Доверяю, как себе - Noel*

- Представь. Вейлы и вампиры - гремучая смесь. Моногамия - у первых и полная сексуальная разнузданность - у вторых. И просто непреодолимое притяжение, как и к первым, так и ко вторым. К нему бы людей действительно тянуло. Лично я такого подростка в школу не отпустил бы. Он, в отличие от тебя, был бы бисексуален. Вейлы вообще биполярны, а вампирам всегда было все равно, с кем спать. После вхождения в наследие он бы наверняка стал сексуально несдержанным…

Неожиданно рассуждения Люциуса показались довольно логичными. Оставшееся до его занятий время и все перерывы Северус потратил на зелье, позволяющее определить наличие у него вампирской крови. Реакция была положительной, и это Северуса испугало. Оставалось только проверить Поттера на наличие крови вейл. К сожаленью, для реакции нужна была кровь, а не что-либо еще, поэтому сделать все незаметно для мальчишки не получится.

Северус сел на кресло между Люциусом и Минервой.

- Почтил-таки обед своим присутствием? - Тарелка Малфоя была почти пуста. - Я уж подумал, что ты тоже домашним эльфом обзавелся.

- Я проверял твое вчерашнее предположение о моих дальних родственниках.

- И?

- Ты был прав.

- Если об этом станет известно, тебя уволят, - прошептал Люциус.

- Я знаю, - кивнул другу Северус и завел разговор с Минервой, краем глаза высматривая Поттера. Тот, вместе с мисс всезнайкой и самым младшим сыном самого надоедливого рыжего семейства, сидел за отдельным столиком. Мальчишка сидел к нему спиной, а вот Уизли - лицом. И на этом лице то и дело появлялось виноватое выражение.

Северус от удивления чуть не подпрыгнул на месте: «Это Уизли. Мерлин! Уизли… Все хуже, чем я думал».

* * *

Поттер, как и было договорено, пришел к семи. Северус указал ему на стул и стал ждать, когда тот что-нибудь скажет. Мальчишка выдержал недолго:

- Почему Вы на меня так смотрите, сэр?

- Неужели за почти четыре дня Вы так и не придумали, что мне сказать?

Поттер посмотрел как-то растерянно:

- Простите меня, профессор.

Северус продолжил сверлить подростка глазами. Он резко повернулся в кресле и поморщился.

«Вот идиот малолетний, так и не воспользовался мазью. Уверен, что он решил, что сам виноват, и боль - его наказание».

Мальчишка тем временем понял, что от него хотят:

- Простите, что я применил легилименцию. И за то, что поцеловать хотел - тоже. Не знаю, что на меня нашло. Я приму любое наказание.

- Хорошо, мистер Поттер. Давайте разберемся по порядку. Минус пятьдесят баллов за то, что напились и вломились ко мне. Согласны?

Кивок.

- Еще семьдесят за поцелуй и легилименцию. А также месяц отработок, у меня, скажем, по полтора часа в день. И Вы ответите мне на несколько вопросов.

Поттер нахмурился:

- Отвечать на вопрос, что Вы задавали ночью, я не собираюсь.

Северус пожал плечами:

- Я все и так выяснил.

- Как?

- Будем считать это моим маленьким секретом. Я поговорил с мистером Уизли.

Подросток побледнел:

- Вы…

- Наложил на него Обливиэйт.

Северус не стал говорить, что это заклинание ему просто не под силу, по крайней мере, почти через сутки после происшествия. Зато ему по силам легилименция. Он аккуратно стер вчерашний вечер из памяти Уизли, заменив его искусно скроенной из его же воспоминаний подделкой.

- Зачем?

- Я счел Ваше желание сделать это достаточно обоснованным. Теперь он думает, что Вы его, - пауза, - отвергли, и он весь вечер напивался.

Поттер выглядел потерянным.

- Спасибо, наверное… - взгляд мальчишки застыл на чернильнице Северуса. - Я бы все же не смог это сделать.

В комнате повисла тишина. Северус заговорил первым:

- Почему Вы меня тогда хотели поцеловать?

- Захотелось, - тихо ответил Поттер, пряча глаза.

- Вы меня желали, хм, в сексуальном плане?

Мальчишка поежился:

- Нет, Вы что! - и сразу же одернул себя. - Ой, извините, я не хотел сказать, что…

- Вас ко мне тянуло?

- Да, - Поттер покраснел.

- В чем это проявлялось?

Гриффиндорец стал цветом, как помидор:

- Мне хотелось быть рядом. Я о Вас беспокоился, не мог спать, когда Вам было плохо. Вы мне снились, - зеленые глаза округлились. - Почему я Вам это рассказываю?

- В воздухе распылено зелье доверия.

- Ублюдок! - Поттер вскочил со стула.

- Поттер, если бы Вы мне доверяли, зелье бы не подействовало.

Подросток застыл, часто непонимающе моргая.

- Вы им тоже дышите.

- Конечно, но с моей стороны это лишь формальность. Я Вам доверяю априори.

Поттер сел назад:

- Ладно, может, тогда скажите, почему меня к Вам ни с того, ни с сего потянуло?

- Я подозреваю, что это действие зелья истинной сущности.

Мальчишка снова захлопал ресницами, машинально запустив руку в волосы.

- Так мы с Вами…родственники?

- Все магические семьи в какой-то мере родственники. Мы с Вами просто немного более близкие.

- Вы сволочь! Вы все время шпыняли меня за моего отца, а он Вам родственник!

Северус улыбнулся. Он подозревал, что это была первая его улыбка, обращенная к сыну.

- Да, я именно сволочь. Разве Вы этого раньше не знали? По-моему, это одно из самых лесных определений, которые меня дали студенты.

Поттер сверкнул глазами из-под ресниц.

- А теперь расскажите мне, что интересного Вы узнали из книги, что я давал Вам почитать.

Глава 19. 4 ноября, среда.

Гарри идет вдоль темного коридора, который все больше сужается, петляет и поворачивает. Вот он уже может дотронуться до стен, просто раскинув руки в стороны, а потолка все равно не видно, как бы сильно не запрокидывал Гарри голову назад. Материал, из которого изготовлены стены, меняется каждые несколько метров. Впрочем, стен почти и не видно - все свободное пространство занимают двери: огромные и миниатюрные, деревянные и металлические, богато украшенные и совершенно обыкновенные, с изящными витиеватыми ручками и вовсе без них. Юноша разглядывает двери, поражаясь фантазии их создателя, он идет уже долго, но ему еще ни разу не встретилось двух одинаковых.

Иногда рядом с дверью бывает небольшое окошко, через которое Гарри разглядывает солнечные поляны, кусты роз, бушующее море или черный лес. Изредка стекла цветные, а еще реже - такие мутные, что через них ничего не разглядеть. Поттер несколько раз порывается свернуть, повернуть назад, но щемящее чувство где-то внутри него не дает это сделать, и он упорно идет вперед, уже не обращая внимания ни на что вокруг. Он сосредотачивается на шуме собственных шагов, что позволяет не думать о тишине и пустоте, скрывающихся за его спиной.

За очередным поворотом открывается тупик. Коридор заканчивается старой деревянной покосившейся дверью. Рассудив, что весь его путь окажется бессмысленным, если он не посмотрит, что за ней, Гарри вздыхает и тянет за болтающуюся на одном гвозде ручку. Дверь не поддается, и он дергает сильнее - ручка остается у него в руках. Но это злит его еще больше, и Гарри тянет за нижний край двери, образующей с косяком щель, пусть не особенно широкую, но достаточную, чтобы он не боялся прищемить себе пальцы. Он отвоевывает у строптивой двери миллиметр за миллиметром. И вот та открывается, издав жалостливый стон.