив им настоящее "Бостонское чаепитие". В-25 "Митчеллы" Стратегической авиации Северной Африки уничтожали вражеские укрепления, аэродромы, мосты, маневровые станции, бомбили места сосредоточения войск, порты Сфакса, Суса, Туниса, Ла Гулетт и Бизерты. По ночам эти же цели бомбили "Веллингтоны".

* * *

Монтгомери решил провести атаку по той же бездарной схеме, которую он использовал на линии Марет, бросив на штурм две пехотные дивизии корпуса Лииза: 51-ю гайлендеров справа, а 4-ю индийскую слева. X корпус Хоррокса находился в резерве, готовый развить успех, после того как оборона будет прорвана. Когда стало известно, что у противника больше сил, чем предполагалось, Лииз получил разрешение Монтгомери использовать и третью дивизию - 50-ю Нортумберлендскую - для удара между Романой и Фатнассой. Окончательный план был основан на обещании Такера силами 4-й индийской дивизии ночью захватить высоты Фатнасса, в том числе холмы Расс-эз-Зуад и Эль-Мейда до того как 51-я дивизия атакует Джебель-Роману. Предполагалось, что его дивизия обойдет центральный узел обороны и прикроет левый фланг 50-й и 51-й дивизий.

Восточный фланг линии обороны удерживала дивизия "Молодые фашисты". Она располагалась на берегу Вади Акарит до прибрежной дороги. Саму дорогу перерывали 2 батальона 90-й легкой дивизии. На холмах Джебель-Румана располагались дивизии "Триесте" и "Специя ", позиции которых тянулись до Джебель-Мейды. На западном фланге находилась дивизия "Пистойя" из XXI корпуса, которая защищала Джебель-Зуаи и Фатнассу. Подразделения 15-й танковой дивизии перекрывали проход Хайдуди на дороге Габес - Гафса. Еще дальше на запад на холмах расположились остатки 164-й легкой дивизии. Ее командир фон Либенштейн утверждал, что бессмысленно загонять его солдат туда, где они не принесут никакой пользы. Самой большой головной болью 8-й Армии была 15-я танковая дивизия, которая находилась в резерве позади XX корпуса. 10-я танковая стояла против американских войск в Макнаси, а 21-я танковая находилась в Эль-Геттаре. Одним ночным маршем они могли попасть в любую точку фронта. Всего в составе итальянской 1-й Армии, включая германские войска, имелось 106000 человек.

При свете молодого месяца ночью 5 апреля Такер отправил вперед тяжело навьюченных солдат 7-й бригады. Он пошли в наступление сквозь клубящийся у земли легкий туман. 1-й батальон 2-го короля Эдуарда VII собственного полка гуркских стрелков легко просочился сквозь вражеские позиции на скалистых холмах. Обнажив свои ужасные ножи кукри, эти прекрасные горные вояки обрушились на заспанных итальянцев. Некоторая суматоха поднялась на подходах к Джебель-Зуаи, когда огневой вал накрыл штаб 7-й бригады, ранив бригадного генерала Ловетта и нарушив связь с головными частями. Однако темп наступления не снизился. Под командованием субадара Лалбахадура Тапа два взвода гурков пробрались по засыпанному обломками камней ущелью между двумя сильными укреплениями и оказались на высотах, господствующих над всем массивом Фатнасса.