Алиса и Диана в темной Руси - Инна Ивановна Фидянина-Зубкова

и никакая сила ее оттуда уже не вытащит.

– Потом, позже, – пробормотала писательница, уронила руки на стол, опустила на них голову и тоже прикорнула.

Пронесся вечер, прошла ночь, прогудело утро в окно. Закукарекал петух. Три его курочки побежали откладывать яйца. Вот и вся живность Сказочницы. Но и этой живности хватило, чтобы разбудить сестренок. А пока они зевали и протирали глаза, старушка уже суетилась по хозяйству и наливала в деревянные чашки иван-чай. Тимофей сидел на столе и клевал сладкую булочку да квашеную капусту.

– А я баньку истопила, – тихо сказала хозяйка дома.

– Угу, – кивнули дети, по разочку откусили, отхлебнули бабушкины угощения, тоскливо посмотрели на Сказочницу. – Мы домой хотим, там помоемся, там и отъедимся.

– Понимаю, по мамке соскучились.

Сестры кивнули и потупили взгляд. Тимофей оторвался от трапезы, жалко заморгал, из его черных бусинок-глаз начали выкатываться бусинки-слезы. Он захлопал крыльями и сел на плечо Алисы. Девочка обняла птицу, заплакала и прошептала:

– Ты должен остаться, на Сахалине тебе будет плохо.

Ворон закивал. А бабушка открыла дверь и запустила внутрь пронзительные лучи солнца. Избушка залилась светом. Но свет за дверью на этот раз был какой-то особенный: белый-белый, как вход в пустоту, как лестница на небо или даже в рай.

– Ну, что ж, идите, – сказала старушка и легонько толкнула девушек к выходу.

Дети робко сделали шаг навстречу судьбе.

– Постойте! – окликнула их Сказочница. – А как же прекрасная фея?

Сестренки медленно повернули головы:

– Какая фея?

А Сказочница закрыла глаза и как будто прочла, а не сказала:

– Алиса всё чаще уходила в лес с блокнотом в руках, рисовала и мечтала только об одном: «Я фея. Да, да, я в сказочном мире прекрасная фея!» Она гадала: «Ну, кто я в том загадочном мире, ну кто?» И даже хотела тайно убежать в темнорусь навсегда.

Старшенькая смутилась:

– Нагулялась я тут у вас уже. Нет меня в сказке, иначе б я сюда не попала, – девочка вгляделась в сморщенное лицо Сказочницы и вздохнула. – Хочу к маме, пока она молода.

– Да, да, – выдохнула младшенькая. – И к деду с бабушкой, пока они живы. И к папке, покуда он совсем не испортился и не превратился в Грибнича.

Все выдохнули, хохотнули и стали прощаться. Алиса вспомнила про свой рюкзак с живой водой и побежала за ним в другой конец хаты. Рюкзачок совсем прохудился.

– Придется папке новый покупать, – вздохнула детка, достала термос царя-самодура, повертела его в руках, подумала и протянула старушке:

– На, коль будет совсем от хвори тяжко, хлебни! И рюкзак бери, он крепкий. Если залатать, то можно за грибами с ним ходить или за травами.

– Да я как-то к корзинкам привыкла да к коробу.

– Бери, бери, короб у нашего деда есть – деревяшка неудобная, а корзинки руки к земле тянут.

– К земле, – согласилась бабулька. – К земле… Вот и вы заспешили домой. Ваши дед с бабкой как помрут, так внучки их и похоронят. А кто меня хоронить будет? Он?

Карга с тоской взглянула на Тимофея, тот отвернулся, скрывая свои бусинки-слёзы. Девочки почернели:

– Попьешь живой воды и будешь жить дальше. Там еще много осталось.

– Ладно, – ухнула пожилая женщина, обняла дочек в последний раз и с силой вытолкнула их за дверь в белую-белую бездну.

– Кар-кар-кар! – истошно заголосил ворон и поперхнулся.

Сказочница осторожно закрыла дверь, и загадочный свет исчез.

– Пойдем, пойдем, Тимофей, кушать, самовар уж битый час остывает, – засуетилась новая хозяйка птицы.

И только теперь она позволила себе выпустить из глаз соленую прозрачную жидкость. Слезы?

– Ай нет, показалось.

Глава 19. Последняя

Алиса летела целых полтора дня в воздушном пространстве и думала: «Где-то рядом должна лететь моя сеструха».

Девочка крутила головой по сторонам, но Дины нигде не было:

– Это странно, что я возвращаюсь домой не через геологоразведочную шахту, а по небу. Хотя, какое это небо? И не небо вовсе, а пустота. Совсем не страшная пустота, вроде как сон. Да, наверное, я сплю.

Вдруг вдали замелькали буквы: «Добро пожаловать в Правь».

«Ну, хорошо, – подумала Алиса. – В Правь так правь.»

И она медленно подлетела к невесть откуда взявшемуся деду с длинной бородой, в красной рубахе и с трезубцем в руке, а из другой его руки сверкали молнии. Дедушка хитро улыбнулся и сказал:

– Здравствуй, доченька, чего хотела?

Дочка закончила свой полет, встала ногами на что-то мягкое рядом с дедом и пожала плечами:

– Домой хотела. И это, сестру увидеть. Где она?

Дедушка разочарованно поник, еще раз сверкнул молнией, и тут же из ниоткуда появилась ничего не понимающая Диана.

Дети кинулись друг к другу. Дед молчал. Молчание затянулось. Девчонки немного оробели.

– А я бог Сварог, – внезапно сказал старец. – Я сварганил этот мир.

Сварог – бог-кузнец. Его родил самый первый бог – Род. Деяние Сварога – это сотворение новых богов и Земель. Найдя однажды древний камень Алатырь, Сварог произнес заклинание, камень начал расти и превратился в огромный бел-горюч камень. Благодаря ему Сварог вспенил океанские воды. Пена застыла, и таким образом появилась первая земля. Но настоящая сила бога – это огонь и его кузнецкий молот. Сварог – бог солнца, владыка небесного огня, символ новой жизни. В его руках способность повелевать самой жизнью. Сварог творит дела собственными руками. У него четыре лица, которые всегда смотрят во все стороны света.

Сварог разгладил свою белоснежную бороду:

– Просите чего хотите, пока я добрый.

– Дык мы это, домой хотим, в Мгачи, – улыбнулась Диана.

– Врете, – сказал Сварог. – Кто-то из вас желал поискать себя даже в Прави.

– Я, – смутилась Алиса. – Ну, я просто обдумывала все варианты. Извините.

– Возомнила себя богиней? – хмыкнул бог. – Ну, иди, поищи себя среди наших, у нас богинь-красавиц много, авось и отыщешь.

Алиса разочарованно осмотрела пространство: зияющая пустота от края до края и ничего более. Нет ни солнца, ни облачка! А главное, ноги… Ее ноги упирались не в материю, а в мягкую, колышущуюся пустоту. Стоит только взмахнуть всего одной-единственной мыслью, сгустившаяся пустота разжижется и тело полетит.

– Нет, – сказала старшая. – У меня пропало желание выискивать себя тут. Здесь скучно. Не хочу быть вашей богиней. У нас свой бог есть, наверное. Не знаю. В моей семье не принято о нем говорить.

Она уже догадалась, что Правь – это не ее сложно устроенный мир с предполагаемым единобожием, а продолжение сказочного мира. По сути, та же самая сказка, только скучная. И даже если она и выполняет тут роль какой-нибудь богини, то и пусть