Замри - Нина Лакур

слишком много работаешь». Я поглядываю на его лицо; он выглядит совершенно умиротворенно. Наверное, работа ему нравится. А вот пожилая женщина, скрючившись над рулем, держится за него обеими руками – наверное, едет на завтрак со своими подружками из клуба вязальщиц и думает: «Сегодня закончу первый рукав мужниного свитера».

Дальше дорога платная, и, приближаясь к пункту оплаты, я крепче сжимаю руль и пытаюсь отогнать панику. Я собираюсь впервые проехать по мосту, и сейчас это представляется чем-то вроде полета с обрыва. Сотрудник пункта пританцовывает в наушниках. Я протягиваю ему десятку, он возвращает мне сдачу, и с этого момента я сама по себе. Мне предстоит влиться в неиссякаемый поток машин, и у меня вырывается вскрик чистого ужаса, но каким-то чудом у меня все получается. А дальше происходит совершенно жуткий, но, возможно, самый вдохновляющий момент в моей жизни.

Я бывала на мосту много раз, но никогда не испытывала ничего подобного. Земля обрывается подо мной. По обе стороны плещется вода, а несколько лодок вдалеке выглядят такими крошечными, словно кто-то рассыпал по заливу игрушки. Надо мной тянутся мощные тросы, поддерживающие мост. А еще выше – небо. Поднимается ветер, и я, вцепившись в руль, выправляю машину. Приближается Трежер-Айленд, и я снова еду по земле, а потом Трежер-Айленд превращается в точку в зеркале заднего вида, и я снова над водой, а впереди показывается город, полный возможностей.

Я съезжаю на Дюбос-стрит, потом поворачиваю налево и достаю карту, которую распечатала утром. За окном сменяют друг друга незнакомые улицы. Указания на карте ведут меня другой дорогой – не той, что мы с Дилан шли пару месяцев назад, но я следую им в точности и скоро нахожу местечко на парковке и заглушаю двигатель.

Я бросаю несколько монет в парковочный автомат и захожу в стеклянную дверь «Копировальных услуг».

Мэдди замечает меня первой и окликает из-за прилавка. Я облегченно улыбаюсь – я не знала наверняка, что сегодня ее смена. Она заканчивает обслуживать покупателя, а я жду ее в углу магазина: не уверена, можно ли ей болтать с друзьями на рабочем месте. Я не хочу, чтобы у нее были проблемы с руководством. Но, едва закончив разговор, она подскакивает ко мне в своем фартуке и крепко обнимает.

– Что ты здесь делаешь? – спрашивает он с любопытством, склоняя голову набок.

– Мне нужны копировальные услуги, – закатываю я глаза.

Мэдди смеется.

– В Лос-Серросе нет копицентров?

Я достаю из рюкзака дневник Ингрид.

– Мне нужно снять несколько копий.

Мэдди берет у меня дневник. Не знаю, рассказывала ли ей про него Дилан, или обложка ничего ей не говорит. Но она держит дневник в одной руке, а вторую кладет мне на плечо.

– Без проблем.

Секунду она о чем-то размышляет.

– Я спрошу менеджера, можно ли тебе воспользоваться задней комнатой. Там мы работаем над крупными заказами, и никто не будет тебя отвлекать.

В окна льется солнечный свет, негромко играет музыка, женщина с татуировками на обеих руках использует один из принтеров, беловолосый парень с кольцами на пальцах разложил бумаги по столу. Между ними, напротив большой стеклянной витрины, стоит свободный копировальный аппарат и рабочий стол.

– Спасибо, – говорю я, – но мне и здесь хорошо.

– Как знаешь, – кивает Мэдди. – Давай я тебе все покажу.

Она подводит меня к стеллажу с бумагой.

– Вот эта будет в самый раз, – говорит она и снимает с верхней полки пачку. – Очень хорошее качество. Пощупай.

Бумага слегка шероховатая на ощупь, плотнее обычной.

– Она, конечно, дороговата, – шепчет Мэдди, – но ты можешь использовать мою скидку.

Я оглядываюсь по сторонам в поисках менеджера, но нас окружают молодые открытые люди.

– Спасибо, – шепчу я в ответ.

У аппарата я вдыхаю запах чернил и бумаги.

Мэдди показывает мне, как выставить нужные настройки, и, убедившись, что я освоилась, возвращается за прилавок.

За окном ходят люди с колясками, собаками, стаканами кофе. У дверей ресторана расслабленно стоят несколько парочек. Я открываю дневник Ингрид на первой странице. Боюсь представить, сколько часов я провела, глядя на нее в поисках ответов и утешения.

Я кладу дневник на стекло с подсветкой, закрываю крышку и нажимаю на кнопку.

Проходит секунда, и аппарат выплевывает безупречную копию. Я беру ее в руки. Ее изогнутая улыбка, пшеничные волосы.

Я нажимаю на кнопку снова.

19

Спустя час все готово. Я отношу на прилавок увесистую стопку бумаги, и Мэдди пробивает мне покупку.

Она достает из-под прилавка кусок плотной коричневой бумаги и заворачивает мои копии.

– Дилан все-таки рассказала тебе про Дэнни. Ничего себе. Она никогда не говорит про Дэнни.

Она замолкает, но, глядя на ее задумчивое лицо, я жду продолжения.

– Она не любит подпускать к себе людей. Она мало кому доверяет. Но ты действительно ей дорога, и она знает, каково это – пройти через что-то подобное.

Она разворачивает пакет и кладет туда пачку.

Я не хочу брать пакет. Не хочу уходить из магазина. Все кажется таким идеальным – солнечный свет, музыка, женщина с татуировками, работающая над своим бесконечным проектом, Мэдди, дружелюбно улыбающаяся мне из-за прилавка, – и тут до меня доходит.

Вот что значит иметь друзей.

Это не мимолетное ощущение. Оно не исчезнет, когда я выйду из магазина.

Я беру пакет и нахожу копию рисунка Ингрид, на котором изображены юбка и ноги. Под рисунком написано: «Храбрая».

– Вот, возьми.

Мэдди подносит рисунок к глазам, аккуратно придерживая его с обеих сторон.

– Расскажи мне об этом рисунке, – просит она, не отрывая от него глаз.

Я склоняюсь над прилавком, разглядывая рисунок вместе с ней.

– Это из середины ее дневника. Судя по записям, в тот момент она совсем запуталась. Но, кажется, тогда в ней еще жила какая-то надежда. – Я пожимаю плечами. – А больше я ничего о нем не знаю.

Я вспоминаю утреннюю поездку, мужчину по пути в офис, старушку